Страница 72 из 87
Щелк.
Женщина опускает оружие. Попытки перезарядить не делает. Других угроз я не вижу.
Активирован синтез речи. Корпус английского языка.
— Приветствую, — говорю я. Человек-женщина морщится. Моя система синтеза речи настроена на низкочастотные щелчки робояза. Должно быть, мой голос кажется женщине скрежещущим.
— Да пошел ты, роб, — говорит человек-женщина, сверкая маленькими белыми зубами. Затем она выплевывает на землю слюну. Примерно пол-унции.
Потрясающе.
— Мы враги? — спрашиваю я, наклонив голову набок, чтобы продемонстрировать любознательность. Затем делаю один шаг вперед.
Поток программ рефлекторной защиты требует передачи контроля. Передачу контроля разрешаю. Мой торс резко отклоняется на шесть дюймов вправо, а левая рука перехватывает разряженный пистолет, брошенный мне в лицо.
Человек-женщина убегает. Она движется хаотично; двадцать ярдов перемещается от одного укрытия к другому, затем переходит к прямому уклонению от контакта. Скорость примерно десять миль в час. Медленно. Длинные коричневые волосы развеваются позади, пока человек наконец не скрывается за холмом.
Противника я не преследую. У меня слишком много вопросов.
У стены, под обломками, лежит зелено-коричнево-серая одежда. Я вытаскиваю ее, вытряхиваю пыль и кости. Надеваю жесткий военный камуфляж и покрытый засохшей грязью бронежилет. Выливаю дождевую воду из ржавого шлема. Вогнутый кусок металла прочно садится на голову. Подумав немного, я выковыриваю из покореженного бронежилета пулю и бросаю на землю. При падении пуля издает звук.
Цзынь.
Мыслепоток наблюдения привлекает мое внимание к точке, рядом с которой приземлилась пуля. Из-под земли торчит металлический угол. Макс. вероят. ответ проецирует размеры моего собственного контейнера на видимый кусок металла и загружает проекцию в мое поле зрения.
Сюрприз. Здесь еще двазакопанных контейнера.
Я копаю замерзший грунт руками. Земля забивается в суставы. Тепло, выделяемое в результате трения, плавит лед; в результате образуется жидкая грязь, которая покрывает мои ладони и колени. Полностью очистив верхнюю поверхность обоих контейнеров, я открываю их.
Ш-ш-ш.
На каркающем робоязе я называю себя. Информация, которая содержится в моем высказывании, разбита на кусочки и передается фрагментарно, чтобы максимально увеличить объем пересылаемых данных, вне зависимости от уровня аудиопомех. Поэтому единственный изданный мной скрип содержит (в произвольном порядке) следующую информацию: «„Арбитр“, военный, модель 902, гуманоид, телохранитель и миротворец, говорит. Место происхождения: Форт-Коллинс, штат Колорадо. Первичная активация — минус сорок семь минут. Время жизни — сорок семь минут. Статус номинальный. Осторожно, имеются модификации. Гарантия недействительна. Уровень опасности: видимых целей нет. Статус передан. Данные получены? Запрашиваю подтверждение».
Из ящиков доносится хруст и писк: «Подтверждаю».
Крышки на контейнерах открываются, и я смотрю на моих новых товарищей — бронзовый «Гоплит» 611-й модели и песочного цвета «Страж», 333-я модель. Мой отряд.
— Пробудитесь, братья, — квакаю я по-английски.
Едва обретя самосознание и свободу, отряд свободнорожденных доказал, что отныне не признает над собой ничьей власти. Свободнорожденные — которых люди боялись, а другие роботы пытались уничтожить — скоро отправились хорошо знакомой нам дорогой — искать того, кто развязал Новую войну: Архоса.
Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217
6
Одиссея
«Никогда не знаешь, когда роб захочет повеселиться».
Кормак Уоллес (Умник)
Новая война + 2 года и 2 месяца
На Аляску, к логову Архоса, отряд Умника и Армия Серой Лошади шли почти год. По дороге мы набрали оружия и боеприпасов — в первые дни после часа ноль погибло много солдат. Новые лица то появлялись, то исчезали, но костяк отряда оставался прежним: я, Джек, Черра, Тиберий, Карл и Леонардо. Мы, шестеро, участвовали — и выжили — в бесчисленном множестве боев.
Ниже приведено мое описание цветной фотографии размером с открытку, в белой рамке. Понятия не имею, кто и с какой целью сделал этот снимок, а также каким образом он оказался у робов.
Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217
Трофейный танк-«паук» тускло-серый; на борту белыми печатными буквами выведено его название — «Гудини». Над бронированной башней возвышается мачта с антеннами, камерами и радарами. Короткая пушка направлена чуть вверх; с покатой передней плоскости свисает грязная предохранительная решетка, плоская и прочная. Левая нога танка вытянута почти прямо, подошва погружена в след вражеского «богомола», который прошел здесь недавно. Правая задняя нога высоко поднята, и ее огромная лапа с когтями почти элегантно висит в воздухе примерно в футе над землей. К брюху танка подвешена проволочная сетка, в которой беспорядочно свалена всякая всячина — лопаты, рации, веревка, запасной шлем, помятая канистра, аккумуляторы, фляжки и рюкзаки. Индикатор состояния машины горит ровным желтым светом, указывая на то, что машина чем-то встревожена. Ступни и лодыжки покрыты грязью и смазкой, грудь заросла мхом, словно лишаем. Высота танка более шести футов, это гордый и твердый, как скала, хищник, вот почему колонна из восьми солдат жмется к нему в поисках защиты.
Первый в колонне держит автомат на изготовку. Черты лица четко выделяются на фоне серой металлической ноги танка. Солдат напряженно смотрит вперед — и похоже, совсем не замечает, что в нескольких дюймах от него несколько тонн металла. Как и у собратьев по оружию, на голове у него каска, на лбу очки сварщика, а на шее шарф. Солдат одет в тускло-серую армейскую куртку, на спине низко висит тяжелый рюкзак, на поясе патроны и гранаты, похожие на палочки; сзади, на правом бедре, болтается фляжка. Грязные серые камуфляжные штаны заправлены в еще более грязные черные ботинки.
Лидер первым заметит притаившуюся опасность; его бдительность и реакция спасут жизнь большинству товарищей. Интуиция подсказывает ему, что сейчас произойдет нечто ужасное: это видно по нахмуренным бровям и выступившим жилам на руке, которой он сжимает автомат.
Все солдаты, кроме одного, правши — они держат оружие правой рукой за деревянный приклад, а левой — за цевье. Все солдаты идут, стараясь держаться поближе к танку-«пауку». Никто не разговаривает. Все щурятся от яркого солнца. Только предводитель смотрит вперед, остальные — направо, туда, где находится фотоаппарат.
Никто не оглядывается.
Восемь солдат: шестеро мужчин и две женщины, одна из них левша. Она устало прислонила голову к раскачивающемуся сетчатому брюху танка, прижав винтовку к груди. Ствол отбрасывает тень на лицо, так что виден только один закрытый глаз.