Страница 75 из 88
Элизабет ждала их, нагруженная белыми накрахмаленными фартуками и четырьмя гибкими тростями. С кремневым лицом она раздала три трости, а одну оставила себе.
— Надеюсь, их будет достаточно только показать, — сказала она, вынимая большой ключ из кармана широкого фартука, который Китти в последний раз видела на миссис Торп, младшей экономке. — Наденьте, пожалуйста, фартуки. Сейчас явятся лакеи с совками, вениками, щетками, тряпками, ведрами мыльной воды и швабрами — по крайней мере им лучше явиться! Если верить Парментеру, стены внутри изукрашены всем, начиная от кушаний и кончая экскрементами. Мэри, в этой вылазке ваш командующий — я, понятно?
— Да, Лиззи, — сказала Мэри, безоговорочно подчинившаяся.
— Ну, так начнем. — Элизабет вставила ключ в замок, повернула его и открыла дверь.
Им в ноздри ударил четкий запах экскрементов, но прошло слишком мало времени, чтобы комья пищи успели протухнуть, не малое благо! Большое число чего-то вроде бурых свертков скользило и елозило на паркете, натертом до блеска для танцев. Ни единый из свертков не обратил внимания на вторжение женщин, что дало Элизабет время закрыть и запереть дверь, а затем вернуть ключ в карман.
По неизвестной ей причине Парментер поставил очень большой обеденный гонг у самой дверной арки. Фиц привез его из Китая, пленившись тонкой чеканкой бронзы, — только для того, чтобы обнаружить, что Парментер не пожелал расстаться со своим старым гонгом и «потерял» новый. Едва ее взгляд упал на гонг, Элизабет улыбнулась с искренней радостью и ударила тростью по его гравированной поверхности.
БУ-УУ-МММ! Когда отголоски этого громового удара замерли, наступившая тишина была идеальной. Каждый бурый сверток замер на половине скольжения.
Элизабет рассекла воздух тростью для порки, пугающе свистнувшей, и вышла на середину зала, старательно избегая наступить на что-либо подозрительное.
— Снимите свои халаты! — прогремела она.
Они поспешили скинуть одеяния, продемонстрировав, что отец Доминус не верил в нижнее белье. Или в мытье. Или в тряпки для подтирания задниц. Их коже следовало быть белее молока, но она была тускло-серой с зигзагами под мышками и в паху, где они потели, трудясь.
Другой ключ повернулся в замке, внутрь вошли десятеро лакеев с принадлежностями для отмывания пола и стен.
— Благодарю вас, — сказала Элизабет. — Поставьте их — я пригляжу за тем, что надо будет сделать тут. Герберт, будьте добры, соберите все жестяные лохани, какие имеются в Пемберли. Если их окажется недостаточно, займите в деревне. Удостоверьтесь, что прачечная сможет в нужное время обеспечить достаточно горячей воды, чтобы наполовину наполнить каждую. К ним мне потребуются парижское мыло, губки и мягкие щетки для мытья. — Она повернулась от Герберта с деревянной физиономией к равно ничего не выражающему Томасу. — Томас, пусть кто-то на быстрой повозке немедленно отправится в Манчестер и купит тридцать пар кальсон, панталон, рубашек и курточек по размеру подходящих для десятилетнего мальчика. А также двадцать пар штанишек, нижних юбочек, платьев и кофточек, по размеру подходящих для десятилетней девочки. Обувь может подождать. Я хочу, чтобы одежду доставили сюда вчера, будьте так любезны.
Как верно, подумала Элизабет, сохраняя лицо суровым, что люди, если их раздеть, чувствуют себя нестерпимо уязвимыми. Жуткие звереныши минуту назад теперь глина, готовая для лепки. Она вновь свистнула тростью.
— Теперь, мисс Мэри, мисс Китти и мисс Джейн покажут вам, как чистить и мыть пол. Мисс Мэри возьмет пятнадцать мальчиков, мисс Китти пятнадцать девочек, а мисс Джейн всех остальных. Леди, отсчитывать придется вам, так как дети считать не умеют. Я намерена наблюдать за всеми, но мне нужна помощница. Камилла, пожалуйста, подойди сюда. Быстрее!
Мэри без задержки отсчитала своих пятнадцать мальчиков, а Китти от облегчения, что унаследовала девочек, тоже не замешкалась; медлила лишь Джейн, пока не навлекла на себя угрожающий взгляд.
— Как ты называешь желтую воду, которая течет из твоего тела? — спросила Элизабет.
— «Писи», мисс… мисс…
— Мисс Лиззи. А как ты называешь коричневые колбаски, которые выходят из твоего тела?
— «Каки», мисс Лиззи.
— Благодарю тебя. — Элизабет выпрямилась. — Внимание! — рявкнула она так похоже на мисс Сэкбатт меритонских школьных дней, что ее сестры подпрыгнули и задрожали. — Камилла, подтолкни этот стульчик с дырой в сиденье вот сюда, пожалуйста.
— Ну, мне известно, — завопила она, — что отец Доминус никогда не позволил бы вам пикать и какать где попало в его пещерах! Так почему вы относитесь к этой красивой комнате с меньшим уважением? Называется он стульчак, а под дырой стоит ночной горшок для писей и каков. Теперь вы будете пользоваться моими стульчаками — и содержать их в полной чистоте! Если нет, я вытру вашими носами ваши писи и каки! А потом шесть раз хлестну этой тростью! Вы поняли?
Каждая грязная головенка кивнула.
— Великолепно! В будущем эти стульчаки будут стоять снаружи на террасе под навесом на случай дождя. Вы будете укрыты для своих отправлений. А пока вы очистите эту комнату от кушаний, писей и каков. Мисс Мэри, мисс Китти и мисс Джейн покажут своим группам, как это делать, а делать это надо как следует. Сначала совки, чтобы собрать все плотное, затем будете оттирать, вытирать и швабрить. За дело!
Пока они трудились, Элизабет выбросила бурые одеяния на террасу и велела Герберту проследить, чтобы их унесли и сожгли. Стульчаки были поставлены под навес, после чего командующий навела справки у Камиллы о еде.
Детским меню занялся пемберлийский шеф-повар самолично — большая ошибка. Тереза стряпала на пятьдесят с лишним ртов, но ее единственным инструктором был отец Доминус. Тогда как деспот пемберлийской кухни впадал в истерику, если один из его соусов оказывался перемасленным или, хуже того — недомасленным. Элизабет послала за мистером Парментером.
— Поручите кому-нибудь из младших поваров готовить простую еду, — распорядилась она. — Абсолютно никакого вина, экзотической зелени или любых других приправ, меняющих вкус. Жаркое, тушеное мясо, супы, немножко курятины, чтобы познакомить их с чем-то еще, кроме говядины. На десерт тарталетки, пудинги, желе. Простой хлеб, но его побольше. Блюда вроде яичницы с беконом ограничьте завтраком. И для начала режьте все на мелкие кусочки. Эти несчастные дети не умеют пользоваться ножами и вилками. Пить им давайте некрепкое пиво, они к нему привыкли.
Все это не шло ни в какое сравнение с мытьем каждого ребенка. Элизабет нарочно выбрала для начала одного из самых маленьких мальчиков по имени Уильям. На вид ему было годика четыре.
— Ах, какой очаровашка! — прошептала Джейн с влажно заблестевшими глазами. — Такой милый маленький человечек!
— Рада, что он тебе понравился, — сказала Элизабет. — Тебе достанется честь погрузить Уильяма в первую ванну в его жизни.
К тому времени, когда горячую воду донесли до бального зала, она была идеальной температуры для мытья, теплой, но не чересчур. Куски мыла были из Парижа и пахли жасмином; губки были из Красного моря, и выжимаемые из них струйки упоительно щекотали спину. Надежно офартученная, предвкушая удовольствие Уильяма, Джейн подхватила его на руки и опустила в неглубокую жестяную лохань.
Конец тихой умиротворенности! Уильям испустил вопль ярости, впился зубами в ребро ладони Джейн и доказал, что способен ходить по воде.
— Мэри, мне кажется, Джейн нуждается в помощи, — сказала Элизабет.
— Ничего подобного! — пробурчала Джейн, стиснув челюсти. — Я справлюсь с маленьким чудовищем! — Хлоп! Рука Джейн опустилась на бочок Уильяма. — А теперь сядь в воде и не дергайся, сатанинское ты отродье!
К этому моменту Мэри уже боролась с Тимми, а Китти обнаружила, что девочки точно так же противятся испытанию водой и мылом. Ничтоже сумняшеся Элизабет ухватила Камиллу и опрокинула в свободную лохань, держа наготове щетку, чтобы оттереть слои грязи, накопившейся за одиннадцать лет.