Дурная слава

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросил Винс. И, не ожидая согласия, выдвинул из-за стола пустой стул.

— Ставка за этим столом пятьдесят, — предупредил Де Пард.

— Мне известны правила, Дьюк.

Винс высыпал свои фишки на стол и сел.

— Хочу вас предупредить, ребята, — сказал он. — Сегодня мне должно крупно повезти.

— Поглядим. — Де Пард ткнул пальцем в одного из игроков. — Твоя очередь сдавать, Эрни. Правила такие: сдаем по пять карт — или предъявляешь валета, или открываем карты.

Эрни принялся тасовать колоду.

— Быстрее, быстрее, ребята. — Винс бросил фишку в банк и сдвинул шляпу на затылок.

Киннкэйд, увидав со своего места у стойки, как Росситер подошел к столику, где шла игра в покер, крайне удивился тому, что Винс собирается играть со злейшим врагом своей сестры. Быстро покончив со своим бифштексом, он подошел поближе.

Ему удалось потеснить ковбоев, наблюдавших за игрой, и встать так, чтобы хорошо видеть и Росситера, аДе Парда.

— У вас такой вид, Росситер, будто вы сутки не спали, — заметил Де Пард.

— Вы видите следы тяжелого и праведного труда, — насмешливо парировал Винс, разворачивая сданные ему карты веером.

— Это правда? — спросил Де Пард вежливости ради.

— Да. — Винс отделил две карты от своих и бросил на Де Парда хитрый взгляд. — Мы собирали скот во Флэт-Рок.

Теперь Де Пард заинтересовался.

— Зачем?

— Чтобы отгрузить животных для отправки на рынок, конечно. — И Винс пустил свои карты через стол.

— Отлично, — самодовольно отозвался Де Пард. — И кто же, вы полагаете, перегонит ваш скот?

— Сестра договорилась с кем-то из Орегона. — Краем глаза Винс наблюдал за реакцией Де Парда. Тот умолк и явно насторожился. — Она вас перехитрила, Дьюк.

— Если это правда, Росситер. — И Де Пард вернулся к игре. — Тебе полагается десятка, Билл.

— Это правда… — кивнул Винс. — Грузовики будут на ранчо во вторник в девять.

И тут двое играющих справа от него признали свой проигрыш. Винс сосчитал фишки, сложенные столбиком, и, не удержавшись, воскликнул:

— Слишком хорошо для меня — настоящее богатство!

Де Пард добавил в банк еще несколько фишек, но Винсу снова повезло. Он разложил на столе свои карты лицом вверх.

— Вот, смотрите — три десятки и полно козырей.

Смотрите и рыдайте.

— Черт возьми, — признал свое поражение Де Пард, сгребая все фишки. — Я выхожу из игры. — И Де Пард решительно встал.

Винс испуганно посмотрел на него:

— Вы уже уходите?

— Тебе сегодня слишком везет, парень. Я не буду больше с тобой играть.

Де Пард отошел от стола и медленными, размеренными шагами направился к стойке бара, за которой сидел ковбой в пятнистом кожаном жилете. Де Пард что-то сказал ему, и, когда человек обернулся, Киннкэйд узнал в нем десятника Де Парда, который в свое время так хорошо потрудился над его физиономией.

Десятник встал и последовал за Де Пардом в одну из гостиных. Винс же проиграл сразу после следующей сдачи карт. И чтобы хоть как-то успокоиться, крикнул ковбоям, выстроившимся вдоль стены:

— Ребята, пусть кто-нибудь из вас скажет Рою, что мне нужна еще одна кружка пива.

— А сами вы этого сделать не в силах? — усмехнувшись, поинтересовался Киннкэйд.

Эта реплика окончательно вывела из равновесия Росситера.

— Что вы здесь делаете? — скрипя зубами, прошипел он.

— Пью пиво. — Киннкэйд поднял наполовину пустую кружку.

— Так пейте его где-нибудь в другом месте, — огрызнулся Винс.

— А мне нравится пить его здесь.

Винс сделал отчаянное усилие, пытаясь не обращать внимания на Киннкэйда и сосредоточиться на игре. Но проиграл опять и, с отвращением бросая карты на стол, снова встретил взгляд Киннкэйда.

— Вы так и собираетесь стоять здесь всю ночь или все-таки сядете? — заорал Винс.

— По правде говоря, покер не принадлежит к числу моих любимых игр, — любезно сообщил Киннкэйд.

— Хотелось бы знать, какие игры вы любите, — процедил Винс.

— Возможно, когда-нибудь и узнаете.

В течение следующего часа стопка фишек, громоздившихся на столе перед Винсом, стремительно уменьшалась. С каждым проигрышем он все больше краснел и раздражался. Когда же была сделана последняя ставка, Винс окончательно проиграл.

— Похоже, удача вам изменила, — заметил Киннкэйд.

Глаза Росситера налились гневом.

— Когда мне понадобится ваше мнение, я спрошу его. — Взглянув на остальных игроков за столом, Винс через силу улыбнулся. — До следующего раза, ребята.

Подойдя к стойке заказать еще кружку пива, Винс снова увидел рядом Киннкэйда, наблюдавшего за ним. Это было уже выше его сил, и, от души ударив рукой по стойке, он развернулся к выходу.

После того как входная дверь закрылась за Росситером, Киннкэйд расплатился по счету и вышел. На улице по-прежнему стояла привязанная к столбу лошадь Винса. Но самого Росситера нигде не было видно. Киннкэйд прислушался, но не услышал шагов. Помедлив с минуту, он направился к своему мустангу, громко стуча сапогами по деревянному настилу тротуара.

И в это время из темноты за углом появился Винс.

— Почему вы меня преследуете?

— Я слышал, что «подозренье всегда виновную снедает душу», — заметил Киннкэйд, снова процитировав Шекспира. — Ваши грехи вам не дают покоя, Росситер?

— Чушь, — излишне поспешно и нервно прозвучало в ответ. — Что это вы вообразили?

— Да вы так себя ведете, будто вам есть что скрывать.

Росситер нахмурился:

— Мы с вами когда-то виделись, да?

— Ничего подобного, я никогда вас раньше не встречал.

Смущенный Росситер неуверенно покачал головой и, отвязав лошадь, сел в седло.

— Счастливо оставаться, — бросил он Киннкэйду и галопом пустил своего коня вон из города. Мустанг звонко заржал им вслед.

— Ты уже уезжаешь обратно? — спросил у Киннкэйда вынырнувший из темноты Расти.

Киннкэйд кивнул:

— До лагеря далеко добираться, а дорога не станет короче, если я буду здесь стоять.

— Жаль, что при мне нет моего фургона для перевозки лошадей, — сказал Расти. — А то бы я мог отвезти вас обоих.

— Да, это было бы чертовски кстати, — согласился Киннкэйд, садясь на коня. — Береги себя, Расти.

— И ты тоже.

Расти еще долго стоял, с грустью гладя вслед удалявшемуся Киннкэйду.

Было уже за полночь, и Иден давным-давно спала. Правда, спала она урывками, то просыпаясь, то снова проваливаясь в чуткий сон. И вот, почти проснувшись в очередной раз, начала прислушиваться к движению лошадей в корале, к их храпу, сопению и тихому ржанию. А через несколько минут до нее явственно донесся ровный стук копыт. Похоже, кто-то возвращался в лагерь верхом.

Поднявшись, Иден натянула сапоги и выскользнула из своей полотняной палатки. Как и все остальные, она ложилась спать не раздеваясь, в той же пыльной одежде, пропитанной потом, которая была на ней днем. В лагере ковбоев не существовало таких вещей, как ванна, пижама или чистая одежда. Иден по крайней мере умывала лицо и смахивала щеткой большую часть пыли и грязи с волос перед сном, большинство же работников не делали и этого.

Она стояла возле палатки тихо и неподвижно, разглядывая едва различимые в ночи очертания окружавших лагерь холмов. Стоя лицом к коралю, Иден вглядывалась в неясные очертания животных. Когда стук копыт прекратился, Иден услышала шаги и наконец разглядела фигуру, направлявшуюся в сторону лагеря.

— Кто это, Кассий, — пробормотала она, обращаясь к собаке, — Винс или Киннкэйд?

Собака в ответ заскулила, и Иден двинулась наперерез фигуре. Подойдя поближе, она узнала походку Винса, и ее охватило глубочайшее разочарование. Только сейчас Иден поняла, как ей хотелось увидеть Киннкэйда.

— Сестренка? — удивленно пробормотал Винс, увидав ее. — Ты что это поднялась так рано?

— Я не могла спать, — ответила Иден.

— А я такой разбитый, что смог бы проспать неделю без просыпу.

— Винс, — спросила она с надеждой, — Киннкэйд вернулся вместе с тобой?