Страница 8 из 20
«Надо достать кассету с «Симфониеттой» Яначека, — подумала она. — Она мне нужна во время физических упражнений, эта музыка связывает меня с неким неопределенным местом. Выполняет роль гида. Надо добавить ее к следующему списку заказанных товаров».
Теперь, в октябре, осталось только три месяца отсрочки. Часы беспрестанно выбивали время. Усевшись на садовый стул, Аомамэ и дальше наблюдала сквозь щели непрозрачных пластиковых жалюзи за парком и детской горкой. Уличный фонарь обдавал детский парк мертвенно-бледным сиянием. Этот пейзаж вызвал в ее памяти безлюдные проходы в здания океанариума. Невидимые фантастические рыбы бесшумно, ни на секунду не останавливаясь, плыли между деревьями. Две Луны на небе требовали от Аомамэ признания.
«Тэнго, — прошептала Аомамэ. — Где ты сейчас?»
Глава 3
_______________________
ТЭНГО
Звери в европейских костюмах
Пополудни Тэнго наведался в отцовскую палату и, сев в стороне его кровати, развернул привезенную из дома книжку и начал читать вслух. Прочитав страниц пять, отдыхал, а потом опять читал. Читал вслух все — рассказы, жизнеописания и книги о естественных науках. Имело значение не их содержание, а то, что он читал их громко.
Тэнго не знал, отец слышит его голос, или нет. Но смотря на его лицо, не замечал никакой реакции. Тощий несчастный старик, закрыв глаза, только спал. Не шевелился, и даже не было слышно, как дышал. Наверное, дышал, но подтвердить это удалось бы, лишь наклонив близко к нему ухо или проверив, как запотеет зеркало, приложенное к губам. С капельницы в его организм перетекал физиологический раствор с лекарствами, а через катетер чуть капала моча. Только эти два медленных, спокойных процесса показывали, что он еще жив. Иногда медсестра брила его электробритвой и маленькими ножничками с закругленным концом выстригали белые волоски из ушей и носа. Подравнивали также брови, которые и дальше росли, несмотря на то, что он был в коме. Вглядываясь в отца, Тэнго постепенно перестал понимать, есть ли какая разница между человеческой жизнью и смертью. Или вообще она есть? Может, только для удобства мы вбили себе в голову, что есть?
Примерно в три пришел врач и рассказал Тэнго о состоянии больного. Рассказ был короткий и в целом равный. Мол, изменения нет. Больной только спит. Его жизненные силы понемногу исчерпываются. Другими словами, он медленно и неотвратимо приближается к смерти. Никакие медицинские контрмеры, которые надо было бы предпринять, пока не намечались. Ничего другого не оставалась, как дать ему спокойно спать. Только это могло сказать врач.
Под вечер два санитара отвезли отца на обследование. Каждый день санитары были другими и всегда молчаливыми. Возможно, через большие маски на лице они никогда ничего не говорили. Один из них был похож на иностранца. Щуплый и смуглый, он всегда пробовал улыбнуться Тэнго. Это угадывалось по его глазам. Тэнго также улыбался и кивал.
Через полчаса-час отца снова привезли в палату. Тэнго не знал, какое обследование над ним провели. Когда его увезли, Тэнго спустился вниз, в столовую, выпил зеленого чая и, потратив минут пятнадцать, вернулся в отцовскую палату, надеясь, что на пустой постели, может, появится воздушный кокон, а в ней будет лежать юная Аомамэ. Однако ничего подобного не произошло. В полутемной палате остался только запах больного и пустая кровать с вмятиной от тела.
Стоя перед окном, Тэнго смотрел наружу. По ту сторону двора, поросшего травой, простирался черный сосновый бор, из-за которого доносился шум бушующих волн Тихого океана. В нем будто слышалось густое и мрачное звучание множества душ, что, собравшись, перешептывались между собой. Казалось, их сборище требовало участия еще большего числа душ, чтобы услышать еще больше рассказов.
Перед тем, в октябре, Тэнго дважды в течение выходного дня навещал здравницу в Тикури. Рано утром садился в экспресс, приезжал сюда и, сидя у отца кровати, раз за разом начинал говорить. Однако чего-то похожего на ответ не слышал. Лежа на спине, отец спал глубоким сном. Почти все время Тэнго тратил на созерцания пейзажа за окном. А когда приближался вечер, ожидал, что здесь что-то произойдет. И ничего не случалось. Только солнце спокойно заходило за горизонт, и палату окутывала легкая тьма. И тогда, отчаявшись, Тэнго вставал, садился в последний экспресс и возвращался в Токио.
«Может, нужно гораздо продолжительнее видеться с отцом, — подумал он однажды, — а не приезжать только на один день. Возможно, я должен выполнять старательней свои обязанности». Особенно конкретного основания для этого не было, но так ему казалось.
Во второй половине ноября Тэнго, наконец-то, решил взять отпуск. В подготовительной школе он объяснил, что должен ухаживать за отцом, который находится в тяжелом состоянии. И это была правда. Заменить себя в школе попросил своего университетского однокурсника — одного из немногих, с кем поддерживал хоть какую-то связь и после окончания университета один-два раза в год общался. Тот однокурсник имел славу особого чудака даже на математическом факультете, богатом чудаками, и был чрезвычайно способным. Однако, получив университетский диплом, он не устроился на солидную работу, не занимался наукой, а, когда имел настроение, преподавал математику в частной школе, которой руководил его знакомый. Остальное время тратил как вздумается на чтение различных книг и рыбалку в горных реках. Тэнго случайно узнал, что тот имеет учительский талант, который сам не ценит. Да ему и не приходилось напрягаться на работе, потому что он принадлежал к зажиточной семье. Как то однажды он прочитал лекцию вместо Тэнго и среди учащихся получил хорошую репутацию. Так что Тэнго позвонил ему, объяснил свою ситуацию, и тот легко согласился помочь.
После того у Тэнго осталась еще одна проблема — что делать с Фукаэри, которая проживала вместе с ним. Он не знал, целесообразно ли оставлять ее одну в своей квартире, далекую от мира девушку, на длительное время. К тому же она скрывалась, избегая людей. А потому спросил ее саму, будет ли она одна жить в квартире, или же хочет временно перебраться куда-нибудь.
— Куда-вы-уезжаете — спросила она серьезно.
— В «Кошачий город», — ответил Тэнго. — Отец лежит без сознания. Уже достаточно давно спит глубоким сном. Мне сказали, что, возможно, он недолго протянет.
То, что однажды вечером на кровати палаты появился воздушный кокон, Тэнго обошел молчанием. И то, что в нем спала юная Аомамэ. И то, что воздушный кокон в мельчайших деталей была такой, какой ее описала Фукаэри в повести. И то, что втайне надеется еще раз его увидеть.
Прищурившись и плотно сжав губы, Фукаэри долго не спускала с него глаз. Будто хотела прочитать послание на его лице, написанное мелкими иероглифами. Почти невольно Тэнго коснулся рукой лица, но ни одной надписи не почувствовал наощупь.
— Хорошо, — сказала вскоре Фукаэри и несколько раз кивнула. — Обо-мне-можете-не-беспокоиться. Я-постерегу-квартиру. — Потом, немного подумав, добавила: — Пока-опасности-нет.
— Пока опасности нет, — повторил Тэнго.
— Обо-мне-можете-не-беспокоиться, — повторила Фукаэри.
— Ежедневно звони по телефону.
— Только-не-останьтесь-в-«Кошачьем-городе».
— Постараюсь, — сказал Тэнго.
Он зашел в супермаркет и накупил много продуктов, пригодных для легкого приготовления блюд, чтобы в течение определенного времени Фукаэри не пришлось никуда выходить. Тэнго хорошо знал, что она не имеет ни умения, ни охоты до стряпни. А поэтому хотел избежать ситуации, когда, вернувшись через две недели домой, увидит в холодильнике размякшие когда-то свежие продукты.
В полиэтиленовые пакеты Тэнго положил смену белья и туалетные принадлежности, несколько книг, ручки и бумагу. Как всегда, отправился из Токийского вокзала на экспрессе, в Татеями пересел на обычную электричку и сошел на второй остановке в Тикури. На станции посетил туристическое бюро и поискал отель в японском стиле, в котором смог остановиться за сравнительно дешевую плату. Поскольку курортный сезон уже закончился, свободный номер нашелся легко. Этот простой отель любили в основном приезжие рыбаки. В тесном, но чистом номере пахло новыми матами. Из окна на втором этаже был виден рыболовный порт. Плата за пребывание в нем с учетом завтрака и ужина оказалась дешевле, чем он надеялся.