Аромат жасмина

Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы, и одна слезинка даже упала на лоб Алекса.

Алекс же лежал с закрытыми глазами и наслаждался покоем, которого был лишен долгое время. Когда он ощутил слезу у себя на лбу, он отлично понял, какие чувства владеют Кей, и расстроился. Ему стало горько при мысли, что он заставил девушку плакать, причем такую нежную и невинную.

— А тебе известно, что я приехал в эту страну чтобы участвовать в скачках? — спросил он тихо.

— Нет. Я… — Кей икнула, потом шмыгнула носом, сглатывая слезы. — Между прочим, я почти ничего о тебе не знаю.

— Кроме того, что читала в газетах. — сказал Алекс, и Кей почувствовала, как он напрягся.

— Вообще-то я их не читала. Я знаю только то, что мне рассказала Хоуп. — Видя, что ее слова не успокоил и его, она принялась гладить его по голове — так она всегда успокаивала одного из братьев. — Ты любишь всех животных или только скаковых лошадей?

— Всех, — ответил Алекс. — Птиц, лошадей, енотов. Я люблю их всех.

— А пауков?

Он улыбнулся.

— Меньше, но тоже люблю. В Шотландии я сделал плохую вещь. Я сделал ее дважды.

Кей вернулась к расчесыванию.

— Мои братья тоже делали такое, что не нравилось папе. Однажды — уже не помню, что натворил Нат, — папа сердился на него целую неделю.

Алекс не удержался от смешка. Он отлично знал, что натворил Нат, зачем он это сделал и что об этом думал его отец. Однако он не собирался рассказывать Кей.

— Я тайком спарил свою кобылу с великолепным жеребцом лорда Брокингхерста. Дважды.

Кей рассмеялась:

— Серьезно?

— Ага. У меня была очаровательная маленькая кобылка, ужасно вздорная. Почти как ты. Я привел ее в Англию и дождался, когда самого быстрого жеребца, принадлежащего лорду, ночью выгонят на пастбище. За спаривание лорд просил огромные деньги, а у меня их не было.

— Значит, ты украл то, что тебе не принадлежит?

— Мне нравится считать, что я сделал жеребцу приятное, предоставив ему на ночь свою кобылку.

— Так ты филантроп!

— Более-менее, — улыбнулся Алекс.

— И каков оказался результат твоего великодушия?

— Родился жеребенок женского пола, а ты знаешь, что кобылы не так быстры в беге, как жеребцы.

— Может, они просто не хотят быстро бегать, — сказала Кей. — Может, им просто хочется оставаться на одном месте, с семьей.

Алекс приоткрыл один глаз и посмотрел на нее.

— Я доставлю вас домой, леди, не переживайте.

— В образе парня? Может, мне стоит научиться жевать табак?

Алекс продолжал смотреть на нее.

— Может, и стоит, потому что сейчас ты на парня не похожа. Твои волосы…

Он попытался дотронуться до ее локонов, но Кей оттолкнула его руку.

— Мы говорим о лошадях.

— Ах да. — Алекс закрыл глаза. Он отлично понимал: что бы там ни было в его волосах, все это уже давно вычесано, и радовался, что его не гонят прочь. — Второй жеребенок был красавцем, само совершенство.

— То есть он был мужского пола.

— Естественно. Кто еще может быть совершенным?

Кей стала сталкивать его голову с колен, и он, рассмеявшись, поймал ее руку.

— Я шучу леди. Неужели непонятно?

Кей снова взялась за расческу.

— Так что ты сделал?

— У меня был план.

— И какой же?

Алексу хотелось рассказать, но он не мог, потому что этот план касался ее семьи. Он знал, что десять лет назад отец Ната — и отец Кей — купил конеферму недалеко от Эдилина. Там имелся дом, конюшня, речка, пруд — в общем, все, что нужно, чтобы человек мог растить детей и разводить лошадей. Нат рассказал новость и пожаловался, что отец не справляется, поэтому ферма теряет деньги. В ответ Алекс написал, что всегда мечтал о такой ферме, и Нат стал упрашивать отца не продавать ее, намекая что был бы рад, если бы в один прекрасный день она досталась ему.

Мысль о том, что когда-нибудь у него будет ферма недалеко от дома его друга, долгие годы поддерживала Алекса. Отец рассказывал ему о возможностях, которые предоставляет Америка, и Алекс мечтал о том, чтобы поехать туда. Его план состоял в том, чтобы выиграть на скачках достаточно денег и купить ту ферму. Потом к нему приедет отец, и они будут счастливо жить вместе. Весь план рухнул, когда он встретил Лилит и женился на ней, не заработав денег, чтобы купить ферму. Однако он знал, что любовь важнее, и умел ее распознать. Естественно, Лилит нельзя было назвать идеальной женой фермера, но Алекс считал, что это дело наживное.

— Так какой у тебя был план? — спросила Кей после продолжительного молчания.

— Заработать большие деньги. Разве не для этого все едут в Америку?

— И ты тоже?

— Да. — Алекс открыл глаза и устремил взгляд вверх. Солнце уже село, быстро наступали сумерки. — Я погрузился на корабль со своими тремя лошадьми, матерью и ее двумя жеребятами. Мой план заключался в том, чтобы пустить в разведение кобыл и подготовить к скачкам жеребца, Тарка был самым быстрым…

— Тарка? Так звали самого быстрого пони моего отца, когда он жил в Шотландии. В детстве я ездила на нем.

Алекс едва не ляпнул, что Нат рассказал ему эту историю и именно поэтому он назвал жеребца Таркой.

— Это довольно распространенное имя.

Разве? Мне оно казалось необычным. Итак, ты привез лошадей в Америку и выставил их на скачки? Или только Тарку?

— Моя кобылка победила почти всех лошадей, а Тарку я приберегал для тех скачек, где можно было выиграть большой куш.

— Ясно. Ты заставил их поверить, будто они могут выиграть у тебя, а потом выставил другую лошадь. Ты его где-то прятал?

— Ты дьявольски сообразительна, — рассмеялся Алекс.

— Так как ты поступил?

— Именно так, как ты сказала. Я прятал Тарку в деревне, далеко от города, чтобы богатые парни не смогли найти его. Я проигрывал и выигрывал скачки, а потом выставил Тарку, — Его улыбка стала шире. — Ты бы его видела! Высокий, вороной, красивый, как восход. Это было великолепное животное, и он это знал. Ходил с гордо поднятой головой и не глядел на других лошадей. А как он скакал! На старте он пулей срывался с места, и остальные лошади только таращились ему вслед. Он обходил их на несколько корпусов. Никто в Америке не мог сравниться с ним.

Кей нахмурилась.

— Ты говоришь так, будто его… — Она заколебалась. — Как будто его нет в живых. Что с ним случилась?

— Не знаю, — безрадостно ответил Алекс. — Когда меня арестовали за убийство, у меня отобрали все, что было. Я спросил у Ти-Си, как поступили с моими лошадьми, но он ничего не знал и ничего не смог выяснить.

— Зря ты не сказал дяде Ти-Си, что нашел растение, которое никто никогда не видел, — ради него он перевернул бы весь мир.

Апекс улыбнулся:

— Как же с вами весело, леди. — Он перевернулся на бок и посмотрел на нее'. — Когда я очищу от грязи свое имя, то верну и Тарку, и его мать, и его сестру.

— А как ты собираешься очищать свое имя?

— Я уже…

Алекс мог сказать, что уже сделал немало в этом направлении, но не счел нужным рассказывать Кей, что обратился за помощью к ее брату. Когда Ти-Си навещал его в тюрьме, он подробно писал Нату о том, что произошло. Алекс знал, что надзиратели не дадут в камеру перо и бумагу, поэтому ему пришлось писать письмо в несколько приемов, а Ти-Си забирал с собой написанное. Когда Алекс закончил, Ти-Си нанял нарочного, и тот доставил длинное, подробное письмо Нату. Алекс рассчитывал, что Нат успеет приехать и они все обсудят, но судья заявил, что из-за гнусности совершенного им преступления его повесят через два дня после вынесения приговора. Так что времени на то, чтобы письмо дошло до Ната и тот приехал в Чарлстон и очистил его от подозрений, не было.

— Что ты уже?

Алекс встал и подкинул дров в огонь.

— Ничего, леди. Совсем ничего.

Кей поняла, что он лжет. Она не сомневалась: он собирался рассказать, какие действия предпринял, но потом почему-то не стал этого делать. Надо же, она доверяет ему свою жизнь, а он отказывает ей в такой малости, как рассказать, какими средствами собирается защищать себя. Отбросив в сторону полотенце — при этом ее окутало плотное облако жасминового аромата, — она подтянула к груди колени и обхватила их руками.