Страница 28 из 79
Пока там шел косметический ремонт, три бригады чистили паром портьеры, ковры и обивку, а заодно и поверхности на кухне — от плесени.
Пока суть да дело, Ньюкомб заперся со своей электроникой в библиотеке, заявив, что все соберет и подключит. Я дважды заглядывала к нему: он сидел, обложившись стопками книг, и читал. И выглядел абсолютно счастливым человеком.
Около трех в заднюю дверь постучал дивной красоты юноша. Он заговорил со мной, но я раздавала рабочим поручения и так увлеклась, что не сразу его узнала. Это был Натаниэль Уивер, парень из перевернувшейся машины.
Я выудила из нового холодильника печенье и кувшин лимонада, и мы вышли на улицу поговорить. Он пришел поблагодарить Ньюкомба, но я сказала, что он занят. В действительности мне просто не хотелось, чтобы они обсуждали случившееся, чтобы мое предвидение, не дай Бог, не выплыло наружу.
Нейт все время беспокойно оглядывался по сторонам (нас окружали два акра сорняков и разбитые садовые украшения). Я решила, что на него таким образом действует близость знаменитости, и собралась уже сказать, что Ньюкомб обычный живой человек, когда Нейт выпалил:
— Вам нужен человек, чтобы все это вычистить?
Я не схватила его за руки и не осыпала их поцелуями — равно как не взяла в ладони его лицо и не поцеловала его в пухлые губы, — но в порыве благодарности мне и вправду этого захотелось. Мальчик — почти шести футов росту — искал работу на выходные и подумал, что вычистить два акра заросшей сорняками земли ему по плечу.
Не знаю, какой черт меня дернул — Боже правый, только бы не очередной приступ провидческого лунатизма! — но я в очередной раз неудачно пошутила. Я ответила, что сейчас мне нужен только человек, который продал бы сто с лишним — я принималась считать, но с билась —статуй Свободы, и я буду в нирване.
И тут этот милый, прекрасный мальчик рассказывает мне, что живет с бабушкой (родители умерли), а бабушка торгует на блошиных рынках в округе и продает вещи по Интернету через э-бей.
Вот тогда-то я его и поцеловала. Конечно, сестринским поцелуем — да, в губы, но очень быстро и исключительно из благодарности. Взглянув на него, я поняла, что он уже привык к тому, что его целуют женщины всех возрастов. К шести вечера мы с ним загрузили новый пикап Ньюкомба коробками с сувенирными трофеями, добытыми за сто с лишним лет, и пожали друг другу руки — на этот раз обошлось без поцелуев.
Однако тем же вечером мы с Ньюкомбом едва не подрались из-за того, что я одолжила кому-то его новехонький грузовичок. Он меня удивил.
— А я думала, что вы писатель, — сказала я. — И что во всех книгах вы порицаете мужчин, влюбленных в грузовики.
— Дело во власти, а не в грузовиках!
Я притворилась, что не понимаю, что он имеет в виду. На самом деле я прекрасно все понимала, только вот спор проигрывать не хотела.
Мужчины все-таки странные существа. Он не возражает, когда я трачу его деньги на то, чтобы принести в порядок дом, который он терпеть не может, и приходит в бешенство, когда позволяю парню, которого он спас от смерти, взять его пикап.
Думаю, мужчины прекрасно понимают друг друга: в половине одиннадцатого Нейт вернул Ньюкомбу пикап, и они оба заперлись в библиотеке. Я легла спать. Четыре раза меня подбрасывало на кровати от взрывов оглушительной музыки. Наверное, они решили вместе собрать новую стереосистему. Около двух за окном зашумел мотор, и, судя по звуку «чих-пых», это был старый, ржавый «шевроле» Нейта. Спустя несколько минут Ньюкомб поднялся по скрипучей лестнице и вошел к себе. И только тогда я позволила себе провалиться в глубокий сон.
В четверг утром в двери постучался мальчик и протянул мне плотный конверт. Он адресовался Форду Ньюкомбу, как гласила надпись красивым старомодным почерком, вероятно, сделанная пером. Я отнесла конверт на кухню, где Ньюкомб поглощал свой суперкалорийный завтрак и почитывал инструкции. Я отдала конверт Ньюкомбу и сделала вид, будто его судьба мне нисколько не интересна, но на самом деле не сводила с конверта жадных глаз. Форд вытер руки и взял конверт.
— Я думал, такую почтовую бумагу можно найти только в музее.
Я забросила мытье тарелок и уселась рядом с ним, снедаемая любопытством.
— Посмотрите на почерк! Как думаете, вас пригласили на котильон?
— Хм-м. — Он собрался разорвать конверт.
А такая бумага достойна того, чтобы ее резали, а не рвали. Я протянула ему нож.
Он вскрыл конверт сверху — а потом вдруг опустил его на стол и взялся за вилку.
— Вам разве не хочется узнать, кто это послал?!
— Может быть. — Он отправил в рот кусок вафли. — Я даже мог бы поделиться информацией с тобой — но только при одном условии.
Ну вот, подумала я. Секс. Я бросила на него убийственный взгляд и встала, намереваясь вернуться к посуде.
— Хватит называть меня «мистер Ньюкомб». Просто «Форд». И на ты. Тогда откроем конверт вместе...
— По рукам. — В мгновение ока я снова сидела рядом с ним.
Внутри кремового конверта лежало приглашение-гравюра. Именно гравюра, а не термография. Кто-то взял в руки крохотные гравировальные инструменты и вырезал на меди, что в пятницу после обеда на главной площади города состоится праздник.
— Завтра? — Я перевела взгляд на Ньюкомба. Что, черт побери, в моем гардеробе есть такого, что можно надеть на вечеринку? С другой стороны, в приглашении значилось только имя Форда. — Очень мило. — Я поднялась и направилась к раковине. — Вы мне потом все расскажете в подробностях, — заявила я тоном «а-я-все-равно-никуда-не-хотела-идти».
Форд промолчал. Я оглянулась на него. Он таращился на меня с таким видом, словно решал в уме сложную задачу. Однако вслух ничего не говорил. После завтрака он загрузил тарелки в посудомоечную машину и пошел наверх, в кабинет.
Приглашение он оставил на столе, я взглянула на него. «Ежегодное чаепитие Коул-Крик» — гласила надпись вверху приглашения. Я вообразила леди в прелестных летних платьях и шляпках, как с картинки в книге, — в общем, все то, что я представила себе, впервые увидев маленькую площадь с белой эстрадой посредине.
Пока я разглядывала приглашение, из конверта выпал листок такой же плотной кремовой бумаги, на какой было оттиснуто основное приглашение. На нем было написано тем же каллиграфическим почерком, что и имя на конверте: «Пожалуйста, приходите со своими домочадцами». Подпись — мисс Эсси Ли Шейвер.
Я в долю секунды загрузила и запустила посудомоечную машину и помчалась в спальню проверить содержимое своего гардероба. В нем имелось только одно платье — хлопчатобумажное, в цветочек, с прорехой на подоле.
Я вытащила его из шкафа и уселась на кровать. Удастся ли зашить дыру?
— А разве не вы мне говорили, что на чердаке полным-полно старой одежды?
Я подняла глаза: в дверях стоял Ньюкомб — то есть Форд. До меня не сразу дошло, что он имеет в виду. А когда дошло, я швырнула старенькое платье на пол, поднырнула под его руку и помчалась наверх, на чердак. Он прав! Где-то я видела коробку с кружевными блузками. Я открыла три коробки и услышала голос Форда:
— Ты, случайно, не это ищешь?
Он держал в руках изысканную блузку из белого льна с кружевными вставками от плеч до талии. Длинные рукава тоже были украшены кружевом, а высокий воротник-стойка был полностью кружевным.
— О-о-о... — Я двинулась к нему, протягивая руки.
— Как думаешь, размер подойдет?
Судя по тону, он надо мной издевался, но меня это не волновало. Я держала блузку за плечики. Нет, я не смогу это надеть, подумала я. Такой вещи место в музее.
— Примерь-ка эту вещичку, — предложил он с улыбкой. Иногда — при слабом освещении — мне начинало казаться, что он не так уж плохо выглядит.
— Здесь. — Он сгреб с пола пару старых занавесок и закрепил их на гвоздях в балках. Получилась ширма.
Я зашла за занавески, быстро избавилась от футболки и надела прекрасную льняную блузку. Сидела она превосходно.
Сзади блузка застегивалась на сорок с лишним пуговиц. Я одолела часть из них, так что блузка на мне держалась, но дотянуться до остальных мне было не под силу. Я вышла из-за занавесок и немножко нервно спросила: