Пурпурное пламя

Одно Доминик знал точно: нельзя допустить, чтобы Сьерра успела проснуться, потому что от одного ее прикосновения он позабудет обо всем на свете, включая работу.

Осторожно, затаив дыхание, Доминик стал отодвигаться. Это оказалось не так-то просто. Стоило ему шевельнуться, как Сьерра начинала прижиматься к нему теснее. Хуже всего было то, что ему это нравилось. Нравилось ощущение пальчиков Сьерры у себя на боку. Нравилось ощущать тяжесть ее тела. Нравилось то, какой мягкой кажется ее кожа, по сравнению с его собственной.

Уходить никуда не хотелось, но Доминик не мог позволить себе остаться. Сантиметр за сантиметром он сползал к краю дивана, сгребая одеяло в валик и подвигая к Сьерре, чтобы она не ощутила его отсутствия.

Преодолев последние дюймы, Доминик освободился. Бесшумно поднялся на ноги — и остановился, глядя на Сьерру.

Она выглядела беспомощной и хрупкой. Как странно. Это с ее-то вызывающими волосами, невообразимой одеждой, не говоря уж об этом упрямом подбородке, дивном рте и сверкающих глазах. Она всегда казалась такой жесткой, уверенной в себе и совершенно неуязвимой.

Сейчас на лице Сьерры застыло невинное выражение. Это потому, сказал себе Доминик, что в этот миг она не пытается заставить его потерять последние остатки рассудка и самообладания. Прошлой ночью это удавалось ей просто замечательно — но и Доминик отплатил ей той же монетой. Он сводил ее с ума — точно так же, как и она его.

И ему очень хотелось повторить все заново.

Но не сейчас.

Этим утром он прислушается к доводам рассудка. Он будет решительным. Сдержанным.

Он будет Домиником Вулфом, который все держит под контролем, включая собственные чувства.

К тому же у него полно других забот.

Проснувшись, Сьерра увидела, что Доминик стоит перед зеркальной дверцей ее шкафа и завязывает галстук. Вспомнив об их свадьбе и последовавшей за этим невероятной ночи и поняв, что это был не сон, Сьерра не удержалась от удивленного восклицания. Доминик подтянул галстук и отрывисто обронил:

— Доброе утро. — Потом быстро улыбнулся, так и не взглянув на Сьерру.

— Доброе утро, — хрипловатым голосом ответила она и машинально, закуталась в простыню поплотнее. Это было излишне: Доминик и так уже все видел и похоже был совершенно не заинтересован в том, чтобы бросить на Сьерру хоть мимолетный взгляд.

Он сгреб свой плащ и принялся засовывать руки в рукава.

— Надо бежать, — сказал Доминик, — а то я опоздаю.

Сьерра бросила хмурый взгляд на часы:

— Еще только полвосьмого.

— Да, но мне надо заехать домой. Переодеться, побриться. — Доминик провел рукой по заросшей щеке. — У меня на девять назначена встреча. — Он подхватил свой кейс и направился к дверям. — Пока.

— Э-э… пока, — в замешательстве ответила Сьерра и, поспешно сев на кровати, окликнула его: — Вулф?

— Что?

Доминик был, весь воплощенное нетерпение и стремление побыстрее уйти.

Словно Сьерра была не его женой, а просто так — игрушкой на одну ночь! Ну и ладно. Ну и пусть.

— Ничего, — ледяным тоном ответила Сьерра и взъерошила волосы. — Пока.

— Пока.

Доминик вышел, но через секунду снова возник в комнате и пристально посмотрел на Сьерру с выражением какого-то голода в глазах.

— Что? — потребовала ответа Сьерра.

— Увидимся вечером, — сказал он. — У меня.

И захлопнул дверь.

Вот так просто.

Сьерра приняла душ и оделась, внутри у нее все кипело. Укладывая волосы, она даже начала бормотать что-то от ярости. Конечно, вряд ли ей стоило ждать от Доминика иного. Они поженились вовсе не по любви. Их связывал только секс.

Когда-то Сьерра желала выйти замуж и завести детей. Учеба ее не привлекала. Будучи подростком, Сьерра вовсе не носилась с безумными планами своей будущей карьеры, как ее сестра Мария. Нельзя сказать, чтобы она была вундеркиндом. Начальство колледжей не заваливало ее приглашениями поступить в их заведение.

Полагая, что выйти замуж и завести детей — это отличная идея, Сьерра все же не так уж хотела выйти замуж за Скипа Граймеа, который в то время больше всего соответствовал названию «ухажер». Да и Скип тоже не горел ответным желанием, так что они и не заводили разговора на эту тему.

Вопрос был в том, что ей делать после школы, если она не собирается поступать в колледж. И тут тетка предложила Сьерре заняться парикмахерским делом.

— У тебя будет работа, начнешь зарабатывать деньги. Может, даже переедешь в Канзас, — рисовала она своей племяннице лучезарные картины будущего.

Сьерре, которая всегда ощущала себя чужой в собственном доме, идея переехать в такой большой город, как Канзас, звучала обещанием рая. Кроме того, лучше уж заниматься укладкой и стрижкой волос, чем изучать причины, вызвавшие Вторую мировую войну. А если она заработает достаточно и переедет в Канзас, то, может быть, встретит там мужчину своей мечты.

Все вышло почти так, как надеялась Сьерра, только ни один мужчина не волновал ее сильнее, чем когда-то Скип Граймс.

Она получила работу в модном салоне. Вместе с Марией они жили в крохотной квартирке в Ист-Виллидж. Город потряс их своей суматохой, кипением, открывающимися возможностями, и сестра погрузились в эту атмосферу с головой. Мария стала известным журналистом, и Сьерра тоже нашла применение своим талантам.

У нее обнаружился природный дар стилиста: Сьерра тщательно изучала лицо клиента и делала такую прическу, которая шла ему лучше всего. Она не боялась резких перемен, экспериментов с формой и цветом. Результаты, как правило, выходили впечатляющие.

И руководство салона послало ее на стажировку в Париж.

— Ты должна развивать свой талант, — сказал Сьерре ее босс. — Во Франции будешь учиться у лучших специалистов.

Сьерра, не посещавшая в своей жизни даже самых элементарных курсов, была ошеломлена. Она щипала себя всю дорогу до Парижа, едва веря в свою удачу.

Во Франции она провела год, прошла весь курс обучения, ходила на свидания с несколькими обаятельными французами, но не повстречала никого лучше Скипа.

Однако именно во Франции она познакомилась с Финном Макколи. Он вел фотосъемку большого показа мод на Ривьере, а Сьерра была одним из трех стилистов, создававших прически моделей. Дотошный и требовательный, вдвойне язвительный за счет владения двумя языками, Финн изо дня в день доводил стилистов до слез.

Но не Сьерру. Все его тирады были ей как с гуся вода. Она выслушивала его, а потом делала так, как он хотел. И они поладили друг с другом.

И когда Сьерра вернулась, Финн предложил ей сотрудничество. Репутация Сьерры выросла. Причина была не только в ее умении стилиста, но и в таланте управляться с темпераментными фотографами, рекламщиками, деловыми клиентами и с капризными топ-моделями. Сьерра была востребована со всех сторон — и как профессионал, и как человек.

Вокруг Сьерры крутилось полно мужчин, жаждавших пригласить ее на свидание. Она не отвергала их приглашений, надеясь, что однажды найдет того единственного, с кем захочет провести остаток жизни.

Но так и не нашла. Она научилась любить то, чем обладала, что делала, быть довольной собственной жизнью, ценить дружбу, наслаждаться свиданиями, на которые ходила, не питая особой надежды на заветное «и они жили долго и счастливо».

А потом появился Доминик. Он покорил ее сердце, ее тело, ее разум.

В Нью-Йорке восемь миллионов мужчин. Так почему же именно ему удалось сотворить такое со Сьеррой?

Сьерра изо всех сил пыталась сопротивляться. После того дня, когда она ворвалась к нему в офис с требованием открыть местонахождение Риса, Сьерра тщательно избегала встреч с Домиником. А когда ей не удавалось избежать его общества, Сьерра намеренно не смотрела в сторону Доминика.

Но все было бесполезно. Она думала только о нем. И наконец, на свадьбе Марии и Риса случилось неизбежное. Им пришлось танцевать друг с другом. Шафер Риса и подружка Марии. А потом, естественно, они выпили шампанского. И танцевали еще. И смотрели друг другу в глаза. И наконец, поехали в тот мотель, решив покончить с этим наваждением раз и навсегда.