Страница 9 из 36
Наконец Деймон сказал: «Я во всем разберусь, не беспокойся», прервал связь, набрал другой номер и повел разговор о партии хрусталя из Венеции, которая еще не прибыла на место, когда он уезжал из Нью-Йорка.
Кейт вздохнула и устроилась поудобнее.
— Мистер Алексакис! Мисс Макки! — Пожилая женщина показалась в дверях часовни и обвела глазами ожидавшие пары.
— Груз не протухнет, если пробудет там всю ночь. Это же стекло, а не яйца, — продолжал дискуссию Деймон, не обращая никакого внимания на оклик.
Кейт тоже не хотелось его слышать. Ей хотелось, чтобы все это исчезло, она оказалась дома и проснулась утром, уверенная, что ей привиделся дурной сон.
— Алексакис! — выкрикнула женщина погромче, сверяясь со списком. — Макки! Вы еще здесь?
— Здесь, — отозвалась Кейт устало, вставая и поворачиваясь к Деймону. Взгляд женщины последовал туда же, и она печально покачала головой.
— Я говорил тебе вчера, Спирос, — нетерпеливо ответил Деймон. — Мне нужно идти. Поговорим попозже. — Он вскочил, сунул телефон в карман пиджака и схватил Кейт за руку. — Пойдем, покончим с этим.
Кейт подумала, что, если бы существовал приз для женщин, вступающих в самый бесперспективный брак, она бы уж точно отхватила его дважды.
Когда она впервые выходила замуж, Брайс ежесекундно оглядывался через плечо, как будто ожидал увидеть ее отца, явившегося в Обитель Счастья с ружьем, чтобы застрелить жениха во имя справедливости. Зато Деймон стоял, подобно манекену, не двигаясь и не мигая, как если бы здесь присутствовала только оболочка живого человека, а настоящий жених находился совсем в другом месте.
«Возможно, — пришла в голову Кейт мрачная мысль, — так оно и есть».
Возможно, он погрузился в размышления по поводу сделки, которую сейчас заключал, иначе почему он так долго молчал, когда священник спросил его, берет ли он ее в жены?
Думал ли он о том, что брачный договор должен ограничить ей доступ к миллионам Алексакиса? Или о значении клятвы, которую собирался принести? Размышлял ли в последний момент, каково это — быть вместе в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и уважать свою жену до конца жизни?
Возможно, он, в конце концов, почувствовал угрызения совести?
Кейт украдкой взглянула в его сторону.
Священник закончил длинную фразу и откашлялся.
— Да, — наконец ответил Деймон. Тон был резким и отрывистым. Ни запинки, ни колебания. Угрызения совести! Все это плод слишком живого воображения, одернула себя Кейт.
Священник повернулся к ней:
— Берешь ли ты, Кэтрин, в мужья Деймона...
Она могла отказаться. У нее был выбор. Она могла прекратить эту комедию немедленно и повести себя как взрослый человек, каковым давно себя считала.
И... остаться у разбитого корыта — с разоренной фирмой, торжествующим отцом и самодовольным Джеффри Хардести, ждущим, когда ее принудят согласиться на брак с ним?
Выбор?
Кого она обманывает?
Она почувствовала, как ладонь Деймона сжала ее пальцы, и внезапно осознала, что священник замолчал и они вместе с Деймоном выжидающе смотрят на нее.
Кейт проглотила слюну.
— Да, — сказала она.
— Надеюсь, на медовый месяц ты не рассчитывала, — заметил Деймон, наливая ей бокал шампанского по случаю бракосочетания, когда самолет оторвался от взлетной полосы.
Кейт взяла бокал из его рук.
— Нет, конечно. На свадьбу я тоже не рассчитываю.
Деймон приветственно поднял свой бокал.
— Жизнь полна сюрпризов.
Кейт, прищурившись, оглядела его.
— Держу пари, ты перестаешь быть философом, когда сюрпризы касаются тебя.
— Я стараюсь их предвидеть, — парировал Деймон. — За нас. — Он чокнулся с Кейт; зазвенел хрусталь. Кейт молча поднесла бокал к губам и выпила. Дурацкая комедия, и тост дурацкий. Замуж-то она вышла, но отмечать это... Увольте.
— Что теперь? — осведомилась она. Он бросил взгляд на часы.
— Утром должны прилететь. Я подброшу тебя к Софии, потом поеду на работу. Оттуда позвоню в транспортное агентство и распоряжусь, чтобы твои вещи днем перевезли ко мне. Вечером после работы я за тобой заеду.
Кейт выпрямилась.
— Минутку. Что ты имеешь в виду, говоря «позвоню в транспортное агентство»? Мы об этом не договаривались! У меня своя квартира!
— И ты спокойненько в нее переедешь. Потом. После развода. Ради всего святого, Кейт, никто не поверит, что брак настоящий, если ты останешься в своей квартире.
— Какое это имеет теперь значение? Ведь на Марине тебя уже не женят.
Деймон стиснул зубы.
— Это имеет очень большое значение. Необходимо, чтобы моя мать считала брак настоящим. Она устроит мне сущий ад, если узнает, что я умышленно сорвал ее планы.
— А ты боишься свою мать?
— Я никого не боюсь. Но я ее почитаю. И не хочу причинять ей боль.
— Думаешь, женитьба на женщине, которую выбрала не она, не причинит ей боли?
Он взъерошил волосы.
— Может, и причинит. Как знать. Но мужчина рано или поздно должен провести черту между желанием матери видеть своего ребенка счастливым и ее вмешательством в его жизнь.
— А ты, конечно, никогда не вмешиваешься ни в чью жизнь?
Он пропустил ее колкость мимо ушей.
— Я предложил тебе выйти за меня замуж не затем, чтобы обидеть. — Выражение его лица, серьезное и решительное, поразило Кейт своей искренностью.
— Знаю, — пробормотала она. — Я просто... я просто еще не привыкла к этому. — Она выдавила из себя улыбку и пожала плечами. — Извини, я не умею так хорошо притворяться, как ты.
Он поморщился.
— Плохо, что нам приходится опускаться до притворства. Если бы не твой отец и не моя мать...
— И Стефанос, и Джеффри, и Марина...
Деймон скривил губы.
— Верно. Ну что ж, это будет длиться не вечно. Через год это станет для нас всего лишь скверным воспоминанием.
— Спасибо за утешение.
— Я вовсе не пытаюсь тебя утешить, — заявил Деймон бесстрастно, — просто трезво смотрю на вещи.
— Вот именно. — Кейт откинулась на сиденье и закрыла глаза, почувствовав внезапную усталость. Возбуждение, позволившее ей без особых хлопот перенести предыдущий полет, получасовую поездку на такси, двадцатиминутную церемонию и последующее возвращение в аэропорт, спало.
Кейт больше не хотелось обмениваться репликами с Деймоном Алексакисом. У нее не было ни малейшего желания даже думать о человеке, который — да помогут ей небеса! — стал ее мужем. Он, похоже, испытывал те же самые чувства.
— Отдыхай. — Он встал. — Мне надо еще прочитать несколько контрактов.
Кейт не надеялась, что сможет заснуть но, похоже, ей это удалось, поскольку первое, что она увидела, открыв глаза, был город, переливающийся огнями далеко внизу. На востоке небо начинало розоветь от первых лучей солнца.
Она вздохнула, потянулась, повернула голову и заметила, что Деймон снова сидит рядом.
Он принес с собой бумаги, которые намеревался просмотреть, но они лежали у него на коленях, а сам он крепко спал. Лицо его было повернуто к Кейт, глаза сомкнуты, губы слегка приоткрылись.
Впервые Кейт представилась возможность рассмотреть его поближе. Согласно бланкам, которые они заполняли, ему было тридцать четыре года. На первый взгляд ей показалось, что жизнь успела его изрядно потрепать. Теперь же она поймала себя на мысли, что он выглядит моложе своих лет. Губы нежные и мягкие. Шелковистые густые ресницы, бросающие тень на щеки, придавали его лицу невинное выражение, бесследно исчезавшее, как только карие глаза распахивались и холодно взирали на мир. Он снял пиджак и ослабил узел галстука; расстегнутый воротничок открывал сильную шею. Под взглядом Кейт его веки дрогнули, и он пошевелился.
Кейт быстро отвела взгляд, не желая встречаться с ним глазами. Но Деймон лишь повернулся, когда самолет сделал вираж. Теперь его голова легла на ее плечо. Кейт не отодвинулась.