Страница 11 из 16
— Хорошо. Я не буду создавать тебе проблем, обещаю.
— Очень на это надеюсь.
Номера в гостинице мы сняли быстро, уже через полчаса я зашла в однокомнатный люкс, огляделась, и порадовалась широкой кровати: не люблю узкие постели, наверное, во сне я верчусь и брыкаюсь, есть у меня такое подозрение, которое, правда, проверить я пока не смогла. До начала студенческого фестиваля оставалось чуть больше двух часов. Совсем мало для того, чтобы привести себя в порядок. Ведь надо разобрать вещи, принять ванну, наложить на лицо специальную тонизирующую маску, и за это время немного отдохнуть. А потом уже макияж, одеться, перед зеркалом покрутиться, удостовериться, что ничего не забыла и выгляжу прекрасно. Обычно, на все эти мероприятия у меня уходит не меньше четырёх часов, а тут два!
Когда я сидела в кресле с маской на лице и, можно сказать, медитировала, мечтая о сегодняшнем вечере, в дверь номера коротко постучали и почти тут же она открылась. И уже после этого я вспомнила, что её не заперла. Папка бы сейчас непременно пожурил меня: как дома, ей-богу!.. А в номер заглянул Генка, со скучающим видом, а как меня увидел, тут же рассмеялся.
— Боже ты мой. Ты так пойдёшь?
— Очень смешно, — медленно проговорила я, почти не шевеля губами, оттого, что кожу стянуло подсыхающей маской. Голову так и держала на подголовнике кресла, глаза снова закрыла, но поторопилась запахнуть полы халата, который распахнулся почти до бёдер.
— Зря. Очень, знаешь ли, выразительно.
— Господи, какие мы слова знаем. Ты чего пришёл?
— Вообще-то, обед. Мы в ресторан идём?
— Я — нет. Мне некогда.
— Будешь голодать? — Генка в номер прошёл, и дверь за собой захлопнул. Я услышала очередной смешок. — Представляю себе это свидание: он тебя целует, а у тебя от голода в животе урчит.
Я глаза открыла и поискала ими что-нибудь подходящее, чтобы в этого идиота кинуть.
— Завьялов, ты что такой злой?
— Нормальный я. Просто голодный. Пойдём в ресторан, Вась.
— Я же сказала, что не пойду. А ты иди.
Он в задумчивости хмыкнул.
— Ты тут будешь?
Я удивилась его вопросу, а после на своё лицо указала.
— А ты сам, как думаешь?
Он всё-таки улыбнулся.
— Ну ладно. Я верю.
Он к двери направился, а я в спину ему проговорила:
— Принеси мне бутерброд! И чай закажи! А лучше сок! Грейпфрутовый. Но скажи, чтобы обязательно свежевыжатый, а не из пакета! Из пакета я не пью.
Завьялов медленно повернулся ко мне, посмотрел так серьёзно, размышлял о чём-то, а затем головой качнул, очень весомо так. Меня это впечатлило, и я непонимающе переспросила:
— Что?
— Да так, ничего, — проговорил он невыразительным тоном и из номера вышел.
Заказ мне принесли минут через двадцать, горничная, а не Генка, естественно, а вот когда Завьялов вновь появился в моём номере, выглядел он каким-то настороженным, словно уже морально готовил себя к неприятностям. А увидев меня, и вовсе скис, что мне совсем уж не понравилось. Я бросила на себя быстрый взгляд в зеркало, проверяя всё ли у меня на месте, на платье посмотрела, на макияж, на причёску, даже к туфлям Ники на своих ногах взгляд опустила, а когда поняла, что придраться не к чему, руку в бок упёрла.
— Что не так?
Я стерпела его взгляд. Завьялов осмотрел меня с ног до головы, но никакого проблеска удовольствия от моего внешнего вида в его глазах я не заметила. Но, в конце концов, головой качнул.
— Ничего. Пойдём? — Он открыл передо мной дверь. Я вышла, не спуская с Генки глаз, а у лифта не утерпела и всё-таки спросила:
— Как я выгляжу?
Он помедлил с ответом, но после его губы тронула улыбка.
— Ты же знаешь. Выглядишь отлично.
Завьялов был серьёзен и поэтому я его поблагодарила.
— Спасибо.
Я почувствовала душевный подъём после его слов, и когда мы шли по холлу гостиницы, заметила, что мужчины оборачиваются мне вслед, и разулыбалась. Генка дверь на улицу мне придержал, и тихо поинтересовался:
— Тебе это нравится, да?
— Можно подумать, что кому-то не нравится.
Я на самом деле выглядела замечательно. Платье идеально подходило мне, не добавляло лет, оттеняло цвет глаз, и не кричало о том, сколько оно стоит. Всё было продумано, и к предстоящему вечеру я была готова, о Лёшке думала, так хотелось, чтобы он меня оценил, и бояться перестал. Ведь чувствовалось, что боится, хотя, наверное, я не совсем правильно выразилась, и боится он не меня, ко мне его тянет, а вот всё, что меня окружает, его настораживает. Поэтому мне так хотелось произвести на него впечатление, чтобы он понял, что я самая красивая, самая весёлая… Да вообще, очень хочется, чтобы кто-то сказал: "Ты самая-самая!..". Глупая мечта, наверное. Наивная и детская. Но и глупые мечты иногда тоже достойны того, чтобы их осуществляли.
Вот только, кажется, не в этот вечер. Не смотря на то, что Лёшка, конечно же, оценил мои старания и первая улыбка, которую он мне подарил, была достаточно глупая, какой и должна была быть, но во всём остальном мои ожидания не оправдались. Он не схватил меня за руку, чтобы показать, что я его девушка, не держался рядом, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что это именно ему так повезло, не представлял меня своим друзьям и знакомым из Нижнего Новгорода. Я, признаться, от такого малодушия растерялась. Никак не могла понять, что я не так сделала, почему он от меня сбежал. Села в кресло, до которого он меня проводил, натянуто улыбнулась, наблюдая за тем, как бегают его глаза, и вдруг почувствовала, что от обиды мне расплакаться хочется. Это странно, но я, при своём умении легко сходиться с людьми, общаться, со своими возможностями, в институте оказалась белой вороной, к которой все относились с настороженностью. Даже парни, самые отъявленные бабники, меня предпочитали стороной обходить. Нет, они с удовольствием болтали со мной, приглашали в кафе и в клуб, даже флиртовали помаленьку, но за целый год ни один не попытался сблизиться со мной или хотя бы на свидание пригласить. Когда в школе училась, я отбоя не знала от поклонников, и с одноклассниками встречалась, и с молодыми людьми постарше, все за мной ухаживали, и я уверена была, что в институте у меня никаких проблем не будет, а тут вдруг такое. Меня все обходили стороной, только Верка со мной дружила, да и то, ко мне домой она никогда не приходила, даже когда я её звала. И я бы не сказала, что я так сильно изменилась за последний год, но окружающие, явно, сошли с ума.
Я закинула ногу на ногу и по сторонам огляделась. Лёшка убежал за кулисы, готовиться к своему выходу, а я осталась, вроде, среди своих, но в то же время одна. Люди вокруг общались, смеялись, время от времени аплодировали, подбадривая квнщиков, и торопя начало выступления. Я тоже аплодировала, к разговорам прислушивалась, даже улыбнулась пару раз, когда меня всё-таки попытались втянуть во всеобщее веселье, а сама украдкой посматривала на девушек вокруг, на то, как они выглядят. И склонялась к мнению, что Прохоров хоть и умный, но дурак. Или слепой. Получается, что мне ради него не стоило бегать полдня по магазинам, покупать это платье, готовиться к сегодняшнему вечеру, да и вообще ехать сюда. Никому это не нужно.
Какой-то парень пробирался по узкому проходу между сидениями, дошёл до меня и остановился, устремив взгляд на мои коленки. Я глаза на молодого человека подняла, но медлила и не меняла позу, чтобы его пропустить. Уж слишком много огня было в его взгляде, на губах расплылась улыбка, а потом ещё и подмигнул, когда смог оторваться от созерцания моих ног и поднял глаза к моему лицу.
— Привет.
Я натянуто улыбнулась.
— Привет, — сказала я в ответ, а потом всё-таки сдвинулась чуть в сторону, когда заметила за плечом паренька появившуюся хмурую глыбу. Завьялов слегка толкнул зазевавшегося молодого человека в плечо.
— Куда смотришь?
Тот испуганно оглянулся.
— Никуда.
— Вот и шагай.
Молодой человек протиснулся мимо меня и, не оглядываясь, пошёл прочь. А я на Генку снисходительно взглянула.