Змеиный маг

Поймав проплывающий мимо обломок «Драконьего крыла», Эпло избавился от сапог и большей части одежды, делавшей его тяжелым и неповоротливым. Потом он печально взглянул на свое тело. Ни малейшего следа рун.

Эпло решил отдохнуть и устроился на доске поудобнее. Вода не была ни горячей, ни холодной, примерно той же температуры, что и его тело.

Он расслабился, отбросил все мысли и стал отходить от пережитого потрясения. Вода поддерживала его. Эпло заметил, что в море есть течение, которое движется именно в ту сторону, куда ему надо. Это и определило его выбор Проще было плыть по течению, чем против него.

Эпло отдыхал до тех пор, пока не почувствовал, что силы понемногу возвращаются. Тогда, используя доску как опору, он поплыл по направлению к свету.

Глава 6. ЗАЛ СНА. ЧЕЛЕСТРА

Первые слова, которые услышал Альфред, придя в себя после обморока, мало способствовали улучшению самочувствия. Самах обращался к собравшимся сартанам, которые столпились вокруг упавшего брата (Альфред попытался представить, сколько времени он так валяется) и изумленно его рассматривали.

— Мы многое потеряли во время Разделения. Смерть унесла тогда многих наших братьев, но здесь, я боюсь, мы имеем дело с жертвой иного рода. Очевидно, этот несчастный лишился рассудка.

Альфред замер, притворяясь, что он все еще без сознания, и отчаянно желая, чтобы так оно и было.

Он чувствовал, что вокруг стоят люди, слышал их дыхание, шорох одежд, но никто ничего не говорил. Альфред все еще лежал на холодном мраморном полу, но кто-то подложил подушку ему под голову — наверно, принесли из какой-нибудь комнаты.

— Посмотри, Самах, кажется, он приходит в себя, — произнес женский голос.

Самах, сам великий Самах! Альфред едва сдержал стон.

— Остальные отойдите. Не надо его пугать, — приказал мужской голос, явно принадлежащий Самаху.

Альфред услышал в этом голосе сострадание и жалость и чуть не расплакался. Ему страстно захотелось припасть к коленям Самаха и признать его Отцом и Повелителем.

«Но что удерживает меня?» — удивился Альфред, дрожа от холода. — Почему я обманываю их, своих братьев и сестер, притворяюсь бесчувственным, шпионю за ними? Это же ужасно!» Он затряс головой: «Так мог бы поступить Эпло, но не я!»

И осознав это, Альфред громко застонал. Он знал, что изменяет себе, но сейчас он был просто не в состоянии общаться с этими людьми. Он вспомнил слова Самаха: «Я могу и должен задавать вам вопросы, и не из праздного любопытства, а по необходимости, принимая во внимание нынешние неспокойные времена».

«А что я ему отвечу?» — подумал Альфред, чувствуя себя глубоко несчастным.

Его голова качнулась из стороны в сторону, словно по собственной воле: Альфред не смог ее остановить, руки судорожно дернулись, глаза открылись сами собой.

Только что разбуженные сартаны стояли вокруг и таращились на него, но никто даже не шелохнулся, чтобы помочь. Они были в изумлении. Они никогда не видели никого, кто вел бы себя таким странным образом, и понятия не имели, как ему помочь.

— Либо он приходит в себя, либо у него припадок, — сказал Самах. — Кто-нибудь из вас, — он указал на небольшую группу юношен-сартанов, — побудьте с ним. Возможно, его придется удерживать.

— В этом нет необходимости! — возразила женщина, стоявшая на коленях рядом с ним, Альфред присмотрелся и узнал в ней женщину, лежавшую на месте Лии.

Она взяла его руки в свои и успокаивающе погладила. Как обычно, его руки поступили по собственному разумению. Уж он-то точно не приказывал им сжимать ее пальцы. Но ее прикосновение было ему очень приятно. Ее руки были сильными и теплыми.

— Я думал, Ола, что время раздоров уже позади, — произнес Самах.

Голос главы Совета был мягким, но в нем сквозили такие стальные нотки, что Альфред побледнел от страха. Он услышал, как сартаны вокруг него беспокойно зашевелились, словно дети, которые боятся, что родители сейчас поссорятся.

Женщина крепче сжала руки.

— Да, Самах. Я тоже так думаю.

— Совет принял решение. Ты входишь в Совет. Ты подала свой голос, так же как и все остальные.

Женщина ничего не ответила. Но внезапно ее слова зазвучали в сознании Альфреда, соприкоснувшись с ним, как соприкасались их руки.

— Ты сам знаешь, что я голосовала за тебя. Но я не только твоя жена, но и член совета.

И вдруг Альфред понял, что он не должен был слышать этих слов. Сартаны действительно могут разговаривать мысленно, но обычно этим пользуются только очень близкие люди, например, муж и жена.

Самах словно ничего не услышал. Он отвернулся и перенес внимание на другие дела, явно более важные, чем больной брат, лежащий на полу.

Женщина продолжала смотреть на Альфреда, но не видела его. Казалось, у нее перед глазами стоят какие-то события, случившиеся давным-давно. Альфреду не хотелось вмешиваться в ее воспоминания, и без того печальные, но пол был невыносимо жестким. Он по-

Пытался шевельнуть ногой, которую свело судорогой. Это движение привлекло внимание женщины.

— Как вы себя чувствуете?

— Н-не очень хорошо, — от волнения Альфред стал заикаться.

Он попытался напустить на себя самый болезненный вид в надежде, что Самах и все эти сартаны уйдут и оставят его в покое.

Ну, или не все. Он обнаружил, что все еще сжимает руку женщины. Видимо, ее зовут Ола. Прекрасное имя, хотя и навевает печаль.

— Можем ли мы вам чем-нибудь помочь? — Голос Олы звучал беспомощно.

Альфред понял. Она знала, что он не болен. Она знала, что он притворяется, и это расстраивало и смущало ее. Сартаны не обманывают друг друга. Сартаны не лгут друг другу. Сартаны не боятся друг друга. Возможно, Ола начала разделять мнение Самаха о том, что у них на руках оказался безумец Альфред со вздохом закрыл глаза.

— Не обижайтесь на меня, — тихо сказал он. — Я знаю, что мое поведение кажется вам странным. Я знаю, что вы меня не понимаете. Я даже не могу надеяться, что вы меня поймете. Но если вы захотите, я как-нибудь расскажу вам свою историю.

С помощью Олы ему удалось сесть. Потом он сумел поладить с ногами, встал и с достоинством встретил взгляд Самаха.

— Вы — глава Совета Семи. Присутствуют ли здесь остальные члены Совета? — спросил Альфред.

— Да. — Взгляд Самаха скользнул по залу и выхва-гил из толпы еще пятерых сартанов. Напоследок его глаза остановились на Оле. — Да, все члены Совета здесь.

— Тогда, — смиренно сказал Альфред, — я прошу, чтобы Совет оказал мне честь и выслушал меня.

— Ну конечно, брат, — с изящным поклоном ответил Самах. — Это ваше право. Совет выслушает вас, как только вы будете в состоянии предстать перед ним. Возможно, через день-два…

— Нет-нет, — запротестовал Альфред. — Время не ждет. Я имею в виду.. Я думаю, лучше вам прямо сейчас услышать то, что я собираюсь сказать, прежде… прежде чем… — он замялся.

У Олы перехватило дыхание. Она встретилась глазами с Самахом, и какие бы разногласия ни существовали между супругами, сейчас все они были забыты.

Язык сартанов, тесно связанный с их магией, обладает способностью вызывать образы, которые помогают слушателям лучше понять слова говорящего. Сильный сартан, наподобие Самаха, способен контролировать эти образы, чтобы его слушатели увидели только то, что он позволит.

Альфред, к сожалению, не умел управлять своим сознанием — он и с телом-то не всегда справлялся Ола, Самах, да и остальные сартаны, находившиеся в мавзолее, оказались свидетелями удивительных, пугающих и приводящих в смущение картин Картин, исходящих от Альфреда

— Совет соберется немедленно, — сказал Самах — Что касается всех прочих… — он умолк и обеспокоенно посмотрел на остальных сартанов, которые стояли и терпеливо ждали его указаний. — Я думаю, вы можете остаться здесь, пока мы не выясним, как обстоят дела на поверхности. Я вижу, некоторые наши братья еще не проснулись, Узнайте, может, с ними что-то не в порядке.

Сартаны поклонились и молча, без лишних вопросов отправились выполнять свои обязанности. Самах повернулся и направился к темному узкому коридорчику, в конце которого находилась дверь, ведущая наружу. Пятеро членов Совета последовали за ним. Ола шла рядом с Альфредом. Она не разговаривала с ним и даже не смотрела на него, давая ему время прийти в себя.