Волшебный кинжал

— Я рад, что ты помог моим друзьям, Огненный Смерч, — сказал Джессан. — Они впервые в городе, а здесь столько опасностей. Однако вот что мне любопытно: ты утверждаешь, что знаком со мной, хотя я тебя никогда прежде не видел.

Вопрос был вполне естественным. Кто бы ни сидел перед ним: настоящий тревинис или врикиль, принявший облик воина, — в любом случае можно было ожидать, что Джессан задаст этот вопрос.

Улыбка тронула губы Огненного Смерча.

— Признаюсь, я немного преувеличил, но не так уж сильно, как тебе думается. Весть о храбром Джессане, который отправился с важным поручением в далекие края, разнеслась по всем нашим племенам.

— Это не только его поручение, но и мое тоже, — вставил обиженный Башэ. — Мы с Джессаном выполняли его вместе. И Бабушка нам помогала.

— Да, конечно, — вежливо согласился Огненный Смерч. — Здесь я допустил ошибку. Прости меня, Башэ.

«А если Огненный Смерч говорит правду?» — подумал Джессан. Жители его родной деревни вполне могли рассказать тревинисам из других племен и об умирающем Густаве, и о «знаке любви», который надлежало передать какой-то женщине в стране эльфов. Возможно, они всю славу приписали Джессану, а о пеквеях даже не обмолвились. Такое вполне могло быть. Непонятно только одно: как и почему Огненный Смерч оказался здесь, вдали от родины? Что привело тревинисского воина в Новый Виннингэль?

Джессана насторожило и другое. Тревинисские воины не склонны льстить. Уж скорее они скажут что-нибудь оскорбительное, чем станут рассыпаться в похвалах.

— Башэ, — обратился он к другу, стараясь ничем не выдавать своего удивления. — Мне нужно в отхожее место. Пойдем со мной, а то ты опять потеряешься.

— Я не хочу попасть в руки стражи, — резко ответил ему Башэ.

Перейдя на язык твитл, он быстро объяснил Джессану, с чем тот может столкнуться, отправившись по нужде. Язык пеквеев отличался большой живостью выражений. Джессан невольно усмехнулся. Взглянув на Башэ, он едва заметно кивнул в сторону Огненного Смерча.

Башэ искоса поглядел на тревиниса. Правое веко пеквея слегка дернулось.

— Так и быть. Джессан, пойду с тобой, — сказал он.

— И я с вами, — неожиданно объявил Огненный Смерч. — Мне тоже не помешает облегчиться. Странные обычаи в этих городах. Понастроили будок, чтобы копить дерьмо.

Джессан уже собирался сказать, что передумал и вполне может еще потерпеть, как вдруг Бабушка испустила пронзительный крик. У Джессана волосы стали дыбом. Сверкнув глазами на Огненного Смерча, старуха ударила его посохом в грудь.

Улаф слышал этот крик: жуткий, звериный звук. Наверное, так кричит мышь, оказавшись в когтях у ястреба, или кролик, в которого попала стрела охотника. Бабушкин крик на мгновение перекрыл весь гул в зале. Смолкли разговоры. Одна служанка с перепугу выронила кувшин. Яростно выкрикивая какие-то слова на своем птичьем языке, Бабушка ударила Огненного Смерча агатовым посохом.

Посох разлетелся в щепки. Агатовые глаза разлетелись по полу, но никто не обратил на это внимания. С тревинисом начало твориться нечто ужасное. Кожаные штаны и куртка, что были на нем, исчезли. Рыжеватые волосы и суровое, неулыбчивое лицо воина тоже исчезли, обнажив гниющую плоть трупа и оскаленный череп. Его тело облеклось в черные доспехи Пустоты. Череп увенчал черный шлем, а костлявые руки — черные кольчужные рукавицы.

Догадка Улафа зловеще подтвердилась. «Боги милосердные, не оставьте нас!» — подумал он.

Посетители ненадолго застыли в оцепенении, а потом началось невесть что. Лишь немногие знали о существовании врикилей, однако инстинкт безошибочно подсказывал людям, что перед ними — исчадие Пустоты, сеющее смерть и разрушение. Кто-то выскакивал на улицу, кто-то пытался спрятаться. Все кричали и вопили. Посетители бежали, натыкаясь на стулья и опрокидывая столы, под которыми кто-то успел уже притаиться. Увидев врикиля, люди Шадамера переглянулись и вопросительно уставились на Улафа.

Ему понадобились считанные секунды, чтобы принять решение. Улаф был сведущ в магии, но его знания и навыки не особо годились для сражения с врикилем.

— Бросайтесь в него всем, что у вас под руками! — крикнул Улаф, перекрывая хаос. — Отвлекайте его, как только можете!

Улаф произнес слова заклинания. Он почувствовал магическую силу, заструившуюся в его крови. Он протянул руку, указав на пол под ногами врикиля, и магический поток послушно потек туда. Половицы вздыбились и треснули. Врикиль, потеряв равновесие, рухнул на пол.

Люди Шадамера хватали миски, тарелки, бутылки, кувшины и кружки, непрестанно швыряя их в исчадие Пустоты. Тарелки со звоном разбивались о черный нагрудник доспехов. Брызги эля заливали шлем. Этот обстрел посудой не причинял врикилю ни малейшего вреда, но мешал сосредоточиться, чтобы призвать на помощь магию Пустоты.

Улаф не мог похвастаться высоким ростом. Он почти ничего не видел за чужими головами, тем более что в зале шло настоящее сражение. Где пеквеи и Джессан и что с ними, он не знал.

Но Улафу было не до поисков. Вручив всех троих заботам богов, он бросился за стойку, распахнул дверь и взлетел по лестнице на второй этаж. Там он рванул другую дверь — ту самую, что вела на крышу. Посетители, успевшие выскочить из трактира, громко кричали, зовя на подмогу стражу. Откуда им было знать, что врикиль легко справится с целым отрядом солдат? Напрягая глаза, Улаф всматривался в темноту.

Вот и они. Шестеро боевых магов, вооруженные до зубов. Но главным их оружием была магия. Этих людей боялись не только в Новом Виннингэле, но, возможно, и во всем Лёреме. Церковь отбирала себе в защитники самых лучших, сильных и дисциплинированных. Они в совершенстве владели искусством боевой магии и, кроме того, были непревзойденными воинами. Усилий нескольких магов было достаточно, чтобы уничтожить вражеский полк.

Боевых магов окружало белое сияние; помимо прочего, сила магии освещала им путь по темным улицам. Блестели их мечи и алебарды, блестели шлемы и кольчуги. Поверх кольчуги у каждого боевого мага был надет плащ с гербом их Ордена. Они вели неторопливый, тщательный поиск, проверяя каждое здание.

— Врикиль! — громко крикнул с крыши Улаф.

Он придал своему крику магическую силу, чтобы боевые маги непременно его услышали.

— Врикиль! — снова крикнул он. — В трактире «Толстуха Тэбби»!

Улаф застыл в напряженном ожидании, потом облегченно вздохнул, увидев, как боевые маги стали озираться по сторонам, пытаясь увидеть кричащего. Благодаря магии Улафа их уши буквально разрывались от этого крика.

— Поторопитесь!

Боевых магов не пришлось подгонять. Они стремглав бежали в направлении трактира.

Улаф бросился вниз. Одолев половину ступенек, он услышал пронзительный, душераздирающий крик пеквея.

ГЛАВА 4

Шадамер медленно приходил в сознание. Первым, что он почувствовал была слабость и тошнота. Он лежал на спине, ощущая под собой твердую и холодную поверхность.

Откуда-то сверху проникал желтый колеблющийся свет. Как он здесь очутился? И какие события успели произойти, прежде чем он сюда попал? Барон начал вспоминать и оцепенел от страха. Он боялся даже мысленно туда возвращаться, боялся вспоминать. Он лишь знал, что произошло нечто ужасное. Страх и сейчас сжимал ему сердце.

Тело пронизывало какое-то странное и весьма неприятное тепло, словно кто-то вытянул из него всю кровь, нагрел ее в котле и влил обратно. Во рту ощущался отвратительный металлический привкус, живот сводило. Шадамера вытошнило. Правда, исторгать было нечего: он с раннего утра ничего не ел. Невзирая на внутреннее тепло, барона затрясло. Он оставил всякие попытки встать и затих.

Шадамер по-прежнему боялся вспоминать, но память вернулась, не спросив его… Ах да, их же вчетвером арестовали возле самых городских ворот и препроводили во дворец. Он попытался спасти маленького короля из-под власти регента Кловис, думая, что она и есть врикиль. Барон вспомнил, как взял мальчика на руки, поднял и потом… Тело обожгло дикой болью. Он вспомнил, что вместо детского личика увидел череп. В глазах ребенка была Пустота.