Страница 72 из 160
Рейвен неумолимо сжимал петлю. Молодой таан все ниже и ниже пригибался к земле. Рейвен нашел глазами рабыню, одарившую его презрительным взглядом. Ее лицо было в царапинах, один глаз заплыл и закрылся. Женщина была почти голой; остатки одежды висели на ней клочьями. На теле отчетливо виднелись следы плетки. До сих пор она бесцельно блуждала взглядом по сторонам. Но теперь ее глаза встретились с глазами Рейвена.
Он резко дернул цепь. Раздался хруст. Тело Лфыкка с переломанной шеей осело на землю.
Рейвен не произнес ни слова. Рабыня тоже молчала. Но она поняла. Пусть хоть в малой степени, но он отомстил за издевательства над нею. Она печально улыбнулась и выпрямилась.
Рейвен отпустил цепь и отступил назад. Безжизненное тело таана окончательно рухнуло на землю. Мертвые глаза глядели на толпу. Сначала один таан издал гортанный звук, за ним другой, потом третий, и наконец загорланили все. Тааны начали топать ногами. Те из воинов, кто были в доспехах, ударяли тыльной частью ладони по нагрудникам. Рейвен не верил своим глазам: тааны… приветствовали его!
Тааны начали что-то кричать. И хорошо, что Рейвен не понимал их языка, иначе эти крики могли бы ослабить его решимость.
— Сильная пища! Сильная пища! — вот что кричали тааны.
Рейвена не занимали ни крики, ни приветствия врагов. Он повернулся в сторону Даг-рук. Он надеялся, что у таанов все же существует какое-то понятие о чести. Если да, то предводительница сдержит свое обещание и позволит ему выбрать противника для следующего поединка.
— Кутрикс Даг-рук, — сказал Рейвен, обращаясь к ней. — Я победил в этом состязании. Теперь я требую свою награду. Ты согласилась, что я смогу сам выбрать себе противника для второго состязания.
Рейвен указал на Ку-тока.
Ни Даг-рук, ни остальные тааны не понимали его слов, но зато его жест был ясен всем. Дур-зор могла и не переводить: Ку-ток уже все понял, и это ему не понравилось. Другие воины улыбались, посмеивались и отпускали замечания, явно злившие Ку-тока. В ответ он сверкнул глазами, что-то прорычал и направился прямо к предводительнице. Указывая на Рейвена, Ку-ток начал яростно что-то доказывать.
Рейвен выразительно поглядел на Дур-зор, молча спрашивая ее о происходящем. Опасливо косясь в сторону Ку-тока, девушка сделала пару шагов в направлении Рейвена, чтобы он смог расслышать ее слова сквозь шум толпы.
— Своим требованием ты осмелился утверждать, что равен Ку-току, и этим опозорил его.
— Прекрасно, — довольно усмехнулся Рейвен.
— Ты не понимаешь. У него нет причин сражаться с тобой. Он ничего не получит. Невелика заслуга — убить раба.
— Но ведь и я могу убить его, — возразил Рейвен.
В нем вдруг шевельнулся страх поражения, и он разозлился на себя.
Дур-зор печально покачала головой.
— Ты убил неопытного воина, допустившего ошибку. Ку-ток — опытный и сильный воин. Он таких ошибок не допустит.
Рейвен промолчал. Он вновь посмотрел на предводительницу. Та по-прежнему слушала гневные рычания Ку-тока, перемежавшиеся плевками.
Дур-зор вглядывалась в лицо Рейвена, и вдруг она поняла.
— Ты ведь не веришь, что сможешь его убить. Так? Ты хочешь, чтобы он тебя убил. Ты хочешь умереть.
— Я хочу умереть с честью, — процедил сквозь зубы Рейвен. Он стиснул кулаки своих закованных в кандалы рук. — Неужели тебе так сложно это понять?
— Нет, — тихо ответила Дур-зор. — Совсем даже не сложно.
— Тогда скажи мне: что я должен сделать, чтобы заставить его сражаться со мной?
— Хорошо, я скажу тебе, — после недолгого размышления согласилась Дур-зор. — Ты должен…
— Кутрикс! — раздался чей-то зычный голос, прозвучав на весь лагерь и заставив все головы обернуться в его сторону. — Кутрикс!
По густой траве в сторону лагеря бежал таан. Он размахивал копьем, чтобы обратить на себя внимание.
— Кил-сарнц! Кил-сарнц!
Остановившись, он указал копьем назад.
— Кил-сарнц! — еще раз повторил таан.
— Кил-сарнц! — разом восторженно закричали остальные тааны.
Предводительница начала отрывистым голосом отдавать приказы. Возбужденно переговариваясь, тааны разбежались в разные стороны. Дети запрыгали, подняв гвалт. Ку-ток и другие воины стали кричать на надсмотрщиков, а те засуетились, поправляя на них доспехи и начищая металл пучками травы, смоченными собственной слюной. Двое надсмотрщиков куда-то поволокли труп Лфыкка. Двое других подошли к Рейвену, который по-прежнему стоял в центре черного круга и оторопело глядел на поднявшуюся суматоху.
— Что случилось, Дур-зор? Ты можешь мне объяснить?
— Дозорный сообщил, что к нам идет один из кил-сарнцев.
— Кто это? — не понял Рейвен. — Это и есть ваш бог?
— Нет, — ответила Дур-зор. — Нам сказали, что наш бог сейчас далеко, в другой земле. Но он послал к нам своего кил-сарнца, и это для нас большая честь. Кил-сарнцем на языке таанов называют того, к кому прикоснулся бог. Кил-сарнцы — это те тааны, которых наш бог Дагнарус сделал своими самыми верными слугами, командирами его армий. И один из кил-сарнцев скоро будет здесь. Так случается редко. Появление кил-сарнца означает, что наш отряд получит какое-то особое приказание. Потому все и разволновались.
Девушка явно спешила присоединиться к остальным.
— Дур-зор, — в отчаянии крикнул Рейвен. — Значит, состязаний сегодня уже не будет?
Дур-зор обернулась.
— Я знаю, как ты хотел умереть, Рейвен. Но сегодня ты не умрешь.
Рейвену стало так горько и досадно, что к его горлу подступила тошнота. Голова кружилась, желудок и кишки выворачивало наизнанку. Что бы ни случилось с ним дальше — теперь Рейвену было все равно. Он лишился возможности отомстить за себя, и еще неизвестно, когда такая возможность представится снова. Ку-ток явно постарается обезопасить себя.
Надсмотрщики потащили Рейвена назад, к его столбу. Когда им казалось, что он идет недостаточно быстро, они бесцеремонно волокли его по земле. Дойдя до столба, тааны швырнули Рейвена на землю и вновь приковали его цепью. Рейвен скорчился и исторг из себя весь съеденный завтрак.
Рассерженный надсмотрщик, которому прибавилось работы, сильно ударил Рейвена по лицу. Другой таан пошел за водой. Пленного снова вытошнило, на этот раз — прямо на ноги таану. Надсмотрщик ударил его вторично, теперь уже со всей силой. Рейвен достиг желаемой цели. Он потерял сознание.
Когда Рейвен очнулся, голова гудела, а в ушах стояла странная тишина. Он не слышал ни единого звука лагеря. Куда-то исчезло щебетанье птиц и жужжание насекомых. Пропал даже ветер, всегда шелестевший в траве. Тааны меж тем никуда не пропали. Рейвен видел, что они собрались в самом центре лагеря. Может, это удар надсмотрщика сделал его глухим? На какое-то мгновение Рейвена обуял неподдельный страх.
Любое движение отзывалось сильной болью в голове. Сжав зубы, Рейвен кое-как сумел сесть. В тишине послышалось громыхание и лязг его цепей. Он облегченно вздохнул, хотя несколько таанов обернулись и сердито посмотрели в его сторону. Тишина свидетельствовала о торжественном моменте. Должно быть, кил-сарнц уже находился в лагере. У Рейвена не было ни сил, ни каких-либо чувств. Ослабевший телом и павший духом, он тупо следил за происходящим.
В тишине зазвучал чей-то голос. Толпа не давала Рейвену увидеть говорившего — тот находился в центре. Голос говорил на языке таанов, но звучал как-то по-иному. Этот голос был по-странному холодным и жестким. Хотя язык таанов не отличался благозвучием и его резкие, утробные звуки очень напоминали рычание зверей, в нем все же слышалась какая-то теплота, какие-то чувства, пусть зачастую грубые, дикие и жестокие. Звучавший голос был лишен всяких чувств, лишен тепла и самой жизни.
Голос умолк. Ему ответил другой. Рейвен сразу узнал Даг-рук. Ее голос был исполнен благоговейного трепета и крайнего почтения. Когда она замолчала, собравшиеся начали громко повторять: «Лныскт, Лныскт». При этом все тааны низко кланялись.
В живом круге образовался проход. Появилось несколько воинов. В их числе Рейвен заметил горделиво шагавшего Ку-тока. Посередине расступившейся толпы стоял кил-сарнц.