Стражи утраченной магии

Втайне Вольфрам подумывал, что боги могли бы обойтись с ним помягче, а с девчонкой — пожестче. Скажем, ударить ее молотом. Впрочем, не ему сомневаться в богах. Он должен выполнять их волю. Боги наверняка знают, зачем монахам нужна эта девчонка. А раз нужна — монахи ее получат. И даже не через четыре месяца. Какие тут четыре месяца, если кто-то сидит у них на хвосте?

— Мы могли бы добраться до Драконьей Горы и за месяц, — пробормотал он.

— Что? — не расслышала Ранесса.

Вольфрам по-прежнему стоял, уткнувшись в лошадиный бок, и потому его слова прозвучали совсем глухо.

— Я сказал, что мы могли бы добраться до Драконьей Горы за месяц. Но это — если нам повезет. От удачи здесь многое зависит. От нее вообще все зависит. Есть один способ.

— Какой?

Вольфрам вытянул руку и обнажил запястье.

— Видишь этот браслет?

Ранесса кивнула.

— Он у меня не для красоты. Это ключ. Ключ, отпирающий кое-какие двери для меня, и только для меня.

Вольфрам говорил правду, но не всю правду. Были и другие помощники монахов, обладавшие такими же ключами. Однако про это он решил умолчать. Дикая девчонка и так относится к нему без должного уважения, которое, как считал сам Вольфрам, он вполне заслуживал.

— Какие еще двери? — недоверчиво спросила Ранесса. — Я что-то не пойму, как дверь может нам помочь.

— Эти двери открываются в проходы, ведущие сквозь время и пространство, — с важностью произнес Вольфрам. — Помнишь, твой племянник рассказывал о такой магической двери в озере, откуда появился рыцарь?

— Слушай, о чем ты болтаешь? Какие в озере могут быть двери? — Ранесса нахмурилась. — Я начинаю думать, что ты спятил.

— Ничего удивительного, — ответил Вольфрам, метнув на нее сердитый взгляд. — Безумие — болезнь заразная. Мне наплевать на то, что ты думаешь про эти двери. Главное, что у меня есть ключ. Это самое важное. А теперь ложись-ка ты спать. Нам еще долго добираться до того места.

— А куда мы поедем?

— Как будто тебе это что-то скажет, — презрительно фыркнул Вольфрам. — В королевстве Карну есть такой портовый город. Называется он Карфа-Лен.

— И там находится эта дверь?

— Одна из них, — сказал Вольфрам.

Ранесса была права: их с Вольфрамом преследовал врикиль по имени Джедаш. Но это преследование давалось ему с огромным трудом, и впервые за всю свою жизнь он не мог понять почему.

Впрочем, правильнее было бы сказать «за всю свою смерть», ибо жизнь Джедаша прекратилась почти пятьдесят лет назад. Бывший бродячий чародей, Джедаш одним из немногих воспринял расставание с жизнью и превращение во врикиля без малейших сожалений. Скорее всего, это объяснялось тем, что и при жизни он был не слишком-то живым.

Встреча Джедаша с Шакуром произошла в одном из темных переулков, где Шакур споткнулся о какого-то спящего бродягу, приняв его за груду брошенного рванья. К счастью для Джедаша, Шакур был сыт, иначе чародей превратился бы в одну из безымянных и безликих душ, похищенных Шакуром ради поддержания собственного трупа. Разбуженный бродяга впервые увидел перед собою врикиля и впал в экстаз. Он простерся перед Шакуром и объявил, что жаждет стать его последователем. Шакуру это понравилось, и он отвел Джедаша к Дагнарусу.

Дагнарус принял бродячего чародея, дал ему кров и пищу и расширил познания по части магии Пустоты. Восхищение Дагнарусом перешло у Джедаша в преклонение. Видя такую истовость, Дагнарус решил вознаградить Джедаша, превратив его во врикиля. Джедаш был представлен Кинжалу врикиля в качестве достойного избранника.

В отличие от Шакура, Джедаш не испытывал страха перед пустотой, в которую он постепенно погружался. Пустота и раньше приходила к нему и вгрызалась голодом в желудок; пустота сопровождала его нищенское, беспросветное существование, в котором не было ни малейшей надежды на лучшее. Джедаш знал, что такое неизлечимые болезни и нескончаемая боль. Он знал горечь насмешек и издевательств. Он познал все муки человека, которому не было места среди добропорядочных обывателей, гнавших его прочь от границ их уютного, обжитого мира. Джедаша вовсе не тяготили бессонные ночи. Он не тосковал по крепкому сну, ибо никогда не знал такого сна. Он радовался и утешался тем, что в теле исчезли всякие ощущения.

Джедашу было приказано выследить дворфа, захватить его в плен и доставить к Шакуру. Врикилю это задание показалось достаточно простым и легким. Джедаш направился прямо в Вильда Харн, полагая, что дворф непременно там появится. Вильда Харн был единственным местом между Дункаргой и Нимореей, где можно было пополнить запасы провизии и иных необходимых в дороге вещей. Его предположения блестяще подтвердились. Приняв облик дункарганского купца, которого он однажды убил, Джедаш напал на след дворфа буквально сразу же, едва перебросился несколькими фразами с торговцем лошадьми.

Тот сообщил, что дворф ехал не один, а с какой-то женщиной из племени тревинисов. Никаких признаков любви или даже простой симпатии между ними торговец не заметил, и почему они путешествуют вместе, сказать затруднялся. Как показалось торговцу, дворф направлялся на юг, в сторону Карну.

— Они уехали совсем недавно, — добавил торговец. — Если ты поспешишь, то сможешь их догнать.

Выбравшись из Вильда Харн, Джедаш вскочил на «коня теней» и пустился в погоню, довольный тем, что вскоре доставит своему господину и самого дворфа, и его груз. Врикиль был уверен: еще немного, и он обязательно нагонит путников. Однако он ехал милю за милей, не находя никаких следов. Проселочная дорога превратилась в тропу, а та — в две едва заметные колеи, уходившие на юг.

Из-за слухов о войне проезжих на дороге было немного. Джедашу повстречался карнуанский дозорный отряд, направлявшийся в родные места. Потом мимо проехал торговый караван, чьи взбудораженные и испуганные возницы мечтали только о том, чтобы целыми и невредимыми добраться до Вильда Харн. Джедаш переменил обличье, превратившись в тревинисского солдата, разыскивавшего свою сбежавшую сестру. Он расспрашивал о ней всех, кто попадался на дороге, и все в один голос заявляли, что да, они не так давно видели тревинисскую женщину в сопровождении дворфа. Если Джедаш поспешит, то сумеет их догнать.

Джедаш спешил, но догнать их так и не мог. По необъяснимой причине оба они оставались вне его досягаемости. Джедаш начал злиться.

Повозочные колеи свернули на запад, в сторону Амра-Лина. Джедаш поехал на восток. Он предположил, что дворф пытается добраться до более населенных мест, избегая приближаться к границе. Когда Джедашу попался ручей, врикиль направился вдоль берега и вскоре натолкнулся на две цепочки следов конских копыт, ясно видимых на глинистой почве. Присмотревшись к следам, он убедился, что одна цепочка принадлежит лошади, купленной дворфом. Следы привели его к месту последней стоянки.

Угли костра еще были теплыми. Значит, эти двое уехали отсюда совсем недавно.

Джедаш стремительно понесся вслед, уверенный, что теперь-то наверняка их настигнет. Он приближался к ним. Он чувствовал их кровь, слышал ворчливый голос дворфа и пронзительный голос женщины, ругавшейся из-за какого-то пустяка. Джедаш поспешил к ближайшему холму, рассчитывая увидеть их с вершины.

Но сколько Джедаш ни всматривался, сколько ни оглядывался вокруг, ни дворфа, ни женщины он так и не увидел.

С холма ему открылся вид на широкую, поросшую густой травой степь. Единственным живым существом был паривший в небе ястреб, который высматривал добычу.

Взбешенный и расстроенный, Джедаш был вынужден сделать широкий круг по степи. Он отклонился далеко на восток, затем далеко на запад, проверяя, не вздумалось ли дворфу изменить направление. Только через два дня бесплодных поисков он вновь натолкнулся на их следы.

Оказалось, что дворф и его спутница и не думали никуда отклоняться. Они все это время ехали в южном направлении. Тогда как он мог упустить их? Какой магией владели эти двое, если им удавалось сбивать его с толку?