Серый маг

Прозвучали дробный стук копыт, лихие крики и свист. По извилистой тропе спустился небольшой отряд. На ветру дрожали разноцветные флаги, развевались плащи. Пятнадцать копейщиков, четыре рыцаря. А впереди на мускулистом вороном жеребце скакал статный старик. По плечам рассыпаны длинные седые волосы, на голове небольшая золотая корона. Подбородок старца гордо вздернут, рука лениво ласкала крестовину огромного меча. В движениях и позе — властность, привычка повелевать.

Отряд спустился на тракт немного позади колонны. Но сразу набрал скорость, обогнал на добрую сотню шагов. Старик выехал немного вперед, с брезгливостью осмотрел потрепанных, изможденных людей. Дождался, пока толпа приблизится, поднял руку.

— Кто вы такие? — низким, хорошо поставленным голосом крикнул старик.

— Мы — воинство Алара, — проскрежетал служитель. — Путешествуем по городам и селам, спасаем души верных Светозарному людей.

— Воинство Алара? — изумился старик. — Вы?..

— Мы, — с улыбкой подтвердил маг.

Предводитель потерял дар речи. Что-что, а воинов люди напоминали меньше всего. Оборванные и грязные, исцарапанные и худые. В переднем ряду мелкий заморенный мужичок. Лицо в красных пятнах обморожений, губы в корке крови. В спутанных волосах и клочковатой бороде застряли комья снега. Глаза навыкате, дикие и бессмысленные… Рядом с мужиком стояла одетая в рваное тряпье женщина. Заморенная и иссушенная. Приоткрытый рот выглядел рваной раной. Десны кровоточили, язык распух. Чуть поодаль, рядом с полумертвыми стариками, переминался с ноги на ногу худой как спичка мальчишка, одетый в меховой полушубок и шерстяные порты. Но настолько худой, что одежда болталась на теле, как на вешалке… Люди казались восставшими из могил зомби. Одни пытались петь молитвы. Другие стояли на коленях в снегу и били поклоны. Большинство же едва держались на ногах.

— Я граф Готлиб Герангский, — с нажимом произнес старик. Оглянулся на замок, сделал широкий жест рукой. — Мои земли.

— Рабы божьи благодарны земному владыке за то, что позволил топтать твердь и дышать воздухом Геранга, — с нарочитым простодушием сказал служитель. — Сие угодно Светозарному…

— Я не позволял! — резко перебил предводитель.

Маг посмотрел в лицо лорду, со светлой добродушной улыбкой произнес:

— Дети солнца должны помогать друг другу. Грядет Судный день. Мы должны покаяться, попросить прощения у Всевышнего. Жить по заповедям, укрепиться душами и отринуть тварное. Тогда Алар осенит благодатью, заберет верных слуг в Поднебесное. А души злобные и черные достанутся Мрону на вечные муки в Преисподней!.. Так ответь, чадо, истово ли ты веруешь в силу Алара?

Властитель моргнул, словно хотел убедиться — а не сон ли это? Осторожно потрогал рукоять меча, успокоил жеребца… За долгую жизнь, полную тревог и забот, Готлиб видывал множество разных людей. Отчаянных смельчаков, трусов, обманщиков и коварных злодеев. Но еще ни один не вел себя в присутствии графа столь нахально. Те же иерархи Алара старались решать дела мирно. И если давили, никогда не перешагивали определенной черты. Потому что знали: с Готлибом ссориться не с руки. Лорд заслужил любовь и уважение подданных, слыл справедливым и жестким правителем. В Геранге больше верили расчетливому и ершистому старику, чем сладкоголосым служителям. Но этот маг будто не замечал, перед кем стоит. Граф прекрасно видел: в служителе нет ни трепета, ни уважения. Да что говорить, оборванец смотрел на Готлиба свысока — как на бродячую кошку или собаку. И потому старика-лорда обуяла гордыня, а в груди начала закипать вязкая злость.

— Мне нет дела до высоких материй, — процедил правитель. — Плевать на Тьму, демонов и Мрона. Я верю в порядок! И не позволю вам, будь вы трижды воины Света, проходить Геранг невозбранно. Нарушили законы? Придется отвечать. Не перед каким-то высшим судом, Аларом или соларами. Предо мной. Потому что здесь я хозяин, господин, суд и палач в одном лице… Но зрю, вы едва держитесь на ногах, многие больны. Пришли без оружия в руках, с благими намерениями. Если развернетесь и уйдете обратно, казнить не стану.

По мере того как Готлиб говорил, служитель мрачнел. Свет и всепрощение исчезли из взора. Щеки покраснели, на висках вздулись синеватые прожилки сосудов. Последняя же фраза произвела эффект удара. Маг с недоверием посмотрел на лорда, отшатнулся и прикрылся рукой.

По толпе прошел первый смутный ропот. То один, то другой человек выходили из религиозного транса. Кто-то вздрагивал, тряс головой и с изумлением оглядывался. Кто-то падал как подкошенный, словно из него выдернули стержень. Иные бросались назад по дороге, гоняли воронье и остервенело разгребали снег. Послышались слабые крики, плач. Невидимая броня вокруг толпы лопнула, как мыльный пузырь, наваждение развеялось. Люди ощутили собачий мороз, почувствовали голод, боль. И сразу позабыли о молитвах, служителе, вере.

— Тьма пожрала сердца, — визгливо сказал чародей, осенив себя знамением. — Но мне был знак свыше… Если покаемся и очистимся, Алар помилует.

— Кайтесь, — сухо разрешил граф. — Но в другой стране. Вы, служители, потеряли совесть. Напоминаете жадную саранчу. Ваша воля — отправите на костры самых верных и чистых. Суете нос в государственные дела, лезете со своим духовным и великим. А у меня другие заботы. Как уберечь крестьян от набегов соседей. Как защитить от голода и эпидемий, как верно распределить ресурсы. Нет уж… стройте Царствие Божье где-нибудь в другом месте. А я сам разберусь. И с «проплешинами» совладаю. Без колдовства, честной сталью…

— Ты жестоко ошибаешься, глупец! — вскричал служитель.

— Пусть так, — спокойно ответил Готлиб. — Но время покажет, кто прав. Убирайтесь прочь, пока разрешаю. Иначе…

Старик сделал небрежный жест. Воины подстегнули коней, выдвинулись вперед и нацелили копья на толпу. Замерли, ожидая последнего и самого главного приказа. Во взорах смешалось многое: жалость и брезгливость, сомнения и решимость. Но становилось понятно — выполнят любое повеление. При необходимости будут колоть и резать, убивать безоружных и слабых. Потому, что так приказал граф. Слишком сильна вера в господина. Лорда не всегда понимали, но со временем осознавали правоту решений.

Наконечник копья уткнулся служителю в грудь. Грубая ткань балахона порвалась, как тончайшая бумага. Раздался неприятный хруст, на снег часто закапало алым. Но маг не заметил боли. Выпрямился и гордо раздвинул плечи. Испуг прошел. В глазах чародея остались непоколебимая вера в собственную правоту, религиозное рвение… и ярость. К глупым людям, что осмелились сопротивляться и перечить. К миру, наполненному грязью и пороками.

— Тьма пожрала твой разум, земной владыка, — сказал служитель. Помолчал, задумчиво посмотрел в небо. Добавил громче и яростнее: — Но я, Бьярни Торвальдсон, принимаю вызов! Если нужно, пройду по Аримиону со светом в душе. Воинам Алара не нужны мечи и доспехи. Предрекаю: падут стены твердынь, откроются врата и воспламенится небо над оплотами греха!..

— Высказался? — с отвращением спросил Готлиб. Кривовато ухмыльнулся. — Зря ты так, святой отец… Глупо околесицу городить. Я бы понял, если бы проповедовал в храме. Но когда за твоей спиной смерть, а на руках кровь невинных… Убирайся! Забирай паству и уходи. Иначе я возьму грех на душу, отдам приказ. Лучше так, чем уморить дураков голодом.

— Нет дороги назад! — с бешенством проскрежетал Торвальдсон. — Только дальше, в Аримион! Алар победит!..

— Да пусть хоть сто раз побеждает, — с прорезавшейся злостью сказал лорд. — Но дальше не сделаете ни шагу.

— Ты не сможешь остановить воинов Света! — вскричал Бьярни.

— Да ну? Этих, что ли?! — хмыкнул Готлиб, с презрением глянув на измученных людей. Повернул голову, резко приказал: — Стража!

Раздались слитный лязг металла, оглушительный стук копыт. Рыцари замешкались — бить безоружных неблагородно. А вот копейщики действовали бездумно. Наклонили оружие еще ниже, с воплями и гиканьем ринулись на толпу.