Война и антивойна

Как говорит генерал — майор Уильям Фостер, директор по боевым требованиям Пентагона, конечная цель в работе над СИЗКом — «увеличить эффективность каждого солдата, чтобы их нужно было меньше. И чем меньше будет солдат «с тонкой кожей», тем меньше потерь».

Хоть все это похоже на фантастику, Фостер замечает, что «экзоскелет широко обсуждается, и хотя до него еще далеко, все это законам физики не противоречит. Его вполне можно сделать в рамках этих законов. Фокус в том, чтобы он был экономичен и надежен».

Вторжение «муравьев»

Не выходя за рамки известных физических законов, можно найти еще более поразительные возможности. Например, микромашины. Сегодня патентуются первые такие — например, робот размером с муравья, приводимый в движение электромотором меньше миллиметра, как сообщает профессор Иоганнес Г. Смит.

«Представьте себе, что можно сделать с помощью управляемого муравья, — говорит Смит, электротехник из Бостонского университета, обладатель патента на этот мотор. — Можно провести его прямо в штаб — квартиру ЦРУ».

Энергия для движения робота может поступать от микромикрофона, преобразующего звук в электричество.

Не надо особого воображения, чтобы оценить, что может сделать такая армия муравьев с радарной установкой противника, или с двигателем его самолета, или с компьютерным центром.

Но эти микромашины — огромные и громоздкие гиганты по сравнению с ожидаемым поколением на — номашин. Если микромашины могут манипулировать с клетками, то наномашины — с молекулами, из которых клетки построены. Нанороботы будут достаточно малы, чтобы плавать в кровяном русле человека подобно подводной лодке, и смогут, среди прочего, выполнять хирургические операции на молекулярном уровне.

Работа над нанотехнологиями ведется в США и в Японии, где ученые Ётаро Хатамура и Хироси Миро — сита подготовили труд по Прямой Связи Между Нано — миром и Миром Людей. Согласно обзору двадцати пяти ученых, работающих над нанотехнологиями, в ближайшие десять — двадцать пять лет мы не только научимся создавать устройства молекулярного масштаба, но и научим их самовоспроизводиться — то есть будем их разводить.

Здесь мы подходим к упомянутым ранее «самовоспроизводящимся боевым машинам». Например, разумные сенсоры, о которых говорилось выше, являются ближайшим шагом существующих технологий. Но через поколение, как говорит один физик корпорации РЭНД, «мы увидим сенсоры, которые… смогут проникать в системы связи или ждать там лет двадцать, пока их дистанционно активизируют. Они могут быть размером с острие булавки».

Теперь представим себе разумные датчики и мины размером в несколько нанометров, которые могут, как говорилось выше, сами себя воспроизводить. Представим себе сценарий, когда мировые полицейские силы рассеивают их над территорией государств — изгоев и программируют на размножение до определенной плотности в важных с военной точки зрения регионах. Практически необнаружимые и безвредные, мины могут избирательно подпитываться из внешнего источника микроимпульсами энергии. Тогда можно будет сказать местному Саддаму Хусейну, чтобы закрыл свой завод химического оружия, иначе все его военные базы взлетят на воздух. Да, но противник может эти мины перепрограммировать.

Или они откажутся прекратить размножение.

Все это пока что, конечно, чистая фантазия. Какой были летающие машины Леонардо, когда он их чертил.

Суперэпидемии

Но чтобы увидеть новые ужасы, не надо ждать появления самовоспроизводящихся наномашин. Существует угроза, что задолго до того быстрое распространение передовых научных знаний превратит обычное химическое и биологическое оружие в так называемую «атомную бомбу для бедных».

Сейчас по — прежнему есть трудности в работе с химическим и биологическим оружием, в его применении таким образом, чтобы не подвергнуть опасности собственные силы, но вряд ли это остановит завтрашних Саддамов и пол потов. И мир совершенно справедливо начинает беспокоиться о программах химического и биологического оружия таких стран, как Ливия, Индия, Пакистан, Китай и Северная Корея, не говоря уже об Ираке, поскольку многие из этих стран могут в ближайшие десятилетия столкнуться с экономической и политической нестабильностью.

В январе 1993 года в потоке взаимных поздравлений и после четверти века переговоров 120 стран собрались в Париже для подписания Конвенции о химическом оружии. Теоретически эта конвенция запрещает производство и хранение химических вооружений. Было создано соответствующее ведомство, Организация за запрещение химического оружия, чтобы следить за соблюдением соглашения. Инспекторы этого ведомства получили полномочия больше, чем предоставленные до сих пор Международному агентству по атомной энергии. Но двадцать одна страна из Лиги арабских государств отказалась примкнуть к соглашению до тех пор, пока этого не сделает Израиль. Ирак даже не послал на встречу своих представителей. А Конвенция вступит в силу лишь через год после того, как ее ратифицируют шестьдесят пять стран.

И даже Россия, которая клялась и божилась уничтожить химические вооружения, недавно арестовала двух ученых, Вила Мирзаянова и Льва Федорова, за обнародование в прессе того факта, что в Москве разрабатывается новый вид химического оружия, и это после того, как президент Ельцин высказался в пользу соглашений с США об уничтожении подобных ядов. Что же до средств биологической войны — самого худшего во многих отношениях оружия массового уничтожения, — сейчас известно, что в СССР работа над наступательным биологическим оружием продолжалась еще долго после того, как в 1972 году Советский Союз подписал договор, объявляющий такое оружие вне закона; долго после того, как Горбачев опровергал сведения о таких разработках, долго после того, как Советский Союз рухнул и сменился Россией, и даже после того, как Ельцин публично приказал прекратить военные бактериологические исследования. В рамках этой программы велись — и, может быть, ведутся и сейчас — разработки генетически модифицированной «суперинфекции», которая в короткий срок может уничтожить половину населения небольшого города.

И кто же в стране, раздираемой политическими бурями на грани анархии, контролирует эти патогенные микробы, несомненно, хранящиеся в лабораториях бывшего Советского Союза? И насколько надежно они хранятся?

В 1976 году Советы, очевидно, осознавая, какие ужасы выводятся у них в лабораториях, призвали к международному запрету на экзотические виды оружия. Тогда они предупреждали об отвратительной возможности расоспецифичного оружия, созданного с помощью генной инженерии для поражения и уничтожения лишь определенных этнических групп, — решающего оружия геноцида в расовой войне. В 1992 году Бо Рибек, директор Шведского научноисследовательского института национальной обороны, заметил, что если мы научимся идентифицировать различия ДНК расовых и этнических групп, «то сможем определить различия между белыми и черными, между евреями и монголоидами, между шведами и финнами и разработать агент, убивающий лишь членов конкретной группы». Можно себе представить применение подобной технологии для завтрашних «этнических чисток».

Предостережение о расоспецифичном оружии приобретает новую актуальность в свете научного прогресса, связанного с инициативой «Геном человека», направленной на раскрытие секретов ДНК. Если глянуть на шаг дальше, то можно предвидеть создание с помо- щью биоинженерии или генной инженерии «паралю — дей» для боя. Конечно, фантастика. Но уже не за пределами возможного.

А еще есть экологическое оружие. Когда Саддам Хусейн поджигал нефтяные поля Кувейта, он делал лишь то, что, как утверждают некоторые историки, делали римляне, засевая солью поля Карфагена, или русские со своими полями во Второй мировой войне, проводя политику «выжженной земли», чтобы оставить нацистских захватчиков без продовольствия. Да, конечно, США делали то же самое во Вьетнаме с помощью дефолиантов.