Искусство быть

В книге «Иметь или быть?» Фромм исходит из того, что сегодняшняя ориентация на иметь является массовым явлением, укоренившимся в экономических и социальных реалиях современного общества, которое владеет слишком многим и которое, следовательно, не может устоять перед соблазном быть направленным на обладание. В структурных реалиях современной экономики, современной организации труда и в современной социальной сфере можно обнаружить причину чудовищных потерь личных психических сил человека.

Если корни такого фатального пути развития личности нужно искать по большей части в социально-экономической сфере, определяющей судьбу современного человека, то можно продолжить и понять, что ориентированный на владение в таком обществе всегда востребован. Вот почему Фромм изменил главу, посвященную «Шагам по направлению к быть», содержащую его предложения по структурным переменам. И вот почему усилия человека поменять ориентацию по направлению к иметь на ориентацию по направлению к быть имеют смысл, только если эти усилия одновременно изменят структуру окружения индивида. В профессиональной деятельности, в организации, в политическом и социальном самосознании определяющие ценности социально-экономического образа жизни человека нужно изменить для того, чтобы он мог так использовать свои собственные психические силы мышления, любви и продуктивной деятельности, чтобы, будучи использованы они только росли.

Попытка достичь самосознания и саморазвития, достичь такого взгляда на нас самих и окружающий нас мир, который точно бы отражал внутреннюю и внешнюю реальность, связана с освобождением от нашего социально-экономического образа жизни. «Насколько наша жизнь на практике свободна от своих противоречий и нерациональности, именно настолько наше отображение действительности может соответствовать реальности», – сказал автор «Быть или иметь?»

В представленной книге Эрих Фромм впервые показывает ложные пути самосознания, так же ясно формулирует и идентифицирует их, как и годы назад, со всей страстью педагога. Он предлагает пути достижения самосознания и делится с нами «шагами» по направлению к быть, которые он сам применяет ежедневно, уделяя особое внимание самоанализу как способу приложения психоанализа.

Так как настоящий труд, представляемый нами впервые, не был подготовлен к печати самим Фроммом, мы взяли на себя необходимую работу по распределению и систематизации текста, а также дали заглавия разделам.

Райнер Функ

Тюбинген (Германия), 1992

Часть I

1. Об искусстве быть

В первой части этой книги я попытался описать природу двух способов существования, которые можно назвать как «иметь» и «быть», а также последствия доминирования любого из этих способов на благополучие человека. Итогом стал вывод, что для полной гуманизации человека необходим прорыв от потребительской к деятельностной ориентации, от себялюбия и эгоизма к солидарности и альтруизму. Во второй части книги я хотел дать несколько практических советов относительно тех первых шагов, которые могли бы быть полезны при попытках движения в сторону гуманизации.

Обсуждение шагов по практике искусства жить следует начать с определяющих вопросов: в чем смысл жизни и в чем значение жизни для человека?

Но действительно ли это такие важные вопросы? Есть ли причина хотеть жить и отказались бы мы от жизни, если бы таких причин не было? Бесспорно, все живые существа: животные и люди – хотят жить, и это желание парализуется только при исключительных обстоятельствах, таких как невыносимая боль, или (у человека) в присутствии таких страстей, как любовь, ненависть, гордость, преданность, которые могут быть сильнее, чем желание жить. Кажется, сама природа или, если угодно, процесс эволюции наделили каждое живое существо желанием жить, и какими бы ни были его собственные причины, они вторичны и только помогают рационализировать этот природный импульс.

Мы должны, конечно, признать эти идеи теории эволюции справедливыми. Майстер Экхарт выразил ту же мысль более простым, поэтическим образом:

«Если вы спросите хорошего человека “Почему ты любишь Бога?”, вам ответят: “Не знаю – потому что он Бог!”

“Почему ты любишь правду?”

“Ради правды”.

“Почему ты любишь справедливость?”

“Ради справедливости”.

“Почему ты любишь доброту?”

“Ради доброты”.

“И зачем ты живешь?”

“Честно, не знаю – мне нравится жить!”»[2]

То, что мы хотим жить, то, что нам нравится жить, – это факты, не требующие объяснений. Но если мы спросим, как мы хотим жить – чего мы хотим от жизни, что делает жизнь важной для нас, – тогда мы будем иметь дело с вопросами (а они более или менее типичны), на которые люди дадут множество разных ответов. Некоторые скажут, что им нужна любовь, другие выберут власть, третьи – безопасность, четвертые – чувственные удовольствия и комфорт, пятые – славу, но большинство, пожалуй, согласится с утверждением, что они хотят счастья. Многие философы и теологи также считают это смыслом человеческого бытия. Однако если счастье охватывает такие разные и зачастую взаимоисключающие понятия, как упомянутые выше, то сам этот термин становится абстрактным и, следовательно, относительно бесполезным. Поэтому важно определить, что означает понятие «счастье» для обычного человека и что оно означает для философа.

Среди разных концепций счастья есть взгляд, который разделяют большинство мыслителей: мы счастливы, если исполняются наши желания, иначе говоря, если мы имеем то, что мы хотим. Отличие состоит в ответе на вопрос: «В чем состоят потребности, удовлетворение которых приносит счастье?» Таким образом, мы подходим к моменту, когда вопрос цели и смысла жизни приводит нас к проблеме природы человеческих потребностей.

В общем, существуют две противоположных позиции. Первая и самая распространенная сегодня заключается в том, что потребности определяются исключительно субъективно: это сильное желание чего-либо, настолько сильное, что это дает нам право называть это потребностью, удовлетворение которой приносит удовольствие. В этом определении не поднимается вопрос, в чем источник этой потребности. Не спрашивается, имеет ли она, как в случае с голодом или жаждой, физиологический источник либо является потребностью в утонченной еде и напитках. В искусстве ее источником является отвлеченная мысль. Это может быть потребность, вызванная социальным и культурным развитием человека, либо социально вызванная потребность, например, в сигаретах, автомобилях или бесчисленных технических устройствах, либо же это патологическая потребность, как при садистском или мазохистском поведении.

Мы пока не поднимаем вопрос о том, какое влияние оказывает на человека удовлетворение потребности – обогащает ли она его жизнь и способствует его росту или ослабляет и подавляет его, препятствует его росту и является разрушительной. Получает ли человек удовлетворение своего желания, слушая Баха, или от садизма, причиняя боль беззащитным людям, при таком подходе является вопросом вкуса; поскольку это составляет потребность человека, то и счастье состоит в ее удовлетворении. Единственным исключением являются случаи, когда удовлетворение потребности серьезно вредит другим людям или при социальной бесполезности самого человека. Поэтому потребность разрушать или потребность принимать наркотики обычно не рассматриваются как потребности, которые можно считать легитимными, несмотря на то, что их удовлетворение может приносить удовольствие.

Противоположная (вторая) позиция фундаментально иная. Она фокусирует внимание на вопросе, способствует ли потребность развитию и благополучию человека либо она вредит ему. Здесь имеются в виду такие потребности, которые коренятся в природе человека и ведут к его росту и самореализации. В этой второй концепции чисто субъективная природа счастья сменяется объективной и нормативной. Только то исполнение желаний, которое в интересах самого человека, ведет к счастью.

2

Meister Eckhart / Tr. R. B. Blakney. N.-Y.: Harper Torchbooks, Harper & Row, 1941. P. 242.