Миллион в шкатулке

Ханна толкнула дверь как раз в тот момент, когда Аббот уже поднял руку, чтобы постучаться.

— Сэр… — начал он.

— К черту, Аббот, не сейчас! — Купер схватил Ханну за руку. — Погоди, вернись.

— Извините, сэр, — настаивал дворецкий, — но новобрачные сейчас уедут.

Купер тихо выругался.

— Ну хорошо, — сказал он, — мы уже идем. — Он бросил на Ханну разъяренный взгляд. — Но не думай, что наш разговор закончен. Поговорим потом.

— Конечно, — согласилась она и подумала: «Если это зависит от меня, то разговор состоится намного позднее, чем ты полагаешь. В очень далеком будущем».

Ее ответ, кажется, успокоил его, так как он, сунув боны в карман пиджака — разве же он о них забудет! — направился в сторону гостиной.

Сара и Кен отбывали под веселые возгласы. Гости начали расходиться, но, перед тем как ушел последний гость, Ханна на цыпочках пробралась к себе в комнату, быстро подхватила вещи, собранные заранее, и выскочила из пентхауса.

Следующее утро началось неудачно. Брентон поругался с двумя помощниками, довел до слез секретаршу в приемной и пообещал уволить адвоката, который работал в соседней с Ханной комнате.

— Что это с ним? — пробормотал адвокат, обращаясь к Ханне. — Он таким не бывает даже после проигранного процесса.

— Должно быть, его постигла неудача в любви, — уклончиво объяснила Ханна. — Или дела плохо идут. Брентон очень самолюбив. — Тут она оглянулась и увидела, что Брентон стоит в дверях и злобно смотрит на нее.

Она вздохнула. Кажется, совершенно случайно она сожгла за собой все мосты, правда, чуть раньше, чем планировала.

— Прежде чем ты примешься за меня, Брентон, должна тебя предупредить, что мое заявление об уходе будет у тебя на столе через пятнадцать минут.

— Но не жди от меня хорошей рекомендации.

— Мне она не нужна. Я уже получила приглашение на работу… здесь, в городе.

Брентон усмехнулся:

— Он тебя бросил? Я рад, что все так просто. Честно говоря, от тебя здесь мало проку, можешь не отрабатывать.

— Зачем же, пусть будет все как положено, — со сладкой улыбкой ответила ему Ханна. — Согласен на две недели вместо положенных четырех?

Ханна подняла трубку и позвонила на фирму, от которой поступило приглашение на работу.

— Мисс Лоу, вы нам не звонили неделю, — сказал менеджер фирмы, — вот мы и решили, что вы отказываетесь.

Она положила трубку и схватилась руками за голову. Вот идиотка. Сама во всем виновата. Дотянула до того, что оказалась ни с чем. Брентон вышел на тропу войны, а у нее не было даже дома…

Но теперь все складывалось гораздо хуже, чем раньше… Она сказала, что увольняется, и нельзя взять свои слова обратно. Представив издевательский смех Брентона, если она только намекнет ему, что хотела бы остаться, Ханна поежилась.

Теперь — жилье. Можно, конечно, воспользоваться добротой миссис Патерсон и несколько дней пожить у нее, но это временно…

Кроме того, она дерзко отказалась от рекомендации Брентона. Может, сходить к нему и попросить… В любом случае оставшиеся две недели в офисе станут для нее адским испытанием. Ханна подумала, что предпочла бы отсидеть этот срок в тюрьме, чем работать под началом Брентона. Нет больше Купера, и некому ее защитить…

От одной мысли о нем она ощутила боль. Конечно, она не могла забыть его, ей удалось только на время отодвинуть память о нем в дальний уголок души. Неосторожно расшевелив память, она только открыла калитку, из которой хлынул угрожающий поток потаенных мыслей и обрушился на нее.

В этой истории не было никакого смысла. Стоит только вспомнить, как он обошелся с ней в последнюю встречу. Но не прошло и половины суток, после того как она покинула пентхаус, а сердце — по крайней мере то, что от него осталось, — уже стремилось к новой встрече.

Шкатулка влюбленных, его двуличие в попытках завладеть ею, его виноватый вид, когда она застала его на месте преступления, — все это давно перестало казаться ей важным по сравнению с сердечной болью от потери.

Ханна вздохнула. Выходит, что жизнь ее так ничему и не научила.

Она едва не столкнулась с Купером, когда возвращалась после прогулки с Брутом. К счастью, она заметила его издалека, вовремя свернула в сторону и прошла переулком, в обход.

На следующий день дверь лифта захлопнулась прямо перед его носом. Потом она избежала его, поймав без всякой необходимости такси, которое позволить себе не могла.

При каждой встрече она ощущала новую растущую волну боли от воспоминаний о том, что они пережили вместе. Точнее — по ее мнению, было между ними. А это совсем не одно и то же.

Она наконец разобралась с документами по делу Джонса и подала Брентону свое заключение. Тот недовольно заворчал и велел ей еще раз просмотреть все бумаги.

— Советую еще раз все проверить, — ядовито сказал он.

Она не стала с ним спорить, заметив:

— Там с самого начала не было ни одной зацепки, Брентон. Нет такой силы, которая помогла бы Джейкобу Джонсу оправдаться перед налоговым департаментом за укрытие доходов.

— Тебя занимали другие проблемы. Но теперь, когда тебя ничто не отвлекает, ты, приложив усилия, добьешься большего успеха.

Ханна чуть не сорвалась:

— Я не могу найти там то, чего не существует. Брентон, твой клиент — мошенник. Либо ты об этом уже знаешь, либо он водит тебя за нос, равно как и всех остальных.

Брентон холодно продолжал:

— И чтобы ты не тянула время, я прошу сделать опись каждого документа.

— Но у меня полно и другой работы, Брентон. Мне осталось всего лишь десять дней.

— Тогда поторопись!

— Что такое, Ханна? Почему тебе осталось работать здесь только десять дней? — В комнату вошел Кен Стивенс, отрезав Брентону путь к отступлению.

Ханна не заметила, как Кен появился, и была уверена, что и для Брентона это было полной неожиданностью. Как можно спокойнее она ответила:

— Пока вас не было в конторе, я подала заявление об уходе.

Кен поднял смятый чек, втянул носом воздух и сказал:

— Какой противный запах. Но все равно такую работу кто-то должен делать.

Глаза Брентона хитро блеснули:

— Именно это я ей только что внушал, мистер Стивенс, но она не хочет подчиняться правилам.

— Я слышал, что ты ей говорил, — не повышая тона, ответил Кен. — Знаешь, Баннистер, я никогда раньше не верил в способность моей дочери правильно оценивать характеры людей, пока дело не коснулось тебя. Я жду тебя у себя в кабинете через полчаса. И принеси заявление Ханны.

— Но оно не у меня. Оно уже пошло по соответствующим официальным каналам.

Кен сузил глаза:

— Вот и извлеки его из соответствующих официальных каналов.

Брентон съежился буквально на глазах. Он обошел Кена и вышел в коридор.

— Спасибо, Кен, — сказала Ханна. — Я рада вас видеть. Как прошел медовый месяц?

Кен улыбнулся, но ничего не сказал.

— Я принес тебе письмо Айсобел. — Он протянул ей бледно-голубой пакет, в котором был всего один листок бумаги. — Ты уже просмотрела документы по фонду, которые я тебе послал еще тогда?

— У меня было мало времени. Брентон меня загрузил делами.

— Не думай больше о Брентоне. Ему недолго осталось здесь работать.

Ханна прикусила губу.

— Надеюсь, вы не станете делать поспешных выводов на его счет?

Кен поднял брови.

— Ты защищаешь мистера Баннистера?

— Нет. Если бы это зависело от меня, я бы обмазала его дегтем и вываляла в перьях. Но ведь существуют общие правила об увольнении служащих, и мне бы не хотелось, чтобы в его увольнении была виновата я, Кен. Я не знаю, что вам рассказали, но…

— Рассказали достаточно. Если сопоставить это с наблюдениями Китти и с тем, что мне сообщил Купер о подоплеке вашего… так сказать, романа…

Она сосредоточенно разглядывала свои руки, вцепившиеся в край стола. Наверное, необходимо дать какие-то объяснения и сообщить, что она уже не живет в пентхаусе. Но почему Купер не сказал об этом?