Мир Смерти

Первая глава 

Проснувшись, Лоренцо сразу понял — что-то не так.

Он перекатился на ноги, одновременно достав клык. В темноте Лоренцо бесшумно прильнул к земле, готовый вонзить полметра катаканской стали в сердце тому человеку или зверю, который наивно полагал, будто сумеет незаметно подкрасться к нему.

Но в каюте, кроме него, больше никого не было.

Он включил свет и унял нарастающий, покалывающий страх, когда вновь осознал, как давили на него стены этой комнатушки. А за этими стенами…

Койка Лоренцо была нетронутой: он предпочитал спать на полу, но даже тот, по его мнению, казался слишком ровным. Хотя у него и болела шея, Лоренцо проспал целых пять часов — куда дольше обычного. Чертово варп-пространство. Там, за адамантиевым корпусом корабля, была лишь пустота, но варп искажал само пространство и время, что пагубно сказывалось на инстинктах Лоренцо — особенно на его биологических часах.

У него раскалывалась голова, он безумно устал, но снова заснуть ему уже не удастся. Лоренцо посетовал на свою слабость: она ослабила его бдительность, а в джунглях это могло означать разницу между жизнью и смертью.

Теоретически, здесь Лоренцо ничто не угрожало. В тенях не скрывались враги Империума, никакие хищники не пытались подкрасться к нему во время сна, когда он был наиболее беззащитен. Тревожиться стоило лишь о варпе и вероятности того, что тот каким-то образом сумеет разорвать на части корабль вместе со всеми его обитателями — но если это случится, Лоренцо ничего не сможет поделать. Никто не сможет. Говорят, в варп могут смотреть только навигаторы. Говорят, смертного человека это просто сводит с ума. И все же Лоренцо хотелось бы рискнуть. Будь у корабля иллюминаторы, он непременно бы выглянул в них и, возможно, понял бы врага так же, как навигаторы.

Как-то раз Лоренцо довелось участвовать в космическом сражении. Он сидел в похожей на эту каюте, вцепившись в противоперегрузочный лонжерон, когда его то и дело встряхивало от взрывных волн и рикошетов. Тогда его жизнь и судьба находились целиком в руках капитана корабля, его канониров — и, естественно, Императора. Он ненавидел ту беспомощность и молился, чтобы враги пошли на абордаж судна, лишь бы только встретиться с ними лицом к лицу. Когда Лоренцо умрет, ему хотелось бы знать, что он доблестно погибнет в бою с превосходящим врагом, и если повезет, противник этот будет не обычным космическим пиратом или орком, но кем-то достойным истинного катаканца.

Перед смертью ему хотелось бы поприветствовать врага, а затем почить с миром в сырой земле.

Он плеснул на лицо немного воды и запустил пятерню в спутанные черные волосы, после чего набросил на себя камуфляжную куртку, хотя она была совершенно бесполезной в серых коридорах корабля. Он засунул нож обратно в ножны на ноге, порадовавшись его успокаивающей тяжести — катаканский нож был такой же естественной частью его, как рука или нога. Даже если нападение и казалось маловероятным, он предпочитал всегда оставаться наготове. Стоит тебе расслабиться, и смерть не заставит себя ждать.

Он знал, что остальные бойцы его роты также бодрствовали. Возможно, ему удастся перекинуться где-то в карты.

Лоренцо вышел из каюты, и его ботинки загремели по стальной палубе. Воздух был отфильтрованным и спертым, он передавал звуки куда хуже, нежели в обычных условиях. Искусственная гравитация корабля не походила ни на одну из тех, которую ему доводилось переносить ранее. И еще кругом было тихо — ужасно тихо. Не было слышно ни одного привычного естественного звука, едва уловимых подсказок, которые с рождения окружали Лоренцо и предупреждали о надвигающейся опасности. Вместо этого он слышал лишь тихий мерный гул двигателей, вибрация которых разносилась по всему кораблю настолько, что невозможно было определить источник.

Что-то здесь было не так.

Все здесь казалось неестественным. Человеку не пристало жить в подобных условиях. Здесь ничему нельзя было верить, и это выводило Лоренцо из себя. Чему еще он мог доверять, если не собственным инстинктам? «Бойся не того, что обитает в джунглях, но того, что скрывается у тебя в голове», неожиданно вспомнилась ему старая катаканская поговорка, и он воздал хвалу Императору, что его рота, наконец, получила задание. Сейчас они летели на новую планету, навстречу новым испытаниям.

Деталей Лоренцо пока не знал, но не сомневался в одном — скоро, возможно, уже через пару дней, его отделение вновь будет сражаться с обступающими его со всех сторон врагами. Возможно, кто-то из них погибнет, но главное, он вновь будет чувствовать себя как дома, и его судьба опять окажется у него в руках.

Ему не терпелось дождаться этого момента.

В полдень по корабельному времени полковник Грейвс Каменное Лицо вызвал третью роту XIV Катаканского полка на инструктаж.

Бойцы четырех взводов с переброшенными за спины патронташами столпились в небольшом зале. Четыре взвода — двадцать два отделения, включая стоявших в первых рядах два отделения катаканских дьяволов, к которым не осмеливались подходить даже закаленные ветераны. Здесь были также массивные огрины с низко посаженными бровями — их пригласили на инструктаж исключительно из вежливости, ведь они, скорее всего, не поймут и половины сказанного. Для полного счастья им нужно было всего лишь показать врагов и разрешить калечить и убивать их.

Лоренцо чувствовал себя уютно в окружении столь многих соотечественников — ему нравилась созданная ими давка и естественные, земные запахи грязи и пота.

— Слушайте сюда, неженки, — рявкнул полковник. Бойцы взорвались добродушными криками, но точеное лицо Грейвса оставалось бесстрастным и решительным. — Командование флота считает, что вы слишком долго прохлаждались, и я с ними согласен. Я упрашивал их: «Не давайте нам больше легких заданий. Мне нужна самая грязная и опасная работенка, которая только у вас найдется. Я не хочу, чтоб мои джунглевые бойцы превратились в жирных, ленивых сынов кислотных червей, которые даже руки не поднимут, чтобы почесать себе задницу». Поэтому дамочки, даю вам последний шанс понежиться в роскошных каютах — уже к вечеру работы у вас будет до отвала.

Это заявление было встречено радостными возгласами.

— Планетарная высадка назначена на семь часов вечера, — спокойно продолжил полковник, не прилагая ни малейших усилий, чтобы перекричать толпу. — Всякий, кто к половине седьмого не будет в полной выкладке ждать у воздушных шлюзов, загремит на месяц в штрафной отряд!

— Так точно, сэр! — ответили катаканцы.

— Полковник! — крикнул кто-то из задних рядов. Лоренцо узнал голос Вудса Спеца, бойца из его отделения. — Вы это серьезно? Неужели на этот раз нам поручат что-то стоящее?

— Бездельники, вы слышали когда-нибудь о Рогаре-3? — прорычал Грейвс. — Это джунглевый мир, который находится у черта на куличиках. Эксплораторы обнаружили его пару лет назад, решив, что он пригоден для колонизации и горных разработок. Но есть одна проблема: их опередили. Поэтому-то они и вызвали нас. Гвардейцы уже полтора года сражаются с местными орками, но лишь теперь начали понимать, во что вляпались.

Лоренцо вместе с остальными принялся сыпать шуточками в сторону простых гвардейцев.

— Они просят, чтобы кто-то поддержал им портки, — добавил Грейвс, и толпа радостно загоготала. — Видите ли, Рогар-3 оказался не прогулкой по парку, как они ожидали. Три недели назад, в ответ на доклады с передовой, планету объявили более непригодной для колонизации…

Полковник выдержал долгую паузу, хотя каждый из присутствующих знал, что должно за этим последовать. В отфильтрованном воздухе повисло нетерпение.

— … И классифицировали как мир смерти! — закончил полковник, и на этот раз бойцы кричали куда дольше и громче.

— Странно все это, скажу я вам.

Лоренцо сидел за обеденным столом вместе с четырьмя членами своего отделения. Он безрадостно взглянул в тарелку, позволив капле переработанной серой мульчи стечь с ложки. Пайки Имперской Гвардии — вот еще одна вещь, которую он всем сердцем ненавидел. Если бы он находился сейчас на поверхности планеты, то непременно отыскал бы какое-то растение или пряность, чтобы сделать еду немного более аппетитной. А если кто-то поймал бы местную живность, отделение вообще бы сейчас ело свежее мясо.