Дитя бури

— Ты хоть понимаешь, что получил бы эту самую основу, если бы рассказал мне обо всем раньше? Что случилось с твоими принципами, с честностью?

— Как бы ты восприняла это? — тихо спросил он. — Тебе и так нелегко пришлось, когда ты узнала, что мы с Майвенн были вместе.

— Нет, я была в порядке.

— Эжени, я видел все по твоему лицу, стоило только упомянуть ее имя.

— Это ерунда. А ребенок — не ерунда.

Кийо покачал головой.

— Все в прошлом. Мы с Майвенн больше не вместе, просто остались друзьями. Теперь я с тобой.

— Ну и что? Ты не желаешь иметь ничего общего с этим ребенком, потому что вы, мои милые, нынче расстались?

— Нет! Конечно нет. Я буду там, когда он родится, стану поддерживать Майвенн, помогать столько, сколько потребуется.

— Тогда это не прошлое, — огрызнулась я. — Это твое будущее. Да и мое тоже, раз ты решил остаться со мной.

Лицо Кийо стало еще печальней, чем прежде.

— Ты права, — сказал он через несколько затянувшихся мгновений. — Я сделал ошибку. Прости меня. Я думал, что так защищаю тебя.

Я хрипло расхохоталась, лишь бы не расплакаться.

— Да. В последнее время все так и норовят меня защитить. Родители, к примеру, тоже. Вы, ребята, думаете, что если я не услышу плохих новостей, то они перестанут существовать. Но знаешь что? Они все равно никуда не деваются, и мне в конце концов все равно приходится их выслушивать. Богом клянусь, я хотела бы услышать их сначала от тех, кого люблю.

Я развернулась и пошла прочь. Кийо схватил меня за плечо.

Я попыталась вырваться и заявила ему:

— Не прикасайся ко мне. Между нами все кончено.

— Что?

— А ты как думал? Неужто надеялся, что я улыбнусь и скажу, что прощаю тебя? Я едва могу простить своих родителей, с которыми прожила всю жизнь. А тебя я почти не знаю и не стану полагаться на то немногое, что мне известно.

Кийо вздрогнул. Его рука отпустила мое плечо.

— Я понял, — сказал он жестко, потемнев лицом. — Тогда, пожалуй, между нами и впрямь все кончено.

— Именно.

Мы стояли, глядя друг на друга. Там, где прежде горел огонь, теперь лежала пропасть.

Я развернулась на каблуках и пронеслась по залу, даже не зная, куда идти. Шустрые мужчины попытались было приблизиться ко мне, но я отшвырнула их, в конце концов продемонстрировав то высокомерие, которого, по словам Шайи, от меня только и ждали. Я просто не могла их всех сейчас видеть.

Все это было уже слишком. Безумные предложения руки и сердца. Мое так называемое наследие. Эзон и Жасмин. Майвенн и Кийо.

Господи, Кийо! Почему он так со мной поступил?

Я попыталась выкинуть его из своей жизни после той самой первой ночи, но он снова заставил меня полюбить себя. Теперь осталась только боль, сильнее прежней раза в два.

Мне на ум пришли слова, сказанные прошлой ночью: «Ты мой».

Похоже, что нет.

Я остановилась посреди бальной залы, переполненной народом, понятия не имея, куда мне бежать; я совершенно сбилась с толку и забыла, где выход.

Трон — вон там, значит…

— Здорово, Одиллия. Клубишься, да?

Мои попытки сориентироваться прервались с появлением Финна. Я все еще не привыкла видеть его в более или менее человекоподобном виде, обычном в Мире Ином.

— Финн! Мне нужно, чтобы ты вывел меня отсюда.

Он нахмурился.

— Вы еще не можете уйти. Этикет гласит…

— Мне по хрену этикет, — рявкнула я. — Выведи меня. Я хочу побыть одна.

Его привычное бодрое выражение лица мигом испарилось.

— Заметано. Пойдем.

Он вывел меня не через главный вход, а через небольшую дверь, ютившуюся в уголке. Это было что–то вроде черного хода на кухню. Толпа суетящихся слуг сопровождала нас удивленными взглядами, пока мы шли извилистыми коридорами мимо множества печей, но Финн шагал уверенно, ни разу не сбившись с пути. Люди, как правило, не задают вопросов, если думают, что вы знаете дорогу.

Он торжественно отсалютовал мне и указал на небольшую нишу вдалеке от поварской суматохи. К стенам были привинчены крюки, на которых висели плащи и накидки. Я решила, что слуги хранят здесь свои личные вещи. Под крючками стояла небольшая скамейка.

— Как, сойдет? — спросил Финн.

— Да. Спасибо. А теперь иди. — Я села и обхватила себя руками.

— Но может, мне лучше…

— Просто уйди, Финн. — В моем голосе послышались слезы. — Пожалуйста.

Он принял печальный, едва ли не скорбный, вид и удалился.

Слезы долго не желали идти, и даже тогда, когда все–таки покатились, делали это с неохотой. Только пара капель стекла у меня по щекам. Тогда, в случае с земляным элементалом, я тоже чувствовала себя беспомощной. Но теперь беспомощность была другой, скорее душевной, нежели физической.

Сердце мое болело при мысли о Кийо, а желудок сводило от ярости к Эзону. Ни то ни другое недомогание, судя по всему, так просто нельзя было вылечить.

Не знаю, долго ли я так просидела, прежде чем явился Дориан. Силуэт я заметила лишь краем глаза, но запах корицы выдал его с головой. Он присел рядом со мной и долго ничего не говорил. Наконец я почувствовала, как король осторожно провел кончиком пальца по моей щеке и стер одну слезинку.

— Я могу чем–нибудь помочь? — спросил он.

— Нет. Разве только позволишь нарушить закон гостеприимства и дашь кое–кого убить.

— Ах, милая моя, если бы это было возможно, то я давным–давно уже придушил бы некоторых своих подданных, чтобы избежать их идиотской болтовни.

— Тогда в чем смысл быть королем?

— Не уверен, что он вообще есть. Может, ради кормежки.

— Вечно ты надо всем смеешься.

— Жизнь слишком мучительна, чтобы не смеяться.

— Да. Согласна.

Мы так и сидели в тишине, пока Дориан не позвал кого–то по имени. Через мгновение появился маленький торопливый слуга.

— Принеси нам шоколадного пирога, который печет Берта. Пару кусков.

Слуга унесся.

— Я не голодна, — промямлила я.

— Еще успеешь оголодать.

Пирог прибыл. Он был из тех воздушных шедевров, которые скорее можно назвать пирогами из шоколада, нежели шоколадными пирогами. Вокруг куска был налит малиновый сироп. Я очнулась лишь тогда, когда съела все до крошки.

— Ну как, тебе лучше? — спросил Дориан.

— Ага.

— Вот видишь? Говорил же, все дело в кормежке!

Я поставила тарелку на пол и попыталась озвучить мысль, которая медленно формировалась где–то в подсознании. Эта идея даже и не посмела бы высунуться наружу, если бы не моя сегодняшняя злость на Эзона и Кийо. Именно нелепое предложение Эзона натолкнуло меня на нее.

— Дориан!

— Да?

— Когда мы встретились впервые, ты сказал, что отправишься вместе со мной выручать Жасмин, если я пересплю с тобой. Это предложение все еще в силе?

Его лицо впервые приняло удивленный вид. Я даже немного загордилась при мысли о том, что мне наконец–то удалось поймать его врасплох.

— Ну и ну, — тихо протянул он. — Какая неожиданность. Неужели отчаяние и ярость сделали то, на что были не способны все мои чары?

Краска залила мои щеки.

— Ну, дело не в…

— Нет, — резко оборвал он меня. — Предложение больше не имеет силы.

— Но я думала…

— Я видел твою перепалку с кицунэ и Эзоном и не хочу, чтобы ты оказалась в моей постели из–за какого–то нелепого желания отомстить им обоим.

Я поняла, что Дориан абсолютно прав. Это был мой способ рассчитаться. С Эзоном — за то, что он кичился Жасмин, с Кийо — за то, что он разбил мне сердце.

— Пожалуйста, — попросила я. — Я все сделаю. Я не против. Мне обязательно нужно вернуть Жасмин. Я не могу допустить, чтобы она оставалась у Эзона.

Дориан надолго затих, потом сказал:

— Хорошо.

Я рывком подняла голову и посмотрела на него.

— Ты не шутишь?

— Конечно нет. Мы вернемся в спальню и посмотрим, что ты собой представляешь.

— Не совсем поняла. Что это значит?

Неужели смысл сделки в том, чтобы выяснить, насколько я хороша в постели?