Голод

– На твоем месте, – порекомендовала она Сью, – я бы держалась подальше от Дамона. Я серьезно.

Ответом стал удивленный, смущенный смех. Сью оставалась одной из немногих девочек в школе, которые пока еще не остерегались общения с Еленой. Но теперь по ее виду можно было заключить, что она резко изменила свое отношение.

– Ты хочешь сказать, – нерешительно промолвила Сью, – что он тоже под твоей опекой? Или…

Смех Елены прозвучал очень резко.

– Я имею в виду, что он опасен, – рявкнула она. – И я не шучу.

Девочки молча на нее посмотрели. Резко развернувшись на каблуках, Елена спасла их от неловкой ситуации, которую мог спровоцировать вероятный ответ. Забрав Бонни из кружка поклонниц Алариха, она направилась вместе с ней к шкафчику Мередит.

– Куда мы идем? А я думала, мы собираемся поговорить с Кэролайн.

– Уже не собираемся, – отозвалась Елена. – Подожди, пока мы доберемся домой. Тогда я скажу тебе, почему.

– Просто не могу в это поверить, – сказала Бонни часом позже. – Я имею в виду, я тебе верю, но не до конца. Не могу поверить в то, что касается Кэролайн.

– Это все Тайлер, – уточнила Елена. – Далеко идущие планы составил именно он. Это к нашему разговору о том, что мужчины не очень-то интересуются дневниками.

– На самом деле мы должны быть ему признательны, – вмешалась Мередит. – Потому что благодаря ему, у нас есть время до Дня основателей, чтобы хоть что-то предпринять. Так почему ты, Елена, говоришь, все это должно случиться в День основателей?

– У Тайлера есть зуб на Феллов.

– Но ведь они все уже умерли, – заметила Бонни.

– Для Тайлера это, похоже, особого значения не имеет. Я вспоминаю, как он говорил что-то такое на кладбище, когда мы осматривали гробницу его предков. Тайлер считает, что Феллы украли у его предков право быть основателями городка – что-то в таком духе.

– Послушай, Елена, – серьезно обратилась к ней Мередит, – а есть в дневнике что-то еще, что может повредить Стефану? Помимо той истории со стариком, я имею в виду.

– Разве этого недостаточно? – Елена с неудовольствием чувствовала на себе неподвижный взгляд темных глаз подруги. Ей было не совсем ясно, о чем спрашивает Мередит.

– Вполне достаточно, чтобы заставить Стефана сбежать из городка, как они и говорили, – согласилась Бонни.

– Достаточно, чтобы перед нами встала необходимость отобрать у Кэролайн дневник, – сказала Елена. – Единственный вопрос – как это сделать?

– Кэролайн сказала, что она спрятала дневник в каком-то надежном месте. Вероятно, имеется в виду, у себя дома. – Мередит задумчиво покусывала нижнюю губу. – Послушайте, ее единственный брат учится в восьмом классе, верно? А ее матушка не работает, зато часто ездит за покупками в Роаноук. Вы не знаете, у них по-прежнему есть служанка?

– А что? – осведомилась Бонни. – Какая разница?

– Ну, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь вошел, пока мы будем обшаривать дом.

– Пока мы что будем делать? – возмущенно пропищала Бонни. – Брось, ведь ты это не всерьез!

– А что мы должны делать? Просто сидеть и ждать Дня основателей? Позволить Кэролайн прочитать дневник Елены перед всем городом? Ведь она бесцеремонно его похитила, выкрала из твоего дома. Мы просто должны вернуть его себе, – хладнокровно изрекла Мередит.

– Нас поймают и выгонят из школы. Если вообще не посадят в тюрьму. – Бонни умоляюще повернулась к Елене. – Скажи ей, Елена.

– Ну-у… – На самом деле подобная перспектива даже у Елены вызывала определенную неловкость.

И больше всего ее угнетала мысль вовсе не об исключении или тюрьме, а о том, что их просто поймают на месте преступления. Высокомерное лицо миссис Форбс, полное праведного гнева, всплыло у нее перед глазами. Затем его сменило презрительно смеющееся лицо Кэролайн, пока ее матушка нацеливала на Елену обвиняющий перст.

Кроме того, войти в чужой дом с целью обыскать его, пока там никого нет, казалось таким… таким неправильным. Это было вопиющее нарушение закона. Елена страшно возмутилась бы, если бы кто-то проделал такое с ней.

Хотя, с другой стороны, с ней такое уже проделали. Кэролайн вторглась в дом Бонни, и сейчас в руках у нее находилась самая что ни на есть личная собственность Елены.

– Давайте мы все-таки это сделаем, – тихо предложила Елена. – Но очень осторожно.

– Можем мы хотя бы как следует обсудить это? – нерешительно спросила Бонни, переводя взгляд с сосредоточенного лица Мередит на Елену.

– Не о чем тут говорить. Ты пойдешь с нами, – твердо сказала ей Мередит, – Ты же обещала, – добавила она, видя, что Бонни собралась опять ей возразить.

– Но та клятва на крови состояла только в том, чтобы помочь Елене заполучить Стефана! – воскликнула Бонни.

– Вспомни, – возразила Мередит. – Ты поклялась сделать все, что Елена попросит в отношении Стефана. Там ничего не говорилось о том, что клятва действует только до того момента, когда Елена его заполучит.

Рот Бонни беспомощно раскрылся. Она посмотрела на Елену, которая с трудом сдерживала смех.

– Чистая правда, – торжественно подтвердила Елена. – И ты сама сказала: «Клятва на крови означает, что тебе придется держаться ее в любых обстоятельствах».

Бонни закрыла рот и выдвинула вперед подбородок.

– Да, действительно, – угрюмо согласилась она. – Теперь я всю жизнь обязана делать все, что Елене понадобится в отношении Стефана. Что ж, чудесно.

– Я не стану злоупотреблять вашей помощью, – сказала Елена. – И я вам это обещаю. Клянусь…

– Не надо! – воскликнула Мередит, внезапно посерьезнев. – Не надо, Елена. Ты можешь потом пожалеть.

– Ты что, тоже пророчествами занялась? – осведомилась Елена, а затем спросила: – Так собираемся ли мы на час-другой заполучить ключ от дома Кэролайн?

9 ноября, суббота

Мой милый Дневник!

Извини, что так долго не писала. Просто в последнее время я была либо слишком занята, либо слишком угнетена, чтобы тебе писать.

А иногда и то, и другое.

Кроме того, после всего случившегося я просто боюсь вести дневник. Но мне обязательно нужно к кому-нибудь обратиться, потому что сейчас на всей Земле нет ни одно живого существа, с которым я была бы абсолютно откровенна.

Бонни и Мередит не могут узнать всей правды о Стефане. Стефан не может узнать правду о Дамоне. Тетя Джудит вообще ни о чем не должна узнать. Бонни и Мередит известно про Кэролайн и про дневник. Стефану нет. Стефан знает о вербене, которую я, кстати сказать, теперь каждый день использую: Бонни и Мередит не знают – хотя я дала каждой по мешочку с сухими веточками. Одно хорошо – вербена, похоже, действует. По крайней мере случаев лунатизма со мной после той ночи больше не происходило. Но было бы ложью сказать, что я с тех пор не видела снов про Дамона. Он непременно присутствует во всех моих ночных кошмарах.

Сейчас моя жизнь полна лжи, и мне обязательно нужен кто-то, с кем я могла бы поделиться. Я намерена прятать дневник под половицей в чулане, так что никто не найдет его, даже если я неожиданно умру, и мою комнату освободят от всех моих вещей. Возможно, один из внуков Маргарет станет в один прекрасный день там играть, потянет за половицу и выудит дневник наружу, но до тех пор его не найдет никто. Дневник – мой самый главный секрет.

Не знаю, почему я так много думаю о смерти. На самом деле этот пунктик скорее характерен для Бонни – это как раз она думает, что смерть может быть удивительно романтичной. А я точно знаю, на что она на самом деле похожа, – не было ровным счетом ничего романтичного в том, как умерли мои мама и папа. Более скверного чувства я никогда в жизни не испытывала. Я хочу прожить долгую жизнь, выйти замуж за Стефана и быть счастливой. Нет причин, способных помешать мне быть счастливой. Все наши проблемы коренятся исключительно в нас самих.

Правда, бывают такие минуты, когда я пугаюсь и перестаю верить в себя. И еще есть разные мелочи, которые очень меня раздражают. Например, почему Стефан все еще носит у себя на шее кольцо Катрины, хотя я точно знаю, что он меня любит. И еще – почему он ни разу не сказал, что он меня любит, хотя я точно знаю, что это так.