Последний дракон

Ученичество, которое он принял с большой охотой, сделало положение альва, с одной стороны, более стабильным, но в той же степени и опасным. Об убийстве наместника и Вепря, которого ждал хозяин, можно было забыть. Но если формально жизнь Ожидающего, отказавшегося от бывшего сюзерена ради учителя, была в безопасности, то на самом деле Тирму были известны случаи, когда некоторые могущественные повелители все равно находили возможность расквитаться с бывшими слугами. А в том, что его прежний хозяин — лицо в высшей степени могущественное и мстительное, он не сомневался ни минуты. Необходимо было придумать какой-то выход из этой западни. Конечно, идеально было бы все-таки прикончить человека, а потом объявить о своем ученичестве. В этом случае и последнее задание было бы выполнено, и сюзерен оказался бы уже не властен над ним. Но слишком уж хорошо относится Тар к Хельви, да и Тирм, пропутешествовав с наместником несколько недель в облике пса, не мог не признать, что человек вызывал в нем симпатию.

Конечно, Хельви далек от совершенства, думал Тирм, рассматривая созвездия. Но даже в его гневе есть обаяние, которое Ожидающий, подмечал до момента встречи с повелителем Верхата лишь у императора Раги Второго, — такое царственное снисхождение, которое делало любой упрек не столь обидным, а похвалу — вдвойне приятной. Не знаю, правда ли то, что наместник — бывший беглый королевич, но повелевать он умеет, это точно, решил Тирм. И пусть меня сожрет гарпия, если это умение не передается только с кровью отца и матери!

От невеселых раздумий Тирма отвлек сам наместник, который менял альва на посту и проснулся чуть раньше, чем красная звезда Огена взошла над горизонтом. Он подал знак Ожидающему, что он может смело укладываться спать, и присел на уже примятые цветы. В ночном воздухе их аромат казался особенно сильным. Хельви позволил себе поглазеть по сторонам — хотя огня они не разводили по причине отсутствия дров, в темноте видно было довольно хорошо. Конечно, если бы мое ожерелье было со мной, видимость была бы еще лучше, невольно подумал наместник и тут же вспомнил слова армага о том, что волшебное украшение никогда не было его собственностью. Он покачал головой, словно пытаясь избавиться от ненужных воспоминаний, которые могли разбудить задремавшую совесть. Наместник полюбовался немного звездным небом, а потом прилег на цветочный настил.

Какие удивительные вещи происходят со мной в последнее время, сладко потянулся он, вдохнул аромат цветов и задремал. Он не слышал уже ни храпа товарищей, ни шороха легкого ветерка в зарослях. Наместник, требовавший от воинов гарнизона Верхата строгого соблюдения дисциплины, крепко заснул на— посту. Тем более резким и внезапным было пробуждение. Он вздрогнул и открыл глаза, когда небо на востоке начало серебриться, готовясь встретить солнце. Легкий плеск воды донесся до ушей Хельви и заставил его вскочить на ноги. Неужели мы вновь оказались на море, с ужасом подумал он и замер, увидев источник звуков. Колодец богини Зорь, как называл это озерцо Тар, плескалось у самых его ног. Спутники Хельви спали без задних ног. Их слаженный храп не мог заглушить мерного плеска сапфировых волн.

Мелкие блестящие камушки, вымостившие дно, казались прозрачными. Не веря своим глазам, наместник подошел к самой воде и опустил в нее руку. Теплая волна тут же набежала на берег и лизнула его, как будто поцеловала.

— Да тебе вроде нравится являться ко мне, приятель, — немного растерянно сказал наместник, поводя рукой в прозрачной водице.

Негромкое кряканье раздалось откуда-то со стороны. Хельви обернулся, но без прежнего напряжения. Он вдруг почувствовал, что рядом с волшебным колодцем ему не грозят никакие опасности. Может, именно это так влекло к нему Тара, неожиданно подумал Хельви. Он увидел золотую птицу Фа, которая плыла по озерцу. Хвост она распушила, и он лежал на воде дивным веером. Наместник, который понятия не имел, как именно ловят волшебных птиц, на всякий случай засвистел и сделал вид, что сыплет на землю какие-то крошки. Птица презрительно крякнула и опустила голову под воду, будто не желала видеть бездарных попыток человека.

— Таким способом и курицу не приманишь, — тоном знатока сказал Нырок, поднимаясь из желтых зарослей, — Дедуля мой говаривал, что настоящий мужик должен уметь и куру ощипать, и жен пощипать. Хлопнул он однажды свояченицу по мягкому месту, так бабуля…

— Ничего себе! — Проснувшийся Вепрь с изумлением смотрел на возникшее неизвестно откуда озеро. — Это что, очередная ловушка?

— Нет, это очередное подтверждение тому, что нашему наместнику везет как никакому другому смертному, — ответил за Хельви Тар, который неотрывно глядел куда-то в сапфировые волны, словно оттуда должен был появиться как минимум трехголовый дракон.

— Это и есть колодец богини Зорь? — тихо спросил Тирм. — Я читал о нем в императорской библиотеке в Горе девяти драконов.

— Да, это он. Я не очень понимаю, почему он последовал за нами аж за Черные горы, но это действительно он, — сказал Хельви, потирая мокрые руки, — По крайней мере, мы не умрем от жажды. Да и птица нашлась, на радость Кифру. Нужно его разбудить.

— Я уже проснулся, — улыбаясь, ответил Кифр, который выглядел так, словно ему объявили о том, что он женится на принцессе.

— Ребята! — вдруг воскликнул Тирм. — А вы знаете, И если мы сейчас напьемся воды из этого озерца, то станем бессмертными богами. Честно, я сам читал! Один глоток— и мы поймем язык животных, два — и станем мудрецами, три — и превратимся в богов. Чего же мы ждем?

— Погоди, хороший мой, — поморщился Вепрь. — Мы станем бессмертными, как те дурачки в Городе драконоборцев? Будем тысячи лет скучать, глядя друг другу в опостылевшие рожи, а для разминки ловить заблудших авантюристов и отдавать их на мучительную смерть Нырку — чтоб он вогнал их в смертный сон, рассказывая про подвиги своего забулдыги деда? Не нравился мне что-то такое будущее.

— А под конец жизни будем ловить и вялить рыбу, как армаги, — неожиданно поддержал приятеля Тар, — Кажется, они тоже были раньше богами? Только силушка-то вышла вся. Боюсь, что Вепрь прав, — это действительно ловушка. Возможно, это работа сильфов. Они не отвадили драконов от запретного колодца, как мы думали, прочтя легенду. Они просто немного изменили действия его чар. Он не только дает силу, он и забирает ее до последней капельки. Это такая плата за могущество, вполне соизмеримая. Вот почему драконы сгинули!

— Значит, у нас остается все меньше шансов найти живого дракона, — кусая губы, предположил Хельви. — Знаете что… В таком случае я все-таки нахлебаюсь этой водицы. По крайней мере, избавлю Сури от необходимости выходить замуж за нелюбимого. А там гори все ясным огнем. Заставлю императора переменить решение о свадьбе и вернусь сюда. Думаю, армаги пустят меня к себе Дожить последние деньки.

— А может, если взять немного силы, ничего не произойдет? Я бы не отказался понимать язык птиц и зверей. В хозяйстве пригодится, — неуверенно сказал Нырок. — Это же всего один глоток. Неужели после этого я тоже высохну и потеряю всю силу, как те рыбаки?

Ответить ему не успели, потому что Кифр, странно улыбаясь, подошел к воде, и золотая птица, которая будто ждала этого движения, тут же подплыла к берегу. Она нежно крякнула альву словно старому знакомому. Вепрь переглянулся с Хельви. Тирм открыл было рот, чтобы задать вопрос, но по знаку Тара промолчал. Нырок, удивленно наблюдавший за товарищем, поморщился как от зубной боли.

— Зачем пить воду, чтобы понимать язык зверей, если и так все понятно. Она говорит, нам всем нужно зайти в воду, но не пить. Это понятно? Она говорит, что колодец пришел за нами. Идите, не бойтесь. — Кифр махнул рукой приятелям и зашел в озерцо по колено.

— С чего бы это колодцу помогать нам, — пробурчал Вепрь, — Похоже, этот альв все-таки двинулся умом. Птичка разговаривает, да?

— Делайте, что я говорю. — Кифр повернулся к товарищам. — Сами мы никогда не выберемся из этих мест. Здесь нет ни воды, ни пути.