Страница 12 из 15
Впрочем, все эти умные соображения появились уже потом, а сначала меня Дмитрий в такой депресняк вогнал, что хоть на луну вой — на правом берегу Случи мы разом целый десяток Младшей дружины потеряли! Прищучил лорд Корней отряд ляхов, в котором оказалось довольно много бойцов в хороших бронях, да на справных конях. И вот эти-то бойцы, поняв, что дело пахнет керосином, бросили добычу и остальных своих подельников, да рванули на прорыв! И надо ж такому случиться, что поперли они прямо на тот самый десяток пацанов, в который я после бойни у Ратного назначил урядником Власия!
Блин, сколько учили их от удара конницы уворачиваться, сколько объясняли, что в прямую схватку со взрослыми бойцами лезть нельзя!.. И говорил же мне Дмитрий, что Власий неловок! Нет, соблазнился на то, что в парне способности организатора проявляются… вот и результат — из десяти мальчишек только двое выжили, да и те тяжелораненые! И сам Власий… Царствие ему Небесное…
На Роську так и вовсе смотреть страшно было — похоже пару последних ночей он и вовсе не спал, десяток Власия ведь ему подчинен был. Но характер у парня все же железный, вывод из произошедшего он сделал весьма радикальный — учить ребят надо жестко, и не жалеть, потому что жалость наставника потом, в бою, кровью обернется! Вот тебе и «святоша»! Впрочем, своему «религиозному экстремизму» он тоже должное отдал — объяснил остальным курсантам, что именно этот десяток к обучению грамоте и Закону Божьему с небрежением относился, за что кара их и постигла! Причем в таких выражениях объяснял, что даже взрослых ратников пробрало, да еще и пообещал, что того, от кого еще хоть раз услышит, будто воину грамота без надобности, своими руками прикончит и греха на душу взять не побоится. И вы знаете, мистер Фокс, поверили ему! Очень убедительно, по словам Дмитрия, мой крестник высказался, очень убедительно…
Впрочем, могло все еще хуже обернуться — не десяток отроков мы могли потерять, а гораздо больше. Не знаю: то ли я что-то с тезисом «Младшая стража за своих никому не прощает» что-то перемудрил, то ли ребята, по-настоящему еще не битые, слишком много о себе воображать стали, то ли просто юношеская горячность… короче, как только стало ясно, что всех, не сумевших слинять, уже задавили, ребята в погоню за прорвавшимися намылились. Без приказа! Самовольно! Видимо, сообразили, что они легче взрослых ратников и кони под ними меньше устают, плюс еще и заводные кони есть. Представляете, мистер Фокс, что было бы, если б они ляхов и впрямь нагнали? Стрельнули бы по разу, причем, наверняка, не меньше половины промахнулись бы — на скаку-то! А потом что? Спешиваться и заряжать? Так бы им и дали это сделать! В рукопашную лезть? Все бы там и легли… или большинство. Убегать? Ну, разве что, да только вряд ли получилось бы.
Слава богу, Алексей сообразил, зачем они к заводным коням сунулись, да остановить сумел. Так они еще и хай подняли, мол за своих отомстить им не дают! Но тут уж лорд Корней вмешался — шепнул что-то ратнинцам, и как начали отроки от молодецких затрещин из седел вылетать! Кто-то, между прочим, и по паре затрещин огреб, если от первой на землю не слетел — показали пацанам, чего они, по сравнению со взрослыми воинами, стоят. А потом еще и гоняли моих чудо-богатырей древками копий по кругу, пока с тех семь потов не сошло. Сами понимаете: отношение взрослых ратнинцев к Младшей страже, мягко говоря, неласковое, а тут такой случай… и душу отвели, и высказали, что хотелось, ну, и педагогика, конечно, в ЗДЕШНЕМ понимании.
А потом лорд Корней для поручиков и урядников обряд «удара милосердия» провел. Живых ребята кололи копьями или уже мертвых, бог весть, но слабины никто из них не дал — настроение подходящим было.
Вот такие дела, мистер Фокс. Правобережье Случи Воевода Погорынский от ляхов очистил, да по ходу дела войско себе собрал — иному удельному князю не зазорно было бы, по крайней мере, по численности — поболее пяти сотен! А по качеству… сборная солянка, конечно: ратнинцы, моя неполная сотня, погостные ратники, огневцы, лесовики. Это уже было, а потом еще кое-кто прибавился. Четверо бояр со своими дружинами. Двоих из них дед выручил — снял ляшскую осаду с их усадеб. Еще один к деду сам присоединился, а четвертый боярин совсем пацаном оказался — лет шестнадцать, но дядькой при нем опытный воин. Оказывается, мать этого парня с дедом давно знакома была и сама попросила его взять сына да воинской науке поучить.
Так дело к четырем сотням и подошло. Еще сотня с лишним «охочих людей» из Давид-городка и окрестностей к нам присоединилась, причем со своим боярином. Тот было закочевряжился, не захотел деду подчиняться, но Алексей решил проблему быстро и радикально — просто вызвал того на поединок и тупо грохнул, снеся ему голову с плеч на втором выпаде! Народ от такой разъяснительной работы охренел по полной программе, а дед тут же назначил Алексея командиром «охочих людей», начисто проигнорировав наличие у них еще одного мелкого боярчика. Но тот, надо сказать, и не выступал особенно: Алексей на него только покосился да ус подкрутил, и никаких дискуссий!
Еще нескольким крикунам ратнинцы по-простецки морды начистили, да выгнали к чертовой матери, остальные после этого с назначением Алексея смирились. Оно и понятно: Корней показал себя воеводой удачливым, значит, есть вполне оправданная надежда на добычу, а Алексей сумел внушить к себе уважение с первой же встречи. «Охочие люди» не за славой в поход идут, а за добычей, крутой мужик во главе отряда — лишняя гарантия успеха, а крутизну Алексей показать сумел весьма наглядно.
Дальше опять двинулись порознь — моя сотня, огневцы и лесовики составили ладейную рать, ну а лорд Корней во главе всех остальных переправился на левый берег Припяти и пошел к Пинску сушей. Возглавил ладейную рать десятник Егор, а Семен Дырка, хоть и недоволен был, смолчал — Леха Рябой ему по-родственному разъяснил, что к чему. Вот так, мистер Фокс, я и заделался командиром роты «морпехов» или «речпехов», если угодно.
На второй день плавания Егору опять свои флотоводческие таланты показывать пришлось. Встретился нам целый караван из пяти ладей, нагруженных, что называется, под завязку. Война есть война — заорали, чтобы остановились для проверки, а в ответ — стрелы. Ну, мои ребята сгоряча переднюю ладью и утопили — как дали из самострелов, так у тех несколько весел с левого борта сразу и провисли. Остальные весла за них цепляться стали, а кормщик вовремя команду не отдал и гребцы правого борта в один гребок ладью бортом к течению и развернули. Ну а дальше, похоже, сработал эффект сложения многих мелких причин, каждая из которых к катастрофе привести не может, а в сумме…
Надо понимать, ладьи грузили в спешке и груз не закрепили (оно и понятно — не в море же выходить собирались), да для увеличения грузоподъемности выкинули балласт (дурь, конечно, но случается, особенно, если начальство на глотку берет и никаких возражений слушать не желает). Плюс, что-то там с течением не то было — то ли отбойная струя, то ли еще завихрение какое… Короче, накренилась ладья, сильно накренилась, и началось…
Груз сместился на правый борт, придавливая гребцов, убитые и живые латники туда же посыпались, вместе с грузом. Кое-кто в воду слетел и, конечно же, за борт цепляться начал (в доспехе-то не поплаваешь). Черпанула ладья бортом, и поминай, как звали. Кто б сказал, не поверил бы — залпом из трех десятков арбалетов ладью утопить! Хотя, мистер Фокс, при дурном командовании, да незакрепленном грузе и не такие корыта тонули, что в двенадцатом веке, что в двадцатом.
План у каравана, надо полагать был простой — по течению, да поднавалившись на веслах быстренько разойтись с нами на встречных курсах под прикрытием лучников, а потом уходить, отстреливаясь. Не вышло. Как передняя ладья на борт легла, остальным пришлось скорость снижать, да в стороны сворачивать. Ход потеряли, строй рассыпался, тут мы им и устроили «танцы под радиолу».
Одна ладья, все-таки, проскочить сумела, за ней насады Семена Дырки погнались, а остальные три мы одним и тем же маневром взяли — мои ребята с одного борта их болтами засыпали, а Егор с лесовиками с другого борта на абордаж шел. Впрочем, там и абордажить особо было нечего — охрана вся на первой ладье была, а на остальных, кроме гребцов, только по десятку воинов было, да и те раненые. Последняя ладья так и вовсе без боя сдалась.