Испытание близнецов

– К кому же это? – с подозрением спросил Тас.

– К Пар-Салиану. Только он сможет рассказать нам, что случилось, и отправить меня туда...где мне нужно быть.

– К Пар-Салиану? – спросил кендер таким встревоженным голосом, словно гигант намеревался направить свои стопы прямиком к Темной Воительнице. – Это еще большее безумие! – начал было он, но приступ слабости и тошноты заставил его остановиться и замолчать. Карамон терпеливо ждал, налегая на костыль, хотя и сам он выглядел неважно.

Наконец кендер почувствовал себя немного лучше. Он кивнул Карамону (говорить Тас пока не мог) и пошел вперед неверными, заплетающимися шагами.

Вскоре они оказались у обелиска. Оба тут же упали на землю и оперлись спинами о мокрый камень, совершенно вымотанные этим коротким переходом длиной в каких-нибудь три десятка шагов. Горячий ветер снова засвистел, завыл над их головами, а гром слышался теперь гораздо ближе.

Пот заливал глаза Тассельхофа, губы его приобрели зеленоватый оттенок, однако он нашел в себе силы улыбнуться Карамону с вполне невинным – так ему, во всяком случае, казалось – выражением лица.

– Значит, мы должны будем повидаться с Пар-Салианом? – спросил он как можно небрежнее и вытер влажное лицо кончиками волос. – Мне кажется, это не самая лучшая мысль. Тебе не под силу пройти весь путь, даже если бы у нас были вода и еда.

– Я и не собираюсь идти пешком. – Карамон достал из кармана волшебный брелок и начал осторожно раскладывать его, превращая в украшенный драгоценными камнями скипетр.

Тас поглядел на его руки, сглотнул и быстро заговорил:

– Я уверен, что Пар-Салиан...очень занят. Вот именно – занят! Ему, небось, не до нас. – Тас криво улыбнулся. – У него, должно быть, полно дел. Особенно если учесть, какое безобразие творится вокруг. Так что давай забудем об этом и отправимся в такое место и время, где нам было хорошо. Может быть, вернемся в тот год, когда Рейстлин наложил на Бупу привораживающее заклятие и заставил ее влюбиться в себя? Это была довольно веселая шутка. Как сейчас помню – эта грязная девчонка из племени овражных гномов повсюду таскалась за ним...

Карамон не отвечал. Тассельхоф в отчаянии принялся накручивать на палец свой хохолок.

– Он умер, – сказал кендер, траурно вздыхая. – Бедный Пар-Салиан умер и лежит сейчас где-нибудь недвижимый и холодный, как дверная ручка. В конце концов, – радостно заключил Тас, – он был уже очень стар, когда отправил нас в прошлое. Да и выглядел он не ахти...Для него, наверное, стало настоящим потрясением известие о том, что Рейстлин сделался богом и будет править Кринном. Наверняка сердце старика не вынесло этого. Бац – и все! Пар-Салиан готов!

Тас искоса взглянул на Карамона. На губах гиганта появилась легкая улыбка, но он продолжал молчать, ловко поворачивая драгоценные камни, словно детали сложной головоломки. Ослепительная молния заставила обоих вздрогнуть. Карамон поднял голову, чтобы посмотреть на тучи, и его улыбка погасла.

– Я уверен, что и Башня Высшего Волшебства находится теперь совсем не там, где она была раньше! – в отчаянии вскричал Тас. – Если все, что ты говорил, – правда, и если весь мир стал таким, как...как здесь, то Башня должна была пострадать первой. Удар молнии – и все!.. В конце концов, она была выше всех деревьев, которые я когда-либо видел.

– Башня никуда не делась, – мрачно возразил Карамон, ставя на место последнюю деталь и поднимая магическое устройство над годовой. Лучи Солинари заиграли на гранях кристаллов, и жезл засиял в его руках, но набежавшие тучи закрыли луну, и свет погас. В кромешной тьме сверкали лишь ослепительные молнии.

Скрипнув зубами от боли, Карамон подхватил свой костыль и встал на ноги.

Тассельхоф последовал его примеру, но поднимался он гораздо медленней, с явной неохотой.

– Видишь ли, Тас, я неплохо знаю Рейстлина, – сказал гигант, не обращая внимания на опечаленного кендера. – Может быть, уже слишком поздно, но теперь я понял его до конца. Он ненавидел Башню, а вместе с ней и магов за то, что они с ним сделали. Но и ненавидя, он продолжает ее любить, ибо она – часть его магического Искусства. А магия значит для него больше, чем все остальное, – больше, чем сама жизнь. Нет, Башня осталась на месте.

Приподняв устройство на уровень глаз, Карамон начал читать заклинание, но был прерван Тассельхофом.

– О Карамон! – взвыл кендер, вцепившись в друга обеими руками. – Не заставляй меня отправляться к Пар-Салиану вместе с тобой! Я знаю, он сделает со мной что-нибудь ужасное! Он может превратить меня в летучую мышь... – Тас помолчал. – И хотя быть летучей мышью само по себе довольно интересно, я не уверен, что мне понравится спать вниз головой, цепляясь ногами за какой-нибудь сучок. Теперь я думаю, что больше всего на свете мне нравится быть просто кендером, и я...

– Что ты несешь? – перебил его Карамон, свирепо глядя то на Тассельхофа, то на мрачные тучи. Дождь стремительно набирал силу, а молнии били в землю все ближе и ближе к ним.

– Пар-Салиан! – воскликнул Тас, в ужасе приседая. – Я помешал его заклятью! Я отправился в прошлое вместе с тобой, хотя меня никто туда не приглашал! И еще я укра...нашел волшебное кольцо, которое кто-то обронил, и оно превратило меня в мышь. Я уверен, что Пар-Салиан очень сердит на меня за это. И потом, я же тогда сломал магическое устройство! Помнишь? Правда, я в этом не виноват, это Рейстлин заставил меня сделать что-то не правильно, однако Пар-Салиан очень строгий! Он может рассудить, что если бы я с самого начала не влез в это дело – как я и должен был поступить, – то потом не произошло бы ничего из того, что случилось! Или ты со мной не согласен? Правда, я заставил Гнимша починить устройство, но он исправил его не совсем удачно, из-за этого мы...

– Тассельхоф, – сказал Карамон. – Заткнись, пожалуйста.

– Хорошо, Карамон, – покорно согласился кендер.

Гигант посмотрел на его маленькую, жалкую фигурку, освещенную вспышкой молнии, и вздохнул.

– Я не позволю Пар-Салиану сделать с тобой ничего дурного, – сказал он устало. – Обещаю. Или ему сначала придется превратить в летучую мышь меня.

– Честно? – с беспокойством осведомился кендер.

– Даю слово, – отозвался Карамон, не отрывая глаз от грозового неба. – А теперь дай мне руку, и давай выбираться отсюда.

– Конечно. Вот она, – сказал Тас почти радостно и сунул пальцы в ладонь Карамона.

– И еще, Тас...

– Что?

– На этот раз думай, пожалуйста, о Башне Высшего Волшебства в Вайретском лесу. И больше никаких лун, слышишь?

– Хорошо. – Тассельхоф вздохнул. Карамон снова начал читать заклинание, а кендер закрыл глаза и подумал: «Готов поспорить, что из Карамона получилась бы замечательная летучая мышь!»

В следующее мгновение они очутились на опушке леса.

– Я тут ни при чем, – едва открыв глаза, быстро сказал Тас. – Я думал о Башне всем сердцем и головой. Клянусь, у меня и в мыслях не было никакого леса.

Карамон пристально всмотрелся в просветы между стволами. Ночь еще не кончилась, но небо очистилось от туч. Гроза бушевала где-то у горизонта.

Лунитари светилась в небе тусклым красным светом. Солинари медленно погружалась в далекие облака. В зените горела выложенная звездами руна Песочных Часов.

– Ну что же, мы, по крайней мере, все еще в том же временном периоде, – пробормотал Карамон. – Но где мы? В каком месте?

Он оперся на костыль и с раздражением посмотрел на зажатое в руке волшебное устройство. Затем его взгляд переместился на стволы деревьев, освещенные болезненным светом лун. Неожиданно лицо Карамона прояснилось.

– Все в порядке, Тас, – сказал он с явным облегчением. – Ты что, не узнаешь это место? Это Вайретский лес – тот самый магический лес, который охраняет подступы к Башне Высшего Волшебства!

– Ты уверен? – с сомнением спросил кендер. – Мне сдается, что, когда я видел его в последний раз, он был совсем другим. Тогда он был намного старше, а мертвые деревья теснились со всех сторон и словно глядели на меня. Когда я хотел войти, они меня не впустили, а когда захотел вырваться из их кольца, то не выпустили.