Испытание близнецов

– Ты можешь войти в эти Врата, темный эльф? Даламар отрицательно покачал головой:

– Нет. Как сам ты сказал, для того, чтобы переступить этот порог, нужны огромные силы и знания, которых у меня нет и, наверное, уже никогда не будет. И не надо так на меня смотреть, полуэльф, мы ни минуты не потратили зря. Я уверен, – что Карамон не стал бы с таким упорством рваться к Вратам, если бы не знал, как в них войти...

Темный эльф оборвал самого себя и пристально поглядел на Карамона.

– А войти он должен, иначе нам всем конец, – подвел Даламар итог.

– Когда Рейстлин будет сражаться с Темной Королевой и ее войском, ему придется предельно сосредоточиться именно на этом, не отвлекаясь ни на что другое, – сказал Карамон ровным, устрашающе спокойным голосом. – Я прав, Даламар?

– Безусловно, – кивнул темный эльф, вздрагивая, и, действуя здоровой рукой, плотнее запахнулся в свой черный плащ. – Один лишний вздох, одно неверное движение, одна ошибка – и для него все пойдет прахом. Его разорвут в клочья, растащат по косточке и перемелют в пыль.

Карамон удовлетворенно кивнул.

«Как он может быть таким спокойным?» – удивился Танис, но внутренний голос подсказал ему, что таким бывает спокойствие человека, который знает свою судьбу и принимает ее безоговорочно.

– В книге Астинуса, – продолжал гигант, – я прочел, что Рейстлин, зная, что ему придется использовать всю свою магию для борьбы с Властительницей, открыл Врата перед решительной схваткой, чтобы ему было куда отступать. Таким образом, когда после битвы он вернется к ним, то найдет Врата готовыми впустить его обратно в наш мир.

– Рейстлин хорошо понимал, – вставил темный эльф, – что после битвы с Властительницей он будет слишком слаб для того, чтобы открыть Врата самостоятельно, ведь для этого нужны все силы, которыми он некогда обладал...Да, ты прав, Карамон. Он ненадолго откроет Врата, и это произойдет очень скоро. Тогда любой человек, обладающий достаточной силой и мужеством, сможет сквозь них пройти.

Темный эльф закрыл глаза и прикусил губу, сдерживав крик боли. Он сознательно не стал применять лечебный настой, который мог усыпить его.

– Если Карамон проиграет, – сказал Даламар, – я буду нашей последней надеждой.

«Темный эльф – единственная надежда мира на спасение! – подумал Танис. – Бред! Не может быть, чтобы все это происходило наяву...»

Облокотившись на каменную поверхность стола, он положил голову на руки и сидел неподвижно. Как же он устал! Все тело ныло и болело, раны на руках жгли, как раскаленное железо, а голова до сих пор тихо кружилась. Когда же полуэльф расстегнул нагрудную пластину доспехов, она показалась ему тяжелой, как могильная плита, но все же на душе у него было еще тяжелее.

Воспоминания обступили Таниса, протягивая к нему свои холодные руки, словно страшные хранители Башни. Вот Карамон похищает надкушенный окорок с тарелки Флинта, пользуясь тем, что старый гном отвернулся; вот Рейстлин, создающий волшебные иллюзии для сирот из Устричного; вот Китиара, смеясь, бросается ему на шею и шепчет что-то на ухо...

Сердце воина заныло, на глаза навернулись слезы, и полуэльф украдкой смахнул их рукой.

«Нет, все не правильно! – подумалось ему. – Неужели именно так должно было закончиться все то, что вначале казалось прекрасным и вечным?»

Перед глазами Таниса все плыло, и он сам уже не мог понять – от слез или от усталости. Не без труда он различил на каменной крышке стола толстый том, который показывал ему Карамон, – последнюю книгу Астинуса.

«Значит, вот что ожидало всех нас...» – Танис пришел в себя...и тут же почувствовал заботливый взгляд Карамона. Сердитым жестом вытерев глаза и лицо, полуэльф со вздохом поднялся.

Но, как он ни старался, призраки воспоминаний никуда не делись. Они оставались с ним...и витали над головой Таниса, а также над изуродованным, обожженным телом, которое осталось лежать в углу под плащом.

Человек, темный эльф и эльф-полукровка в молчании смотрели на мрачные Врата. Водяные часы на каминной полке отсчитывали время; тяжелые капли падали сквозь узкую горловину с частотой, совпадающей с биением трех сердец.

Напряжение в комнате достигло предела, казалось – еще немного, и что-нибудь здесь сломается, взорвется, и тогда все полетит в тартарары.

Даламар пробормотал что-то на эльфийском языке, и Танис бросил на него тревожный взгляд, опасаясь, не бредит ли он. Лицо мага было мертвенно-бледным, как у трупа, а вокруг запавших глаз появились иссиня-черные круги. Не отводя глаз, Даламар смотрел в пустоту Врат.

Похоже, что и Карамона начало покидать его невозмутимое спокойствие. Он нервно хрустел суставами, сжимал и разжимал огромные кулаки, а его бронзовая кожа заблестела от пота, крупные капли которого отражали сияние пяти драконьих голов. Гигант изредка вздрагивал, а его огромные мышцы судорожно напрягались.

Танис неожиданно почувствовал нечто странное. Воздух...Он был совершенно неподвижен, как перед грозой или катастрофой. Шум битвы, идущей на улицах Палантаса – крики умирающих и яростный лязг железа, – который Танис слышал, даже не осознавая этого, внезапно стих, как отрезанный. Даже хранителей Башни было не слышно, хотя Танис не был уверен, должны ли они производить какие-то звуки. Затихло и бормотание Даламара.

Тишина накрыла их, словно огромным толстым одеялом; она была такой же удушливой и пыльной, как мрак за пределами лаборатории, и в этой тиши, не особенно громко звучали падающие в часах капли. Их мерный стук гипнотизировал Таниса, пробирал до костей, и полуэльфу начало казаться, что он вот-вот сойдет с ума.

Даламар внезапно открыл глаза и с дикой силой стиснул черный плащ на груди, пальцы его побелели. Танис непроизвольно шагнул к Карамону и обнаружил, что гигант тоже потянулся к нему.

– Танис!.. Карамон!.. – заговорили оба одновременно. Гигант схватил друга за руку:

– Позаботься о Тике, ладно?

– Я не пущу тебя туда одного! – воскликнул полуэльф. – Я пойду с тобой!..

– Нет, Танис. – Голос Карамона был тверд. – Если я погибну, Даламару понадобится твоя помощь. Попрощайся с Тикой за меня и попробуй ей объяснить...Передай ей, что я люблю ее и я... – Он не договорил. Танис крепко пожал ему руку.

– Я знаю, что сказать Тике, Карамон, – проговорил он, вспоминая свое прощальное письмо к Лоране.

Карамон кивнул, стряхнув с ресниц слезы, и прерывисто вздохнул.

– И попрощайся с Тасом. Я думаю, он так ничего и не понял...Во всяком случае не все. – Гигант с трудом улыбнулся:

– Разумеется, сначала тебе придется как-то выманить его из этой летучей крепости.

– Я думаю, он все понял, – негромко ответил Танис.

Драконьи головы, обрамляющие Врата, начали издавать пронзительные, хотя и тихие звуки. Карамон напрягся.

Визг голов Становился громче, он как будто приближался, становясь резче и тоньше. Врата пылали разноцветным пламенем, и на стенах играли переливающиеся тени.

– Готовься! – предупредил Даламар.

– До свидания, Танис! – Карамон обнял полуэльфа.

– До свидания, Карамон.

Гигант выпустил Таниса, и тот отступил.

Пустота раздвинулась, Врата открылись.

Танис заглянул внутрь – он был уверен в этом, поскольку не мог отвести глаз; однако спроси у него кто-нибудь, что же он там увидел, и полуэльф не нашел бы ответа. Даже спустя годы Врата все еще снились ему; Танис знал это, потому что с криком просыпался среди ночи, весь в поту, однако сновидение тут же растворялось в его сознании, и он никак не мог вспомнить, что же ему привиделось. Часто после подобных пробуждений он не мог больше заснуть и дожидался рассвета, дрожа под теплыми одеялами.

Но это было потом, а пока Танис знал только одно – надо остановить Карамона. Знал – и не мог сдвинуться с места, не мог даже пальцем пошевелить.

Пригвожденный к полу ужасом, он молча смотрел, как Карамон кивнул ему на прощание и спокойно взошел на золотое возвышение.

Драконьи головы завопили так, что у Таниса заложило уши. Это был вопль триумфа, ненависти, угрозы...Полуэльф и сам что-то кричал, но его голос потонул в оглушительном реве чудовищ.