Любимая балерина

Энн пожала плечами и брезгливо скривилась. Люси поразили эти жесты, и теперь она была готова начать спор с Джулианом. Неужели он всегда выполняет приказания матери? У него что, нет своего мнения? Но как только они выехали из Мэйфилдса и муж обнял ее, все сразу позабылось.

Первый месяц в Кумб-Хаус прошел в приятных хлопотах. Люси продолжала завтракать в своей комнате и спускалась вниз только к полудню, когда Джулиан обходил владения с матерью. Потом миссис Саммерфорд отдыхала, и можно было остаться наедине с мужем. Она с нетерпением ждала этих часов и считала дни, когда они вернутся в Лондон и в дом пусть маленький, но свой. Она так и не сказала свекрови, что ждет ребенка, и была благодарна мужу за то, что он, уважая ее желание, тоже помалкивал.

Миссис Саммерфорд по-прежнему была сдержанно вежлива и холодна; Люси так и не смогла почувствовать к ней теплоту. Она больше не пыталась поцеловать свекровь и была очень смущена, когда та спросила, почему она этого не делает. Джулиан нахмурился, и Люси поспешно коснулась губами гладкой щеки женщины, надеясь, что вопрос исчерпан. Но по пути в спальню Джулиан заговорил об этом:

– Знаешь, мама очень чувствительна, и мы с Фрэнсисом всегда пытались как-то смягчить ее скорбь по отцу.

– Не думаю, что ей нужны мои поцелуи, – неловко ответила Люси.

– Ты слишком много думаешь, милая. Недаром мама считает, что ты довольно замкнута.

Мне бы хотелось, чтобы она любила тебя так же, как и я.

Люси уселась на кровать и с обидой взглянула на мужа:

– Мне кажется, ты требуешь слишком многого, милый. В конце концов, мы с твоей матерью почти незнакомы.

– Это совсем другое. Вполне естественно, чтобы ты любила маму, а она любила тебя.

У Люси не хватило духу спорить с мужем, и она протянула к нему руки.

– Джулиан, ты такой милый, и я так тебя люблю!

– И я люблю тебя, Люси, давай не будем ссориться.

Они прожили в Кумб-Хаус пять недель, когда Джулиан получил письмо из министерства иностранных дел с подробностями его нового назначения и на следующий день отправился в Лондон. Без него дом казался еще больше, и Люси сидела в своей комнате дольше обычного, не в силах избавиться от беспокойства.

Когда она наконец спустилась вниз, свекровь ставила цветы в вазу в гостиной и, как обычно, равнодушно восприняла ее поцелуй.

– Доброе утро, Люси. Надеюсь, ты хорошо спала.

Всегда один и тот же вопрос и один и тот же ответ.

– Очень хорошо, спасибо, мама. Помочь с цветами?

– Нет, спасибо, милая. – Проворные руки поставили в вазу тюльпан. – Я знаю, как они должны стоять. Джулиану не нравится, когда цветов очень много, он говорит, это портит контур.

– Да, он в этом разбирается. Наверное, потому ему и нравится балет.

Свекровь поджала губы.

– Возможно. Но многие молодые люди любят театр, пока не вырастут из этого увлечения.

– Иногда увлечение может продолжаться всю жизнь.

– Думаю, это зависит от мужчины, хотя, конечно, молодые красивые балерины могут его привлекать. В них есть что-то далекое от реальности.

Люси съежилась, вспомнив разговор с Пирзом о нереальности балетных образов.

– На сцене достаточно известных женщин, которые не могут похвастаться молодостью и привлекательностью.

– Особенно среди представительниц кордебалета, – с ухмылкой заметила свекровь.

– Многие звезды поднялись из кордебалета, – холодно ответила Люси. – В этом нет ничего постыдного.

Пожав пухлыми плечами, старшая из женщин заговорила уже наставительно:

– Конечно, тебе лучше знать, боюсь, я всегда вела довольно уединенную жизнь. А тебе не советую быть слишком самостоятельной. Мужчины в семье Саммерфорд не любили, если жены занимались карьерой.

– Значит, Джулиан другой.

– Каким образом? Разве он не настоял, чтобы ты бросила балет?

– Да, но только потому, что его посылают за границу.

– Даже если бы Джулиан остался в Англии, не думаю, что он позволил бы тебе танцевать.

Мужчины в его положении должны вести себя благоразумно.

– Миссис Саммерфорд, вы говорите так, будто занятие балетом – позор!

– Миссис Саммерфорд? – На круглом лице свекрови появилось беспокойство. – Я думала, ты будешь называть меня мамой.

– Простите, у меня вырвалось.

– Ничего, это вполне понятно. В конце концов, мы совсем мало знаем друг друга.

Люси заставила себя улыбнуться и подумала, как этой женщине всегда удается унизить другого человека.

– Что тебе известно о дипломатическом корпусе, дорогая?

– Боюсь, ничего.

– Какая жалость! Я всегда считала, что жена должна быть помощницей мужу. Конечно, ты научишься.

– Уверена, что научусь, мама. Но ведь мужчина может сделать карьеру и без жены.

– Какая странная точка зрения, милая, наверное, это все иностранный менталитет.

– Я не говорила, что не хочу помогать ему, просто мне кажется, что Джулиан не нуждается в поддержке.

– Как мало ты его знаешь! Хотя он и может казаться независимым, но всегда полагается на меня.

– Вы думаете, так и должно быть?

– Конечно! Для этого и есть мать.

– Но придет время, когда сын вырастет, и чем больше он зависит от матери, тем труднее будет разрыв. Я с самого начала буду поощрять детей к независимости.

– Значит, ты будешь лишать их той защиты, на которую они надеются и которую имеют право получить от тебя.

– У них будет моя любовь.

Миссис Саммерфорд иронично улыбнулась:

– Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, что это легче сказать, чем сделать.

После этого разговор уже не клеился, и Люси, извинившись, вышла в сад, где одиноко бродила до обеда. Обе женщины обедали в столовой с видом на холмы. Даже в этой маленькой уютной комнате миссис Саммерфорд оставалась внушительной и недоступной, каждый ее жест был исполнен величия, и Люси подумала, что никогда не встречала человека, который более пристально следил бы за тем, что делает или говорит. Рядом с таким находиться было почти невозможно. Но как объяснить это Джулиану?

Днем миссис Саммерфорд отправилась в свою комнату отдохнуть, и Люси осталась одна.

Пошла наверх переодеться, надеясь, что новое платье приободрит ее.

Когда она распахнула дверцы шкафа, в зеркале отразилась ее слегка пополневшая фигура.

Ей не удастся долго скрывать свою тайну, нестерпимо захотелось подержать ребенка на руках.

Интересно, это будет мальчик или девочка?

В этот момент Люси услышала шум машины. Через несколько минут она вновь окажется в объятиях любимого мужа, и остальное уже не важно. Люси закончила переодеваться и стала перед зеркалом, делая прическу, когда Джулиан наконец вошел в комнату.

– Привет, дорогая! – Он поцеловал жену в затылок. – Как долог день без тебя!

– Ты приехал уже четверть часа назад, милый. Где ты был?

– Болтал с мамой. Когда я вошел, она как раз спускалась вниз.

Люси еле удержалась от колкости. Муж выглядел таким усталым, что у нее не хватило духу спорить с ним.

– Что нового о твоем назначении?

Джулиан присел на кровать, снял пиджак и ослабил узел галстука.

– Похоже, я останусь в Лондоне самое меньшее на полгода. – Он растянулся на кровати.

– Боже, как я устал! Скажи спасибо, что тебя не было со мной, в городе такая жара.

Люси присела на край кровати, и Джулиан взял жену за руку.

– Хорошо провела время, милая? Я так завидовал тебе, что ты осталась здесь.

– Мне было одиноко без тебя.

– Но ты была с мамой. Впрочем, ты ведь избегаешь ее.

– Да нет, сегодня утром мы с ней поспорили о театре. Честно говоря, у нее несколько странные представления об искусстве, Джулиан. У меня сложилось впечатление, что она не одобряет моего балетного прошлого.

– Ну, ну! Неужели мой котенок показал коготки? Ты не должна принимать всерьез все сказанное мамой. Она ничего не имеет против тебя.

Люси поцеловала мужа в щеку и вернулась к столу.

– Наверное, ты прав. Просто твоя мать не привыкла делить дом с другой женщиной.