Битва близнецов

— Как болит!.. Но другого выхода я не знаю.

Он снова вздохнул, однако присущий кендерам оптимизм помог ему справиться с унынием. «Помнится, здесь в стенах было полно щелей. Возможно, какая-то из них так разошлась, что в нее сможет протиснуться кендер?»

Тем не менее Тас пошел вперед весьма осторожно, памятуя о боли в голове и об ушибленном боке, который не давал ему как следует вздохнуть. По пути кендер внимательно исследовал обе стены коридора, но ни та ни другая ничем его не обрадовали. И лишь почти добравшись до лестницы, Тас нашел наконец то, на что надеялся и что искал, — подходящую щель в стене, настолько глубокую, что свет факела не смог осветить ее до конца.

Никто, кроме миниатюрного кендера, не смог бы протиснуться в нее, даже для Таса она была узковата. Ему пришлось передвинуть на поясе все свои кошельки и пролезать в щель боком.

— Кто бы знал, что быть мертвецом — такая морока! — воскликнул кендер и с треском разорвал свои чудные голубые штаны об острый выступ камня.

Чем глубже забирался Тас, тем труднее давался ему путь. Кошельки то и дело застревали, и он, не имея возможности развернуться, вынужден был тянуть и дергать их за ремешки до тех пор, покуда они не освобождались. В конце концов лаз сузился настолько, что кендеру пришлось отвязать кошельки и поднять их над головой вместе с факелом. Только после этого, выдохнув воздух и разорвав рубаху, Тасу удалось преодолеть последние несколько шагов. Несмотря на успех, кендер выбрался из щели разгоряченный, вспотевший и злой.

— Никогда не понимал, почему люди так боятся смерти, — пробормотал он, вытирая лицо рукавом рубашки. — Теперь мне ясно!

Некоторое время Тас потратил на то, чтобы отдышаться и вернуть кошельки на прежнее место. Свет, который он заметил в конце внезапно расширившейся трещины, привел его к широкой дыре, из которой он в конце концов и выглянул, не в силах бороться с вновь пробудившимся любопытством.

— Да-а… — прошептал кендер. — Это превзошло мои ожидания!

Расстилающийся перед ним ландшафт не был похож ни на что, прежде Тасом виденное. Пейзаж представлял собою плоскую голую равнину, протянувшуюся, насколько хватало глаз. Над равниной висело низкое и пустое небо, которое светилось каким-то странным светом, какой бывает виден на западе после захода солнца, словно где-то далеко пылает пожар и освещает заревом низкие облака.

Здесь же небо не только над горизонтом, но и над самой головой Тассельхофа было выкрашено в этот странный, тревожный цвет. Несмотря на закатное сияние, все вокруг выглядело каким-то чересчур темным и зловещим. Земля казалась черной бумагой, расстеленной под низким небом. Само небо напоминало пустыню — ни солнца, ни облаков, ни звезд, ни лун. Ничего.

Тас сделал пару осторожных шажков. Земля под ногами ничем не отличалась от обычной земли. Кендер прошел немного вперед и оглянулся на развалины Храма.

— Клянусь бородой великого Реоркса! — От волнения он едва не выронил факел.

Сзади ничего не было! Не было ни развалин, ни трещины, которую он преодолел с таким трудом. Все исчезло! Кендер осмотрелся и обнаружил, что стоит в центре огромного пустого пространства. Со всех сторон, насколько хватало глаз, не было ничего.

Тассельхоф Непоседа почувствовал, как сердце его ушло в пятки, да там и осталось, не желая возвращаться на привычное место. Где бы он ни находился, это, без всякого сомнения, было самое скучное место, какое только можно себе вообразить.

— Это не может быть Тот Свет! — жалобно сказал кендер. — Этого не может быть! Это какая-то ошибка… Хотя погодите-ка… Я должен встретить здесь Флинта! Фисбен говорил мне об этом! О других вещах Фисбен, признаться, говорил невнятно, но об этом он сказал совершенно ясно!

«Минуту, как же это было? Я помню красивое дерево, под ним сидел ворчливый старый гном и что-то вырезал из деревянной чурки… А вот и дерево! Интересно, откуда оно взялось?» Кендер изумленно заморгал. Вдали, где несколько мгновений назад ничего не было, он увидел высокое дерево.

— Я совсем не так представлял себе красивое дерево, — пробормотал Тас и поспешил вперед. При этом он обратил внимание на новое любопытное явление: земля как будто старалась выскользнуть у него из-под ног. «У Фисбена всегда был плохой вкус, — подумал Тас, с трудом удерживая равновесие. — Да и у Флинта не лучше».

Вскоре он приблизился к дереву, которое, как и все вокруг, было черным, безжизненным и согбенным, как старая ведьма, которую кендеру однажды довелось увидеть воочию. Листвы на ветках не было.

— Эта сухостойная увяла, должно быть, лет сто назад! — фыркнул Тас. — И если Флинт думает, что Тот Свет шибко украсился ее жалкой тенью, то он сильно ошибается. Эй, Флинт! — Кендер подошел поближе и заглянул за корявым ствол. — Флинт? Где ты? А-а-а, вот ты где! — воскликнул кендер, заметив приземистую бородатую фигуру, сидящую поддеревом. — Фисбен так и сказал, что я найду тебя здесь. Готов поспорить, ты не ожидал так скоро повстречать меня. Я…

Тас обогнул толстый ствол и вдруг остановился как вкопанный.

— Эй! — возмутился он. — Ты не Флинт! Ты… Арак!

Тас отшатнулся, как только гном, Мастер Истарских Игр, повернул к нему свое свирепое лицо. На губах Арака играла такая злобная ухмылка, что кендер весь похолодел. Ощущение это было ему совершенно незнакомо — он не мог даже припомнить, переживал ли когда-нибудь нечто подобное. Прежде чем Тас успел насладиться новым чувством, Арак вскочил на ноги и с глухим рычанием кинулся на кендера.

Тас испуганно завопил и взмахнул факелом, стараясь удержать гнома на безопасном расстоянии; одновременно он нащупывал свободной рукой небольшой нож, который прятал за поясом. Стоило ему, однако, обнажить клинок, как Арак внезапно исчез, словно провалился сквозь землю вместе с деревом. Кендер снова остался один посреди пустого пространства, под зловеще светящимся небом.

— Вот и хорошо, — заключил Тас. Как ни старался он взять себя в руки, голос его едва заметно дрожал. — Хотя, признаться, мне здесь не все нравится.

Взять хотя бы последнее происшествие — оно немного жутковато. Правда, Фисбен не обещал, что Тот Свет будет сплошным праздником, но он не обещал и обратного!

Кендер медленно огляделся по сторонам. Нож он убирать не спешил, да и факел на всякий случай держал прямо перед собой.

— Я знаю, что не был слишком набожным, — прибавил кендер и неуверенно переступил с ноги на ногу, пытаясь удержаться на дурашливой земле, которая с новой силой начала колебаться у него под ногами, — но думаю, в жизни я не так уж много нагрешил. И еще я победил Владычицу Тьмы. Правда, справедливости ради следует признать, что мне немного помогли… — Тас решил, что сейчас настал момент, когда следует быть до конца честным. — Кроме того, я близкий друг Паладайна, и…

— Во имя Ее Темного Величества, — произнес за спиной кендера мягкий голос, — ты-то что тут делаешь?

Тассельхоф от неожиданности подпрыгнул фута на три — явный признак, что кендер пребывал в расстроенных чувствах, — и повернулся. За его спиной, там, где мгновение назад никого не было, он увидел фигуру, живо напомнившую ему Элистана — жреца Паладайна. Только этот человек был одет в черные, а не в белые одеяния и на шее у него вместо медальона Паладайна висел медальон с изображением пятиглавого дракона.

— Прошу прощения, сударь, — пробормотал Тас, — откровенно говоря, я сам не знаю, что тут делаю. Кроме того, я не имею никакого понятия о том, где находится это «тут». Кстати, осмелюсь представиться — Тассельхоф Непоседа. — Кендер вежливо протянул незнакомцу руку. — А как твое имя?

Человек не обратил на протянутую руку кендера никакого внимания. Откинув назад черный капюшон плаща, он Подошел ближе. Тас вздрогнул, увидев длинные, со стальною сединой волосы незнакомца. Они были настолько Длинны, что, пожалуй, достали бы ему до пят, если бы, вместе с длинной седой бородой, не принялись развеваться в воздухе во все стороны сразу, окружив мрачную черную фигуру подобием серебристого сияния. Лицо человека было похоже на обтянутый пергаментом череп.