Реликт

– Они будут удивлены, сеньор. Сочтут, что я бросил вас. Мне придется очень плохо. – Быстро говорил Карлос, перекладывая лекарства и мясо в рюкзак Уиттлси. – Мухи кабури съедят вас заживо, – продолжал он, подойдя к ящику и обвязывая его веревкой. – Вы снова заболеете малярией и на сей раз умрете. Я останусь с вами.

Уиттлси поглядел на копну белоснежных волос, челка прилипла к потному лбу Карлоса. Вчера, до того как тот заглянул в хижину, его волосы были совершенно черными. Карлос на миг встретился с хозяином глазами, потом отвел взгляд.

Уиттлси поднялся.

– Adios, – попрощался он и скрылся в кустах.

Под вечер Уиттлси заметил, что густые низкие тучи вновь окутали Серро-Гордо. Последние несколько миль он шел по старой узкой тропе неизвестного происхождения. Тропа вилась среди черных болот, окружавших основание тепуи, сырого, покрытого джунглями плато, лежавшего впереди. Логика человеческой дороги, подумал Уиттлси. Путь проложен с определенной целью: тропы животных зачастую никуда не ведут. А эта тропа идет к оврагу на склоне тепуи. Крокер, должно быть, пошел туда.

Уиттлси остановился, бессознательно ощупывая талисман, который носил с детства, – золотую стрелку с серебряной поверх нее. Кроме той хижины, он уже несколько дней не видел следов человеческого обитания, если не считать давно заброшенной деревушки собирателей кореньев. Проложить эту тропу могли только индейцы племени котога.

Подходя к плато, Уиттлси увидел несколько блестящих лент воды, струящихся по склонам. У подножия он устроит ночлег, а утром поднимется на тысячу метров. Подъем будет крутой, грязный, возможно, опасный. Если он повстречает индейцев котога – что ж, будет схвачен.

Но у него нет причин думать, что котога свирепы. В конце концов все убийства и зверства местные мифы приписывают Мбвуну. Интересно – неведомое существо, предположительно контролируемое племенем, которого никто не видел. Может ли Мбвун существовать на самом деле? – задумался Уиттлси. Возможно, какие-то реликты и сохранились в громадном тропическом лесу: район этот совершенно не исследован биологами. Уже не впервые он пожалел, что Крокер, покидая лагерь, взял его «манлихер» тридцатого калибра.

Первым делом необходимо найти Крокера. Потом можно искать племя котога, доказать, что оно не вымерло много веков назад. Он прославится – открыватель первобытных людей, живущих в глубине амазонских джунглей в каменном веке, как в “Затерянном мире” Конан-Дойля.

Опасаться котога нет оснований. За исключением той хижины...

Внезапно в ноздри Уиттлси ударил тошнотворный запах. Он остановился. Ошибки быть не могло – дохлое животное, притом крупное. Он сделал десяток шагов – запах усилился. Сердце его забилось с надеждой: возможно, котога разделывали добычу поблизости. Там могли остаться инструменты, оружие, быть может, даже какая-то ритуальная утварь.

Уиттлси медленно двинулся вперед. Сладковатый мерзкий запах становился все сильнее. Путешественник увидел солнечный свет сквозь кроны деревьев высоко над головой – верный признак того, что поблизости поляна. Остановился и подтянул лямки рюкзака, чтобы он не колотил по спине, если придется бежать.

Узкая, окаймленная кустами тропа выровнялась и свернула в небольшую прогалину. На противоположной стороне ее лежал труп. На комле дерева, к которому он был привален, была вырезана ритуальная спираль, на рассеченной грязно-бурой грудной клетке лежал пучок ярко-зеленых перьев попугая.

Подойдя поближе, Уиттлси увидел на трупе рубашку цвета хаки.

Над разрезанной грудной клеткой жужжала туча жирных мух. Отрубленная левая рука с рассеченной ладонью была привязана к стволу дерева волокнистой веревкой. Вокруг тела валялись стреляные гильзы. Потом Уиттлси увидел голову. Она лежала вверх лицом под мышкой у трупа, затылочная кость черепа была сорвана, мутные глаза смотрели вверх.

Уиттлси нашел Крокера.

Инстинктивно исследователь попятился. Он видел, что ряды когтей исполосовали тело с чудовищной, нечеловеческой силой. Труп выглядел окоченевшим. Возможно, если Бог милостив, котога уже ушли отсюда.

Если только это дело рук котога.

И тут Уиттлси обратил внимание, что тропический лес, обычно оглашаемый звуками жизни, совершенно тих. Он резко обернулся. В высоком подлеске на краю прогалины что-то двигалось, среди листвы светились два узких глаза цвета жидкого пламени. Уиттлси всхлипнул, выругался, провел по лицу рукавом и снова поглядел в ту сторону. Глаза исчезли.

Скорее в обратный путь, прочь от этого места. Дорога прямо перед ним. Терять время нельзя.

И тут Уиттлси увидел на земле нечто, чего не заметил раньше, почувствовал ужас, уловив движение крадущегося в кустах тяжеловесного существа.

2

Бразилия, Белен, июль 1988 г.

На сей раз Вен убедился, что десятник докеров его раскусил.

Стоя в глубине темного прохода между складами, он вел наблюдение. Моросил дождик, затуманивая широкие обводы грузовых судов, превращая фонари на пристани в крохотные точки. От горячих палубных досок поднимался пар, неся с собой легкий запах креозота. Сзади доносился ночной шум портового города: отрывистый лай собак, негромкий смех и болтовня на португальском языке, музыка в стиле “калипсо” из баров на набережной.

Дела у него шли отлично. Когда оставаться в Майами стало слишком рискованно, он подался далеко на юг. Грузооборот здесь был незначительным, маленькие суда ходили на север и на юг вдоль побережья. В порту постоянно требовались грузчики, а ему эта работа была знакома. Он назвался Веном Стивенсом, и никто в этом не усомнился. А вот тому, что он носит имя Стивенсон, не поверили бы.

Обстановка здесь оказалась вполне подходящей. В Майами было достаточно времени и практики, чтобы обострить интуицию. Здесь она ему пригодилась. Он нарочно говорил по-португальски плохо, запинаясь, чтобы разглядеть выражение глаз собеседника и должным образом отреагировать. Рикон, младший помощник начальника порта, был единственным напарником, в котором нуждался Вен.

Когда груз приходил с верховьев реки, Вен получал сообщение. Обычно ему говорили о характере груза только два слова: поступающий или отправляемый. Он всегда знал, что искать, ящики неизменно бывали одинаковыми. Следил, чтобы их благополучно выгрузили и разместили на складе. А потом устраивал так, чтобы на идущее в Штаты судно их погрузили последними.

Вен от природы был осторожным. И пристально наблюдал за десятником докеров. Несколько раз у него возникало тревожное чувство, что десятник что-то подозревает. Тогда он слегка умерял аппетиты, и через несколько дней чувство опасности притуплялось.

Вен глянул на часы. Одиннадцать. Услышал, как за углом открылась, потом закрылась дверь. Прижался к стене. Послышались тяжелые шаги по настилу, затем под фонарем мелькнул знакомый силуэт. Когда звук шагов затих, Вен глянул за угол. В конторе, как он и предвидел, было темно. Осмотревшись в последний раз, он юркнул за угол здания.

При каждом шаге пустой рюкзак влажно хлопал о его спину. На ходу Вен полез в карман, достал и крепко сжал в кулаке ключ. Свое орудие труда. Не проработав в порту и двух дней, он снял с ключа слепок.

Вен миновал суденышко, пришвартованное у пристани, черная вода по его толстым перлиням стекала на ржавые кнехты. Посудина казалась безлюдной, на палубе не было даже стояночной вахты. Вен замедлил шаг. Дверь склада была рядом, у конца главного пирса. Вен быстро оглянулся через плечо, потом проворно отпер металлическую дверь и юркнул внутрь.

Затворив за собой дверь, Вен подождал, пока глаза привыкнут к темноте. Он уже чувствовал себя на полпути к дому. Осталось только завершить здесь дела и сматываться к чертовой матери.

Да, пора убираться. В последнее время Рикона совсем обуяла жадность, крузейро текли через руки как вода. Недавно помощник начальника порта позволил себе пошутить относительно доли Вена. А утром Рикон разговаривал с десятником, торопливо, вполголоса, и десятник поглядывал на Вена.