Страница 166 из 179
Молчание тянулось не меньше минуты. Наконец растерянный органист заиграл вступление, и все лихорадочно зашуршали страницами. Прихожане один за другим вскакивали на ноги, поглядывая на него, как на сумасшедшего.
Неужели они правы? Что это было — видение? Расстройство психики? Галлюцинация? А может, всему виной кризис среднего возраста?
Но ведь он пресвитерианец, а не пятидесятник, у него не бывает видений… Прежде нечто подобное случалось с ним лишь однажды, в девятнадцатилетнем возрасте, когда внутренний голос велел ему стать священником. И это точно не было галлюцинацией; к тому же в прошлый раз он всего лишь поступил в семинарию, а не рванул на всех парах неизвестно куда.
То, что произошло сейчас, тоже нельзя назвать видением — ему же не померещился ангел или неопалимая купина… Он просто вдруг почувствовал абсолютную уверенность в том, что слова его проповеди — правда.
К сожалению, позже это ощущение ушло, и вот теперь… Не очень-то приятно находиться в трехстах милях от дома и не понимать, что ты тут делаешь. Особенно когда вокруг бушует снежная буря. Может, у него и правда истерический невроз, и причиной тому — январь?
Мэл ненавидел январь. После того, как убирают рождественские украшения, церковь всегда выглядит неуютной и заброшенной, и даже свет в алтаре кажется тусклым. Нечего ждать, не на что надеяться… Богоявление позади, впереди только Великий пост и уплата налогов. И еще — Страстная пятница. Посещаемость и пожертвования падают, так как половина паствы лежит в постели с гриппом, а вторая наслаждается зимними круизами. И, судя по потерянному виду тех, кто все-таки посещает храм, они жалеют, что тоже куда-нибудь не уехали.
Вот почему он отказался от традиционной проповеди о христианском долге, а вместо этого выбрал одну из старых проповедей об обещании второго Пришествия. Ему очень хотелось встряхнуть прихожан и согнать с их лиц выражение тоски и оцепенения.
«Мы переживаем самое трудное время, — говорил Мэл. — Рождество позади, пора платить по счетам, а зима, кажется, никогда не закончится. Но Иисус сказал нам: «Бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру». И когда Он придет, мы должны быть готовы. Не важно, произойдет ли это завтра, или через год, или через тысячу лет. Возможно, Он уже здесь — прямо сейчас, в эту минуту…»
И как только Мэл произнес эти слова, он вдруг почувствовал с абсолютной уверенностью, что Христос действительно уже здесь, и он, Мэл, должен идти и встретить Его.
Но сейчас на него напали сомнения: а вдруг всему виной отчаянное желание оказаться где-нибудь подальше от холодного, мрачного алтаря?
В таком случае он явно выбрал не то место. Мороз крепчал, и окна в машине снова запотели. Он поставил стекло-обогреватель на максимум и время от времени протирал лобовое стекло перчаткой.
Сквозь густой снегопад вокруг ничего не было видно; к тому же поднялся сильный ветер. Мэл включил радио, послушать метеосводку.
— И в последние дни, читаем мы в Откровении Иоанна Богослова, «сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю…»
«Надеюсь, это не прогноз погоды», — ухмыльнулся Мэл и защелкал каналами радиостанций.
— Последний скандал, развернувшийся вокруг президента…
— Во веки веков, аминь… — выводил голос РэнДи Трэвиса.
— …цены на свинину…
— И взмолились ученики: «Господи, дай нам знак!..»
«Знак — вот что мне сейчас нужно, — подумал Мэл, пристально вглядываясь в дорогу. — Доказательство того, что я не свихнулся».
Мимо с рычанием промчался контейнеровоз, и слепящие вихри снега смешались с выхлопными газами. Мэл наклонился к окну, чтобы рассмотреть разметку на дороге, и тут его обогнал еще один грузовик, с блестящими желто-оранжевыми машинками в кузове. Машинки для «автодрома» — как раз вовремя! Вот что нам всем понадобится, если метель не утихнет. Грузовик дернул вперед и, вихляя, выехал на полосу прямо перед Мэлом.
«Что ж, ты хотел получить знак, — подумал Мэл, едва успев затормозить. — Вот он. Четкий и ясный, словно написанный огненными буквами: «Возвращайся домой!» Выкинь из головы свои бредовые идеи. Ты погибнешь здесь, и что тогда подумает паства?»
Легко сказать — езжай домой… В снежной мгле дорога почти не просматривалась, не говоря уже об указателях, а стекла быстро покрывались корочкой льда. Он проверил, как работает стеклообогреватель, и снова потер стекло рукой.
Мэл боялся останавливать машину — фуры могут не заметить его и раздавить в лепешку, но другого выхода не оставалось. Ни от стеклообогревателя, ни от «дворников» не было никакого толка. Мэл опустил боковое стекло, высунулся наружу и постучал «дворником» по лобовому стеклу, чтобы сбить лед. Колючий снег обжег ему лицо, словно в кожу вонзились тысячи маленьких иголок.
— Хорошо, хорошо! — крикнул Мэл куда-то в ледяную мглу… — Я видел знак! Мне все ясно!
Зябко ежась, он закрыл окно и протер стекло изнутри. Единственное, что нужно было сейчас — это дорожный знак, но в такую пургу даже обочину рассмотреть было невозможно.
«Если я вообще на дороге», — невесело усмехнулся Мэл. Казалось, мир исчез в безграничной всепоглощающей белизне. Для полного счастья не хватает только свалиться в кювет…
Мэл уставился в окно, отчаянно пытаясь увидеть хоть что-нибудь — все равно что. И увидел пятнышко света.
По крайней мере так ему показалось. Для фар автомобиля слишком высоко — может, это мотоцикл? Впрочем, откуда здесь взяться мотоциклу в такую погоду? Наверное, какой-нибудь большой грузовик с прицепом.
Почему-то второго огонька рядом не было, но этот, единственный, горел ровно, и Мэл изо всех сил старался не отстать и не потерять его из вида.
«Дворники» заледенели и перестали работать, но пока Мэл опускал стекло, огонек исчез. А вдруг Мэл потерял и саму дорогу тоже? От этой мысли у него похолодело в животе. Но нет, свет никуда не делся: стало ясно, что это целое скопление огней — стрела, выложенная из круглых желтых лампочек.
Стрелка на крыше полицейской машины? Знак освободить дорожную полосу? Наверное, где-то впереди авария. Мэл нагнулся к окну, пытаясь рассмотреть голубое свечение фар «скорой помощи».
Но желтая стрелка продолжала уверенно двигаться вперед. Прищурившись, Мэл увидел, что она указывает вниз. И что ее движение замедляется. Мэл тоже снизил скорость, стараясь не отрывать взгляда от скользкой дороги. Скоро стрелка почти замерла на месте, и стало ясно, что это часть светящейся таблички, укрепленной на заднем борту грузовика. «Падающая звезда» — гласили мерцающие буквы, а чуть ниже, рядом со стрелкой, размещалась ярко-розовая вывеска: «Касса».
Грузовик остановился, помигал поворотником и снова тронулся с места. И тут в свете фар Мэл увидел запорошенный снегом красный дорожный знак «Стоп». И чуть дальше — указатель поворота.
Так значит, он следовал за светящейся стрелкой к съезду с трассы и даже не понимал этого. «Надеюсь, стрелка приведет меня в город», — подумал Мэл, мигнул правой фарой и съехал с шоссе вслед за грузовиком.
Однако несколько секунд Мэл все же потратил на раздумья и в результате потерял своего проводника. А метель здесь была еще сильнее, чем на автостраде.
Неожиданно впереди забрезжил свет. Да это же корона с вывески «Бургер Кинг»! Мэл рванул вперед и только когда уткнулся колесом в бордюр тротуара, понял, что снова ошибся: он приехал к отелю под названием «Королевский отдых», с короной из желто-зеленых огоньков над входом.
Припарковавшись, Мэл выбрался из машины и осторожно пошел по скользкой дорожке к дверям. В окне светилась вывеска «Свободные номера». Те же ярко-розовые буквы, что и на табличке «Касса».
С дороги прямо перед Мэлом вывернула маленькая голубая «хонда» и остановилась у обочины. Оттуда выскочила пухленькая женщина в намотанном на голову шарфе.
— Какое счастье, что вы знали дорогу! — воскликнула она, натягивая бирюзовые перчатки. — Я, кроме ваших фар, вообще ничего не видела!