Тысяча ликов ночи

Марлоу внезапно остановился. Он услышал, как шаги его преследователей затихли вдали. Высокий мужчина, скрывая улыбку под подстриженными усами, покачивал головой:

– А вы не теряете даром времени, Марлоу!

Марлоу усмехнулся и подошел к нему.

– Я и не думал, что настанет день, когда снова встречу вас, Мастерс.

– Сегодня на самом деле день сюрпризов, – ответил в том же тоне Мастерс. – Вот уж не думал, что доживу до того дня, когда увижу вас удирающим от таких двух крыс, как Батчер и Харрис.

Марлоу бросил на Мастерса сердитый взгляд:

– У меня есть дела поважнее. С этими двоими я могу разобраться в любое время.

– В этом я не сомневаюсь, но за ними всегда стоит Фолкнер, – кивнул Мастерс.

Он вытащил короткую трубку и начал набивать ее табаком из кожаного кисета.

– Кстати, Фолкнер видел, как подъезжаем мы, и тут же отбыл. Наверняка Батчер и Харрис просто доставляли ему свежую информацию. – Он нахмурился, будто эта идея только что пришла ему в голову. – Впрочем, вы всегда предпочитаете решать все сами.

– Да что вы, – улыбнулся Марлоу. – Это была просто маленькая разминка.

Стихший на время дождь как-то сразу усилился. Мастерс, открыв заднюю дверцу машины, предложил:

– Давайте закончим наш разговор по крайней мере в комфортных условиях.

Марлоу немного поколебался, затем, пожав плечами, забрался в машину. За рулем сидел высокий молодой человек в желтовато-коричневом пальто.

– Куда ехать, старший инспектор? – спросил он, повернув голову к Мастерсу.

Марлоу присвистнул.

– Вот как, вы уже старший? Им, наверное, теперь приходится туго.

Мастерс пропустил мимо ушей это ироническое замечание.

– А куда конкретно вы направляетесь?

Марлоу приподнял одну бровь и вытащил сигареты. Мастерс понимающе улыбнулся.

– Поедемте к городу, Камерон, – сказал он водителю. – Нам с моим другом есть о чем поболтать.

Марлоу выпустил дым и откинулся на спинку сиденья.

– А мне как раз нечего сказать вам. Мастерс.

Мастерс поднес спичку к трубке. Потом тоже со вздохом откинулся назад.

– Я так не думаю. Есть одно маленькое дельце, касающееся двадцати тысяч фунтов стерлингов, о котором мне хотелось бы кое-что разузнать.

Марлоу, закинув голову, рассмеялся:

– И вы еще надеетесь! – Он посмотрел инспектору прямо в глаза. – Послушайте, Мастерс. Мне дали семь лет. Я отбыл пять, вел себя как маленький послушный мальчик, и вот я на свободе. Никто не имеет права даже прикоснуться ко мне. Как говорится, я совершенно чист перед законом.

Мастерс покачал головой.

– Даже сейчас в отношении вас, Марлоу, далеко не все так уж чисто.

Марлоу повернулся к нему со сжатыми кулаками, и водитель затормозил так резко, что машина немного прошла юзом.

– Поезжай, Камерон. Мой друг не собирается причинять нам неприятностей.

Марлоу выругался и взялся за ручку двери.

– О'кей. Мастерс! С меня хватит. Остановите машину и дайте мне выйти.

Мастерс вновь покачал головой.

– О нет, я еще не кончил беседовать с вами. – Он выпустил очередной клуб дыма. – Я никогда не мог понять вас, Марлоу. Ни во время вашего судебного процесса, ни сейчас. У вас достаточно хорошее происхождение и образование. Вы были даже награждены в Корее, а потом, вернувшись, стали болтаться вокруг этих вонючих жуликов, превратились в эдакого громилу, который прислуживает большим боссам в надежде, что и ему без особого труда что-нибудь перепадет.

Марлоу несколько успокоился.

– Вы же прекрасно знаете, что я никогда не крутился вокруг них в поисках легкой добычи.

– Но ведь вы работали водителем у Фолкнера и всей этой компании, разве не так?

Марлоу пожал плечами.

– Зачем вы тогда меня спрашиваете? Кажется, вы сами знаете ответы на все вопросы.

– Не на все, но собираюсь узнать обо всем. – Мастерс снова начал разжигать потухшую трубку и продолжал: – Вот уже больше пяти лет прошло с того времени, когда в Бирмингеме было провернуто это дельце с компанией «Айрон Амальгамейтед». Тот, кто его провернул, увел более двадцати тысяч фунтов, всю заработную плату, которую должны были выдавать на следующий день. Но бандиты оглушили дубинкой ночного дежурного недостаточно сильно. Он сумел поднять тревогу, автомобиль грабителей преследовали по всему городу. Он разбился на боковой улице, и когда подскочил патрульный автомобиль, то вас обнаружили за рулем в полубессознательном состоянии. Полицейские с трудом вытащили вас из исковерканной машины, а вы все не выпускали из рук черный чемоданчик. Один из констеблей пошел в конец улицы, чтобы указать путь другим нашим машинам, а когда он вернулся, вас уже не было, вместе с черным чемоданчиком, разумеется.

Марлоу поднял брови и притворно вздохнул:

– Мне это начало надоедать. Все равно как смотреть фильм второй раз без перерыва.

Мастерс слегка улыбнулся:

– Подождите минутку. Это становится еще более интересным. Вас взяли на Педдингтон-Стейшн на следующий день. Каким образом вам удалось уйти чистым из Бирмингема, мне до сих пор непонятно, но вот что существенно – деньги исчезли. – Мастерс передвинул трубку в уголок рта и добавил: – Теперь я все время об этом думаю. Куда они делись?

Марлоу пожал плечами.

– Все, что я мог сказать, я сказал на суде. Они доказали, что я вел машину. Мне дали семь лет, скостили пару из них, и теперь я свободен. Что же еще?

– Все тот же вопрос относительно денег. Вы так и не сказали нам, что вы с ними сделали.

– Пожалуй, вам я скажу. – Марлоу понизил голос. – Обещайте только, что это не пойдет никуда дальше. Так вот, я отдал все деньги на благотворительные нужды, которые ближе всего моему доброму сердцу. Я пожертвовал их обществу, которое заботится о неимущих полисменах.

– Весьма забавно, – заметил Мастерс. – Но что бы вы ни говорили, я предпочитаю свою версию. Это бирмингемское дельце Фолкнер провернул, хотя мы так и не смогли ничего доказать, поскольку вы держали рот плотно закрытым.

Марлоу пожал плечами:

– И откуда вы все это взяли?

– Оттуда, – раздраженно ответил Мастерс. – Фолкнер провернул это дело, но никогда не прикасался к деньгам. – Марлоу попытался что-то возразить, но инспектор не дал ему раскрыть рта и продолжал: – Бессмысленно это отрицать. У меня свои надежные источники, и я знаю, что Фолкнер неотрывно следил за вами, пока вы были там, внутри помещения. Как я себе представляю, случилось вот что. Когда той ночью ваш автомобиль разбился, Фолкнер, Батчер и Харрис были вместе с вами. Вы были оглушены. Вся троица бежала в дикой панике, бросив вас. Может, они в горячке забыли о деньгах, а может, оставили их намеренно, надеясь, что полиция подумает, будто это дело провернул один человек. Каким-то чудом вы скрылись, и я самолично взял вас на следующий день на Педдингтон-Стейшн.

Марлоу, нахмурившись, безучастно смотрел в окно.

– А что, если все это правда? Что, если все случилось в точности так, как вы сказали? Но какая вам от этого польза? – Он презрительно засмеялся. – Даже если бы вы поймали меня сейчас с набитыми деньгами карманами, вы не посмели бы и пальцем меня тронуть. Я свое отсидел.

Мастерс глубоко вздохнул.

– А знаете, вы крепкий орешек, Марлоу. Это и помогло вам выстоять в кучке негодяев, которые крутились в те дни вокруг клуба Фолкнера. Но неужели вы думаете, что вам удастся когда-нибудь потратить эти деньги? Черта с два. Я постараюсь воспрепятствовать этому, поскольку для меня вопрос о деньгах – часть незавершенного дела. В нем замешаны и Фолкнер, и Батчер, и Харрис, и вся дешевая шушера, сшивавшаяся вокруг. И вы тоже запутались в нем до конца.

Марлоу резко повернулся и схватил Мастерса за правую руку. Его лицо точно окаменело, выражение глаз стало жутким.

– Слушайте меня, Мастерс, – произнес он. – И слушайте внимательно. Если кто-нибудь попробует перейти мне дорогу, я вобью его в землю. И к вам это тоже относится.

Сильные пальцы впились в руку инспектора, причиняя ему неимоверную боль, и голос Марлоу слегка задрожал.