Стрела Купидона

Линн согласилась без всяких расспросов, хотя, естественно, сгорала от любопытства. Но Фиби уже положила трубку.

— Можно мне попрощаться с Тарой? — спросила она, ее голос немного дрожал.

— Я думаю, лучше не надо, — ответил Доминик. — На сегодня с нее хватит душевных травм.

— Понимаю, — смирилась она. — Как много вы слышали?

— Почти все.

И все-таки ты обвиняешь меня, с горечью подумала она. Серена, наверное, полностью тебя поработила.

— Пока я не забыла, — сказала Фиби, когда они, проделав путь в полном безмолвии, въехали в Весткомб. — Домик для кукол — в машине.

— Спасибо.

Она указала ему на дом Линн, и он остановился рядом с ним.

— Ну что же — прощайте, — через силу произнесла она застывшими губами. — Мне жаль, что все так кончилось.

— Мне тоже, — угрюмо произнес он. — Вы даже не представляете, как жаль. Но другого выхода не было.

Он привлек ее к себе и поцеловал, как прежде, так неистово, что ее губы стали гореть.

— Я должен возвращаться.

Она стояла на тротуаре, пока «рейнджровер» не повернул за угол и не скрылся из вида. Дверь сзади нее распахнулась, показались Линн и ее мама.

Фиби улыбнулась в ответ и, двигаясь как автомат, пошла прямо навстречу самому тоскливому, самому одинокому Рождеству в своей жизни.

Разумеется, она не могла дать волю своим чувствам. Обратив все в шутку, она просто сказала им, что имела стычку с Сереной и была незамедлительно уволена.

Она помогла миссис Флетчер испечь сладкие пирожки, рассеянно посмотрела фильм по телевизору и сходила вместе с Линн и ее мамой на полночную службу в церковь.

И только тогда, когда детский хор запел «Давно в яслях», она почувствовала, что слезы безудержно текут по ее лицу.

Склонив голову, она молилась о благополучии Тары и о том, чтобы Доминик обрел счастье с женщиной, которую любил.

— Мы собираемся разнести подарки моим дедушкам и бабушкам, — сказала Линн на следующее утро. — Ты тоже можешь пойти.

— Все нормально. Я останусь и послежу за индейкой, — натянуто улыбаясь, отклонила Фиби предложение.

— Мы ненадолго. — Линн подозрительно посмотрела на нее. — Ты в порядке?

— В полном!

Повторяй за мной, Фиби Грант, строго сказала она себе, оставшись одна. Я не собираюсь испортить Флетчерам Рождество. Я не собираюсь своим унылым видом отравить им веселье.

Она включила телевизор, но, казалось, все передачи были о влюбленных, которые, преодолевая огромные расстояния, вновь обретали друг друга. И она не могла вынести этого.

До Фиттон-Магны было не такое уж большое расстояние, но она могла с тем же успехом находиться и на Северном полюсе.

Она поставила кассету с какой-то рождественской музыкой и устроилась читать книгу, которую для нее купила Линн.

Звук ключа во входной двери заставил ее вздрогнуть.

— Что-то быстро… — начала она и остановилась, потому что в дверях гостиной появились не хозяева, а Доминик.

Он выглядел бледным и усталым, под глазами темные тени, но его улыбка была трогательна и нежна. Не произнося ни слова, он протянул ей руки, и она, немного смущенная, пошла к нему. Он поднял ее на руки, целуя пылко и жадно, и в порыве минутного безумия она ответила ему с той же страстью. Затем опомнилась и оттолкнула его.

— Мы не должны. — Ее голос дрожал. — Это нечестно.

Он поставил ее на ноги.

— А мне это кажется правильным, любовь моя.

— Пожалуйста, не говори так, — прошептала Фиби. — Вот почему ты уволил меня? Хотел упрятать меня от Серены, чтобы я могла быть твоим увлечением на стороне? Ну, так я не буду! Как бы сильно я тебя ни любила, так жить я не хочу.

— Я, конечно, уволил тебя из-за Серены, — спокойно согласился он. — Но исключительно ради твоей безопасности. Она была очень агрессивно настроена, ударила тебя, и я не мог рисковать, не зная, каким будет ее следующий шаг, поэтому увез тебя из дома. Она видела в тебе соперницу, и я думал, что для нее не составит труда разделаться с тобой, если ты будешь где-то поблизости.

— Разделаться? — эхом повторила Фиби, находясь в полном замешательстве. — Но вы же вновь вступаете в брак.

— Нет, — сказал он. — Ни при каких обстоятельствах я бы не позволил Серене вновь войти в мою жизнь.

— Но вы спали вместе.

— Нет. Признаю, она дала мне понять, что свободна, но не был свободен я. Неужели ты действительно думаешь, что я мог снова дотронуться до нее после всего, что произошло? После тебя?

— Доминик, я видела, как она вошла в твою комнату в первую же ночь.

— Неужели? — Его брови поднялись. — Какое разочарование для нее, моя дорогая, потому что меня там не было. Я отправился в долгую поездку: колесил по дорогам, потом сидел на каком-то холме, наблюдал за рассветом и о многом думал.

— Но ты все еще испытываешь к ней какие-то чувства? — Она вдруг вспомнила горькие слова Хейзл Синклер.

— Она — мать Тары. И с этим я ничего не могу поделать, — медленно произнес он. — Но я горько сожалею об этом, потому что она испортила ей жизнь. Но свою я ей ломать не позволю.

— В таком случае, почему ты разрешил ей вернуться?

— Чтобы узнать ее планы. Я знал, что она была уволена со студии. У меня там свой человек, который не спускал с нее глаз. Мне также было известно, что она порвала с Брайеном Стрэттоном. Он наркоман, и я подозревал, что Серена тоже пристрастилась к этому.

— Ты хочешь сказать, что она наркоманка?

— Да. — Его голос был равнодушным. — Все признаки налицо. Я знал, что в прошлом она баловалась. У нее даже был поставщик в старомодном сонном Мидбартоне. Но сейчас это слишком серьезно. Она должна лечиться. — Он насмешливо посмотрел на нее. — Теперь ты понимаешь ее реакцию, когда ты назвала ее Снежной Королевой. — Он глубоко вздохнул. — Прошлая ночь была настоящей пыткой. Я заранее связался со специалистом-наркологом, заведующим превосходной клиникой недалеко от Лондона. Он приехал сразу с санитарной машиной и уговорил Серену поехать с ним. Она была в ужасном состоянии и согласилась.

— О, Боже! — с болью воскликнула Фиби. — Бедная Тара!

— Она знает только то, что мама больна и должна лечиться. Думаю, Тара уже понимала, что происходит что-то странное. Фиби, я чувствовал себя таким ублюдком, выставив тебя подобным образом, но у меня не было выбора! Я не мог сказать тебе, что происходит, пока не вынудил Серену признать, что у нее серьезные проблемы.

— Понимаю, — мягко сказала Фиби. — Доминик, я думаю, что знаю, кто продавал ей наркотики. В торговом центре, где я покупала дом для кукол, есть парфюмерный магазин. Она регулярно наведывалась туда.

— Полагаю, об этом следует поставить в известность местное отделение по борьбе с наркотиками. Ты знаешь, ведь именно Серена уговорила Тони приехать сюда и на месте выведать, как тут обстоят дела. И он проинформировал ее о тебе. Но меньше всего она желала восстановить отношения со мной.

— Так она действительно не хотела вернуть тебя? — тихо спросила Фиби.

— Нет, ей нужна была Тара. А так как опекуном был я, она не могла забрать ее. Ее очередной любовник — продюсер, и он планирует снимать новую версию «Алисы в Стране чудес», смешанную — с актерами и мультипликацией. Серена решила, что Тара будет играть Алису. — Он помолчал. — Она испортила свою карьеру, но могла бы остаться на плаву и заработать приличные деньги, если бы сделала из Тары звезду. Как только она добилась бы моего содействия, она бы забрала дочь в Калифорнию. Знаешь, в чем ей почти удалось меня провести? Я действительно начал думать, что она вернулась ради Тары. Что она любит ее и хочет быть ей настоящей матерью. А я хотел этого меньше всего.

— Почему?

Он посмотрел на нее, и его серые глаза засветились нежностью.

— Потому что я полюбил тебя. Серена никогда не потерпела бы соперничества. Я волновался, что она поймет мои чувства, поэтому избегал тебя. Потом Тара заставила меня поцеловать тебя, и я себя выдал. Серена сразу все поняла. С тех пор она была подобна неразорвавшейся бомбе. Если она вылечится, то еще сможет вернуться к нормальной жизни. И будет видеться с Тарой. Но жить девочка будет с нами. — Доминик помолчал и с тревогой взглянул на Фиби. — Или я слишком самоуверен? Я приехал сюда просить тебя выйти за меня замуж, но, возможно, ты откажешь мне. Я не упрекну тебя. Так или иначе, я заставил тебя помучиться с тех пор, как мы встретились первый раз.