Страница 36 из 38
Погодные условия складывались гораздо хуже, чем на пути сюда, — проливной дождь и ветер силой от пяти до шести баллов. Это я определил на глаз, так как принять прогноз по радио мне не удалось — его вывела из строя шальная пуля. Дождь хлестал сквозь выбитые окна рубки, и скоро я промок до костей, несмотря на то что стоял у штурвала в желтом прорезиненном плаще и зюйдвестке, которые нашел в одном из шкафчиков. Под столиком для карт я обнаружил еще одну бутылку Тэрка — обычное дрянное пойло, дешевый испанский бренди, но и он хоть чуть-чуть спасал меня от холода, а ведь нам предстояли еще долгие часы пути.
Навигационные огни, так же как и палубное освещение, оказались в порядке, что меня немало удивило. Я включил их, как только спустилась темнота. Так я чувствовал себя менее одиноким. Под чернеющим небом в бурном море мной овладело какое-то странное, щемящее чувство неприкаянности. Да еще умирающая женщина. Талеб, лежащий в грязи на дне реки, и Тэрк… но о нем мне нестерпимо было даже подумать.
Как-то во время войны на церемонии мне вручал награды генерал из Вашингтона, приехавший во Вьетнам с инспекторской проверкой. После того как он приколол мне на грудь Крест за летные заслуги и медаль «За доблесть во Вьетнаме», я услышал, как он спросил у командира эскадрильи, что такое я совершил. Тот ответил ему, что я дважды прыгал с парашютом с высоты двадцати тысяч футов, после того как меня сбивали ракетой «земля-воздух». Генерал обернулся, похлопал меня по плечу и с уважением произнес:
— Ну, Нельсон, вам чертовски повезло, что вы уцелели.
А вот теперь я начал сомневаться, хватит ли у меня способностей, чтобы выжить. Как хватало всегда.
Я простоял в рубке три часа, а потом поставил катер на автопилот и спустился вниз, чтобы проведать ее. Она, казалось, лежала вполне спокойно несмотря на то, что волны с шумом бились о корпус катера. Я пошел на камбуз, сварил кофе и уже собирался немного согреться, как услышал, что удары волн стали сильнее, и мне пришлось снова подняться наверх и взять штурвал. Только один раз я увидел красный и зеленый навигационные огни парохода в миле от катера по правому борту и в какой-то сумасшедший миг подумал, не свернуть ли к нему, но огни почти немедленно исчезли за завесой дождя. И «Мери Грант» снова погрузилась во тьму.
Волнение усилилось, накатывали высокие волны, брызги летели сквозь выбитые стекла рубки, но отличные двигатели «Пента» ни разу не сделали ни одного перебоя. Я простоял у штурвала еще пару часов, но от этого моя нога совсем разболелась, а руки одеревенели, и мне пришлось снова поставить катер на автопилот и спуститься вниз.
Когда я вошел в каюту, сестра Клер все еще спала, или мне так казалось. Я открыл медицинскую сумку, отыскал ампулу морфина и сделал укол себе. Заканчивая процедуру, вдруг увидел, что ее глаза открыты и она наблюдает за мной.
— Вам больно, мистер Нельсон?
— Сейчас буду в порядке.
— А как шумно там, наверху.
— Море штормит, только и всего. Не о чем беспокоиться.
— Бедный мистер Нельсон. Вам больно, мистер Нельсон. — Она прикрыла глаза и болезненно улыбнулась. — Меня гнетет какая-то тяжесть с того момента, когда я выбежала к вам той ночью около мельницы в Ла-Гранде.
— Ну, это куда лучше, чем попасть хотя бы под небольшой грузовик, — ответил я.
Она все еще улыбалась.
— Как вы сказали обо мне? Я женщина, которая может вывести из себя кого угодно, и вы таких никогда не встречали?
— Я совсем забыл о моей тетушке Ханне. А теперь вам надо еще немного поспать.
Она ничего не ответила, только закрыла глаза. Как только я двинулся с места, спросила:
— А статуя цела?
— Да, насколько мне известно.
Я отыскал сверток под ее диванчиком, развернул его и поднял статую так, чтобы она ее видела. Она с удовлетворением кивнула.
— Поставьте ее около меня. — Что я и сделал, а она тихо сказала: — Вы считаете, что я была жестока с вами, с вами и мистером Тэрковичем?
— Временами.
Она открыла глаза и улыбнулась.
— Нет, дорогой друг, просто я никогда не думала о вас хуже, чем вы есть на самом деле.
Она снова закрыла глаза, и я подумал, что это хорошо, потому что не нашел ответа.
Я вышел на палубу, проверил, все ли в порядке, а потом снова спустился на камбуз, сварил еще немного кофе, сел за стол в салоне, грея руки о кружку, смотрел в пространство и думал о ее словах. Внезапно на меня накатила такая усталость, какой я не испытывал никогда.
— Что за женщина! Что за женщина, которая может вывести человека из себя… — Я сложил руки и тут же опустил на них голову, стараясь ни о чем не думать.
Она настойчиво звала меня, я сразу же проснулся и увидел, что в салоне появилась вода и доходит мне до колен. Я вбежал в ее каюту, где тоже плескалась вода. Она пыталась подняться на локоть.
— И давно это так? — спросил я.
Ее голос теперь казался немного окрепшим.
— Мне жаль, но я спала. Только что проснулась. Это очень опасно?
Я не потрудился ответить ей, быстро выбежал, прошел по воде через салон и поднялся по трапу. Судя по свету, было около пяти утра, а это означало, что я проспал по меньшей мере четыре часа. Дождь прекратился, но опустился такой густой туман, что видимость стала не более нескольких ярдов. «Мери Грант» грузно переваливалась, и скорость ее резко снизилась.
Я вернулся в рубку, отыскал факел и спустился в машинное отделение. Вода была и здесь, как и в салоне, достигая уже отверстия, которое вело к желобу для ее спуска. Главная помпа имела электрический привод, что меня очень обрадовало. Я запустил ее, а потом вышел на палубу, чтобы посмотреть, как она работает. Перегнувшись через борт, увидел сильную бесцветную струю, хлещущую из отводной трубы. Я снова поднялся в рубку и сверился с картой. Мы, должно быть, уже подходили к острову, но определить наше местоположение точнее оказалось невозможным из-за тумана и резко упавшей в течение последних часов скорости. В других обстоятельствах я пошел бы прямо к острову Ивиса, но судя по тому, что происходило, мы должны быть счастливы, если нам удастся добраться хотя бы до Форментеры.
Катер шел теперь менее грузно, и, взяв руль, я почувствовал, что он хорошо слушается его. Немного изменив курс, я спустился в машинное отделение. Там осталось еще фута два воды. Держа в зубах электрический фонарик, я пробрался вперед, испытывая отвращение к неприятному запаху затхлости, который, кстати, бывает на каждом судне. Главную беду я обнаружил, когда добрался до носа судна. Из серии пулевых пробоин в корпусе при каждом погружении текли струйки воды. Я только собрался уходить, как «Мери Грант» резко пошла вверх на волну, а потом заскользила вниз. Отхлынувшая вода сразу же поднялась, накрыв меня с головой.
Еще никогда не был я так перепуган, как сейчас. Выскальзывая на палубу, я думал не столько о себе, сколько о сестре Клер. Что ждет ее, если со мной что-нибудь случится? Вода переместилась к корме, когда нос поднялся на следующей волне, и я успел проскочить в люк. Когда спустился в салон, там оставалось столько же воды, как и раньше, что меня немного успокоило. Заглянув в ее каюту, я заметил, что она слегка повернулась на бок и теперь лежит лицом к двери.
— Ну, что там?
— Все хорошо, не о чем беспокоиться. Маленькая течь, но помпа справится. Мы скоро дойдем до берега, я вам обещаю.
— Да, знаю, мы доберемся, мистер Нельсон. Я вам полностью доверяю. — Она чуть улыбнулась и откинулась на спину. Я вышел на палубу. Туман немного поднялся, мы продвигались вперед, но снова медленно. Это свидетельствовало о том, что электрическая помпа не справилась. Я вспомнил, что на корме есть еще и ручная помпа, и быстро подготовил ее, потом присел на корточки и начал бешено работать рукояткой вперед и назад, держа ее здоровой рукой. Струя воды полилась на палубу, а потом за борт. Немного, но все же лучше, чем ничего.