Обман

Несколько ночей Отулисса оставалась лежать на полу большого дупла. Она металась в жару и часто бредила, но Флимус все-таки сумел остановить кровотечение и сдержать распространение инфекции. На четвертую ночь он разрешил перенести больную в лазарет. На шестую ночь Отулисса пришла в сознание. Очнувшись, она услышала, как Сорен, Флимус и Матрона обсуждают ее состояние.

— Она никогда больше не будет видеть левым глазом, — говорил Флимус. — Кроме того, до сих пор сохраняется очень большая опасность развития смертельной инфекции. Если я отниму ей глаз, то да, у нее навсегда останется шрам, она будет изуродована, но думаю, что это ослабит риск заражения.

— Что ж, — тяжело вздохнул Сорен. — Ко всем  бесчисленным достоинствам Отулиссы я могу добавить еще одно: она исключительно практична. — Он даже поперхнулся, выговорив это мерзкое слово, холодом обжегшее его желудок. — Она справится.

Отулисса, подслушавшая весь их разговор, тихонько засмеялась.

— Кто тебе сказал, что я настолько равнодушна к излишествам, Сорен?

Трое сов дружно повернули головы к ней.

— Вы очнулись, душечка? — воскликнул Флимус.

— Ровно настолько, чтобы задать главный вопрос: смогу ли я читать одним глазом? — Отулисса помолчала, соображая. — Кто знает, возможно, я куплю у торговки Мэгз какую-нибудь веселенькую бандану, вроде тех, под которыми она скрывает свою лысину? Может быть, даже с блестками или вышивкой. Видите ли, я хочу восстановить в правах слова «легкомыслие» и «излишества». Можно даже сказать, что хочу прекратить их демонизацию. По крайней мере, необходимо очистить их от всех обвинений в оскорблении воли Глаукса и тому подобных мерзостей, которые нагородила тут эта невежественная голубая сова. Толика излишеств необходима в жизни. Я планирую провести лингвистический анализ этого слова и интерпретировать его в контексте этической обусловленности…

Флимус, Сорен и Матрона радостно переглянулись. Сорен почувствовал, как желудок его поет от счастья: «Она вернулась! Ее разум полностью при ней! Она вернулась!»

И она действительно вернулась. Отулисса все еще была очень слаба, но с каждой ночью набиралась сил. В теплые ночи друзья переносили свою храбрую подругу в ее любимый висячий садик, который она вырастила в стволовом кармане дерева и где даже зимой росли чудесные папоротники, черничные кустики и нежные крокусы. Отулисса частенько оставалась там даже днем, наслаждаясь солнечным теплом. Она уже начала читать, хотя все еще быстро уставала. Верная Фритта частенько прилетала почитать Отулиссе вслух. Вдвоем они с удовольствием читали книги, которые совсем недавно перенесли через море, чтобы спасти от когтей Стриги. Кало, перебравшаяся на дерево вместе со своим мужем Грэмом, дочкой Сив, сыном Бруно и младшим братом Кори, также часто прилетала почитать Отулиссе. Больше всего Кало любила книгу «Сив. История королевы».

Однажды утром, в самом конце зимы, в один из тех дней, которые уже склоняют чашу весов к весне, Отулисса неожиданно прервала читавшую ей Кало:

— Я никогда не рассказывала тебе о том времени, когда впервые отправилась в Северные королевства и провела много ночей в обители братьев Глаукса? Эта обитель расположена на том самом острове, где когда-то было спрятано яйцо Хуула и где он появился на свет…

Кало была очарована всем, что касалось Северных королевств. Она просто не могла поверить, что Отулисса до сих пор не рассказывала ей об этом путешествии!

— Ты была там?

— Да. Знаешь, я ведь бегло говорю на кракиш.

— Правда?

— Да… И у меня был… — Отулисса замолчала, погрузившись в воспоминания. — У меня был там очень близкий друг. Его звали Клив. Вообще-то он был принцем. — Она поморгала единственным глазом.

— Был?

— Конечно, скорее всего, он и сейчас принц. Он такой добрый. Такой любезный, — грустно проговорила Отулисса, пониже натягивая бандану на место отсутствовавшего глаза. Бандана была хоть и без всяких украшений, но очень красивая, из куска расшитой шелковой ткани. Прослышав о ранении Отулиссы, торговка Мэгз лично преподнесла ей этот дорогой подарок.

Закончив читать, Кало направилась было в свое дупло, но на полпути развернулась и полетела к Корину.

— Корин? Можно мне с тобой поговорить?

— Кало, ты не должна даже спрашивать об этом! Входи, пожалуйста!

— Отулисса когда-нибудь рассказывала тебе о Кливе из Северных королевств?

— Ты говоришь о Кливе из Фертмора?

— Да-да, о нем самом.

— Прямо она мне о нем не рассказывала, но я слышал от стаи какие-то разговоры о нем — о нем и Отулиссе.

— О нем и Отулиссе?

— Да. Гильфи думает, что они влюблены друг в друга, однако, насколько я понял, между ними есть серьезные разногласия.

— Возможно, эти разногласия уже не столь существенны, — задумчиво протянула Кало.

— Что ты задумала?

— Я думаю, Отулисса сейчас нуждается в чем-то большем, нежели то, что можем ей дать мы. Разве ты не заметил, как она чахнет в своем чудесном садике! Да, ее сад прекрасен, но приближается весна, и Отулиссе нужно расправить крылья и полетать. Ты же знаешь, она до сих пор немного боится летать с одним глазом. Крылья у нее не пострадали, но такое впечатление, будто есть какая-то связь между ее отсутствующим глазом и левым крылом. Оно у нее плохо работает.

— Да-да, я тоже это заметил. И что же ты предлагаешь?

— Я думаю, нам нужен Клив. Нужно отправиться в Северные королевства и привести его сюда, чтобы он навестил свою старую подругу.

Корин задумчиво сощурил глаза. Что и говорить, это была отличная идея! Накануне вечером он смотрел в пламя очага и увидел там нечто очень странное. Он чувствовал, что непременно должен отправиться в Северные королевства. Возможно, не только за Кливом. Нет, причина была гораздо более зловещей, хотя Корин и не успел как следует рассмотреть быстро промелькнувший в огне образ. Тем не менее, он должен лететь. И лучше без стаи. Разумеется, он сообщит друзьям о своем решении, но в такое время не годится покидать остров всем вместе. Великое Древо только-только начало приходить в себя после недавних событий и Ночи больших костров. Нет, Корин полетит с Кало и, возможно, с ее мужем Грэмом.

Было решено, что Корин, Кало и Грэм отправятся в ночь новолуния, которая должна была наступить через несколько дней после этого разговора. С ними полетит Руби, которая уже бывала в Северных королевствах, однако об этой экспедиции больше не должен знать никто, особенно Отулисса. Это будет для нее сюрприз!

Глава XXIX

Старый друг

— Она в саду. Просто взлетите вверх, голубчик, и сразу ее увидите, — сказала короткоухая сова Матрона.

— Да, мадам. Огромное вам спасибо, — поклонился пестрая неясыть. Он говорил с сильным кракишским акцентом.

Клив стал по спирали облетать дерево, пока не добрался до так называемой левой развилки, где от главного ствола ответвлялся еще один большой ствол. Клив впервые очутился на Великом Древе и был глубоко поражен целым лесом второстепенных стволов, отходивших от главного дерева и устремлявшихся в небеса, подобно лабиринту запутанных стрел, выпущенных из одной колчана. Что и говорить, это удивительное дерево оказалось именно таким, как о нем рассказывали!

Кливу не терпелось своими глазами увидеть висячий садик, который Отулисса разбила под кроной дерева на почве, скопившейся в трещинах ствола. Он замер, увидев Отулиссу, сгорбившуюся на моховой кочке. Она сидела к нему спиной и рассматривала побеги кладонии, одного из самых красивых сортов лишайника в совином мире.

— Вриилинг кладония мих ваарген, шмутц енген гюнер гурнен, — тихо проговорил Клив.

У Отулиссы перехватило дыхание. Желудок ее содрогнулся, но она не посмела обернуться. Может быть, это сон? Этого просто не может быть! Кто-то заговорил с ней на прекрасном кракише, спрашивая о том, как ей удалось вырастить столь прекрасный сорт кладонии. Ах, как давно она не слышала этот прекрасный язык!

Отулисса медленно обернулась. Слезы потоком хлынули из ее единственного глаза.