Отчаянный враг

Колам О'Мор сидел у камина и в этот момент подносил спичку к своей трубке. Он уставился на Соамса, будто увидел привидение, и в его глазах тут же вспыхнул гнев.

– Какого черта вам здесь нужно?

– Я подумал, что пришло время, мистер О'Мор, побеседовать с вами.

Соамс прошел в комнату, смахнул со шляпы дождевые брызги и аккуратно положил ее на стол.

– Мне нечего вам сказать, – заявил О'Мор. – Вам заплатили за работу, хорошо заплатили, и на этом покончим.

– В Дублине у меня есть приятель, мистер О'Мор, известно ли вам об этом? – Соамс протянул руки к огню. – По моей просьбе он навел некоторые справки. Вы понимаете, конечно, что среди нужных людей. – Он мягко улыбнулся. – Главное руководство вашего движения в Дублине, или что там от него осталось, похоже, ничего не слышало о вас в течение пяти последних лет или даже больше. – Он укоряюще покачал головой. – Так что вы говорили неправду, мистер О'Мор. Любопытно, что на это скажет Шон Роган.

Глава 14

Ванбру угрюмо смотрел на улицу, где сильный ветер бросал в окно дождевые капли с такой силой, что, казалось, на стекло сыпятся свинцовые шарики. Его настроение не улучшилось от того, что он впустую провел утро, объезжая все подряд гостиницы Кендала и не найдя ни малейших следов Соамса и Поупа; он почти уже примирился с мыслью, что ошибся. И все с большим нетерпением думал о том, что же задерживает Двайера.

В дверь постучали, и в комнату вошел молодой полицейский с чашкой чая. Когда он повернулся, чтобы выйти, в комнату вошел Двайер.

– Захватите, пожалуйста, вот это! – Он стряхнул воду со своей шляпы и снял плащ. – Ну и погодка.

– Удалось что-нибудь? – требовательно спросил Ванбру.

Двайер покачал головой.

– Мы прочесали все постоялые дворы и пансионаты Кендала и не обнаружили никаких следов. Я разрешил людям пообедать и через час явиться на работу.

– В гостиницах мне тоже не повезло.

Молодой полицейский принес еще одну чашку чая, и Двайер благодарно начал отпивать из чашки.

– Конечно, в таком месте должно быть немало людей, которые пускают к себе постояльцев за плату, особенно в это время года.

– Слишком много, – согласился Ванбру. – Поэтому придется обследовать все дома подряд, чтобы выяснить это. Но у нас нет ни людей, ни времени.

– Теперь понятно, почему использовали адрес какого-то Гранта для писем до востребования.

– Я связывался с местным начальником почтовой службы по этому вопросу, – сообщил Ванбру. – Верхом легкомыслия было бы думать, что почтальон может запомнить такую вещь. Но по своему опыту знаю, что эти работники все-таки отлично запоминают жителей, которых они обслуживают.

– Дало ли это какие-нибудь обнадеживающие результаты?

– Пока нет. Большинство почтальонов пока не вернулось после дневной доставки почты. Он со всеми поговорит до окончания смены и позвонит мне. – Он взглянул на часы. – Уже два. У нас в запасе полчаса.

– Тут за углом есть забегаловка, – сказал Двайер. – Может быть, нам съесть по бутерброду, или по куску пирога со свининой, или что-то в этом роде?

– Вы имеете в виду – что-то вроде чекушки?

– Утро выдалось тяжелое, сэр.

Ванбру усмехнулся и снял плащ.

– Ну, если платите вы, сержант...

Глядя через плечо Ханны в залитое дождем лобовое стекло, Роган разглядел впереди, на краю дороги, в нескольких сотнях ярдов от них, Педди Костелло. Мужичишка влез в фургон и с проклятиями захлопнул дверь.

– Господи Иисусе, я промок до самых костей! Эти струи просто режут, как лезвия бритвы.

– Все прошло нормально? – спросил Роган.

– Я запарковал грузовик за этим развалившимся сараем. Там надежно, в такой день туда никто не сунется.

Роган прислонился к спинке сиденья фургона и закурил сигарету, бросил пачку Флетчеру, который в темно-синей форме сидел напротив с непривычно официальным видом. Пальцы громилы слегка дрожали, когда он вытаскивал из пачки сигарету.

– Что с тобой? – спросил Морган. – Ты, кажется, уже обделался?

– Почему бы тебе не заткнуться? – Флетчер откинулся назад и с явным удовольствием выпустил клуб дыма. – Могу заранее сказать, что все пройдет очень хорошо.

– Чем ты занимался, писал цыганке Розе? – язвительно подковырнул Морган.

Флетчер повернулся, сжав узловатые в суставах пальцы одной руки в кулак, но вмешался Роган.

– Прекратите! По мне, начиная с завтрашнего дня вы можете хоть вырезать ремни друг из друга. А пока что тут распоряжаюсь я.

Через несколько минут они уже проезжали через Кендал, и Роган взглянул на часы.

– Четверть.

Он заметил капли пота, которые накапливались в складках кожи на шее Костелло; трясущейся рукой старик стянул с головы кепку. Флетчер внешне не проявлял никаких эмоций, Морган ухмыльнулся.

– Ну как, не по себе, правда?

Роган не ответил, но он точно знал, что имел в виду его компаньон. Ноющее чувство в груди, спертое дыхание. Не то чтобы страх, но что-то более подспудное. Странная смесь возбуждения и опасения. Чувство, которое его охватывало много раз и продолжалось до того момента, пока не сделан первый решительный шаг. После этого не остается времени ни на что, кроме выполнения непосредственной задачи.

Фургон покатил по узкой полосе между высокими живыми изгородями из кустарника и как-то неожиданно въехал на парковочную площадку возле станции Ригг. Ханна затормозила и остановила машину, потом задним ходом подала ее ровным неторопливым движением почти вплотную к погрузочной платформе. Роган открыл дверцу, вышел из фургона и направился в билетный зал.

На его шее уже был подвязан шелковый шарф, он натянул его на нижнюю часть лица и нахлобучил на лоб свою старую твидовую кепку с большим козырьком. Потом открыл дверь кабинета станционного смотрителя и вошел туда.

Бриггс стоял у печки, одну руку он уже протянул к чайнику, в другой держал большую кружку. Он стал поворачиваться на шум открываемой двери, к Роган вытащил из кармана кольт.

На лице старика отразилось необычайное удивление. Он было открыл рот, чтобы что-то сказать, но челюсть его отвисла от только что испытанного потрясения, похожего на физический удар.

Педди Костелло быстро вошел в помещение станции, открыл другую дверь и прошел в багажное отделение. Когда Роган услышал хлопанье других дверей, он обратился к Бриггсу:

– Делайте, что вам говорят, и мы вас не тронем. Снимите свою фуражку, пиджак и жилет, положите их на письменный стол.

Старик, парализованный страхом, обалдело глазел на него с открытым ртом. Роган живо подскочил к нему и ткнул ему между глаз дулом пистолета.

– Делайте это немедленно, не тяните.

Его слова произвели желаемый эффект. Бриггс поставил кружку и торопливо снял с себя пиджак. Когда Костелло вошел в кабинет, Бриггс стоял у печки, рукава его рубашки были закатаны выше локтей, одна рука ровно вполовину тоньше другой, изуродованной рваным шрамом давнего ранения шрапнелью.

– Где это вас угораздило? – спросил Роган.

Бриггс вроде бы немного ожил, откинул назад голову.

– На реке Сомме во Франции, в 1916 году.

– Если вам удалось живым выбраться из этой кровавой бойни, то все остальное вам должно быть нипочем. Ложитесь на пол и закройте глаза.

Он кивнул Костелло, который быстро подошел к смотрителю с веревкой в руках. Роган отправился в багажное отделение. Было слышно, как на улице по гравию зашуршали колеса старого фургона «моррис», на котором отъехала от станции Ханна. Флетчер втащил четвертый почтовый мешок, и Морган захлопнул дверь.

Он повернулся к Рогану, кожа на скулах его натянулась, глаза заблестели.

– Все в порядке?

Роган кивнул и взглянул на свои часы.

– Через пять минут, возможно, раньше.

Костелло завязал глаза старого смотрителя шарфом, заклеил его рот пластырем. Он связывал ему руки за спиной, когда Роган снова вошел в кабинет. Ирландец ткнул его носком ботинка.

– Это я закончу сам, переодевайтесь.