Фактор холода

– Я подожду тебя внутри, – сказал он, открыв книгу. – Кричи, если тебя укусит гремучая змея.

Он уселся поудобнее и погрузился в чтение. Выглядел он как вполне нормальный парень. Я открыла дверь и поставила ногу на блестящий черный асфальт обочины.

И тут же вскрикнула от того, что мои чувствительные пятки коснулись раскаленной сковородки. Боже, это было действительно горячо! Такая жара могла бы зажарить яйцо внутри курицы. Жар волнами поднимался от земли, накаляясь от огненно-медных небес. Я на цыпочках пробралась к спасительному гравию, насыпанному у края дороги, и углубилась в дюны. Сандалии и пустыня – не очень выгодное сочетание. Я чертыхнулась и начала пробираться по раскаленному песку, пока не нашла подходящее дерево, которое могло послужить неплохим прикрытием от любопытных глаз. От него шел вяжущий острый запах, такой же острый, как и колючки, покрывающие его. Это место отнюдь не являлось райским уголком. Вокруг было просто адское пекло, да еще этот пристальный взгляд чистого, враждебно настроенного неба.

Вокруг не было ни души. Я вздохнула и стянула трусики, сделав то, что делают все люди утром, в обед и вечером. Все это время я глядела по сторонам, опасаясь гремучих змей, скорпионов и пауков. А также загара в том месте, которое обычно скрыто от внимания общественности.

К моему удивлению, меня никто не укусил. Я быстренько вернулась и, запрыгнув в автомобиль, завела «Мону». Дэвид продолжал читать. Я выехала на пустынную дорогу, плавно переключая коробку передач, пока не набрала необходимую скорость. «Моне» нравилась быстрая езда. А мне нравилось доставлять ей такое удовольствие. Через полминуты на спидометре было уже около трехсот километров в час. Надо отдать должное американскому машиностроению, я чувствовала, что еду со скоростью не больше, чем… скажем, сто пятьдесят километров в час.

– Вот теперь намного лучше, – промолвила я. – Сейчас я в полном ажуре.

– Ты не чувствуешь себя в порядке, – ответил Дэвид, не отрываясь от книги. Он перелистнул страницу.

– Это пугает.

– Что?

– Тебе следовало сказать: «Ты не выглядишь в полном порядке». Ну, ты понимаешь, о чем я. Ты же не…

– Не чувствую тебя? – Он искоса посмотрел на меня; его красивые губы начали растягиваться в улыбку. – Ты знаешь, я чувствую тебя. Все время.

Я поняла, что он имеет в виду. Между нами оставалась эта вибрация, излучение, чистоту которого только мы вдвоем могли ощущать. Постоянный, низкоуровневый поток энергии. Я старалась сильно к нему не прислушиваться, ибо он пел, пел о таких вещах, как сила, и это было соблазнительно и пугающе одновременно. Ну и о сексе. А это уже и вовсе отвлекало внимание и было одним сплошным расстройством. Особенно в данный момент.

Когда я еще была джинном, я ощущала себя как бы в другой плоскости, анализируя происходящее вокруг через внутренний мир. Джинны не владеют собственной силой. Скорее они действуют как усилители окружающей их энергии. А когда они действуют в паре с такими, как я – Хранителями, носителями природной энергии, – результат может получиться просто ошеломляющим. Хотя Дэвид клялся, и я ему верила, что происходящее между нами – совершенно другое, новое чувство. Гораздо более пугающее по силе.

– Ты все время чувствуешь меня, – повторила я его слова. – Осторожнее. Такие разговоры могут выбросить машину с обочины.

– Обещаешь? – Он откинулся и поправил мне волосы, убрав с лица несколько локонов. Его прикосновение было подобно пламени и вызывало микроволны оргазма, стремительно проносящиеся по моему телу. Боже мой. Он пристально посмотрел на меня, будто видел в первый раз.

– Джоанн.

Он редко называл меня по имени. Я была так удивлена, что убрала ногу с газа и повернулась к нему.

– Что?

– Пообещай мне одну вещь.

– Все что угодно. – Прозвучало легкомысленно, но я действительно была готова на все.

– Обещай, что ты…

Он не закончил, так как дорога внезапно выгнулась в дугу.

В прямом смысле этого слова.

Она взмыла вверх, вставая на дыбы вместе с асфальтом, изгибающимся подобно кольцам змеи, я взвизгнула, почувствовав, как «Мона» с ревом взлетела в воздух.

Бум!

Звук, словно выстрел орудия, прогремел в воздухе, такой громкий, что я ощутила трепет в груди. Вот черт!

– Взлетай! – крикнула я, так как на большее у меня не оставалось времени, и сразу же почувствовала, как вибрация между мною и Дэвидом превращается в симфонический грохот ужасной силы. Она низвергалась из меня в него, трансформированная в ядерный заряд в эфирном поле, превращаясь в матрицу скрытого управления.

Мир внезапно… остановился.

Точнее, остановились мы. «Мона» неподвижно зависла в воздухе, слегка наклонившись, где-то в метре над землей. Двигатель все еще завывал на высоких оборотах, шины крутились в воздухе, но мы оставались на месте. В то же время мы и не падали. Под нами трасса I-70 продолжала биться в конвульсиях и извиваться, как будто стремилась уползти к горизонту. Я не была восприимчива к данной силе, но я знала, что это было.

– Черт! – воскликнула я. – Полагаю, они вычислили нас.

Дэвид, тихий и мрачный, расслабившись в кресле, насмешливо произнес:

– Думаешь?

Парня, сотворившего это, звали Кевин, и я не могла по-настоящему ненавидеть его. Это была худшая сторона всего дела. Тебе действительно следует ненавидеть своего врага. Я имею в виду, это справедливо, правда? Но чувствовать к нему жалость… по-моему, звучит отвратительно.

Кевин был еще ребенком – шестнадцатилетним, может быть, семнадцатилетним. В общем, довольно жалкая личность. Он вел жизнь, похожую на сказку. Причем на плохую сказку. Его приемная мать как будто вышла из сказки братьев Гримм, если бы только те написали сказку о сексуально озабоченных начинающих серийных убийцах. На то, что она сделала с Кевином, нельзя было смотреть человеку, не обладающему железными нервами следователя по убийствам.

Поэтому неудивительно, что как только сила пришла к нему, он ухватился за нее обеими руками и начал использовать, как это сделал бы психически ненормальный. Он, словно обезумевший ребенок, направлял пистолет на все, что движется.

Проблема была в том, что пистолетом, или силой, которую он заполучил, был Джонатан. Если бы силу джинна измеряли с помощью вольтметра, этот Джонатан расплавил бы прибор – такая мощь таилась в нем. Мне он нравился, но я не была уверена, что он испытывал ко мне такое же чувство. Они с Дэвидом водили тесную дружбу, и я им только мешала.

Джонатан был не тем существом, с которым вы захотели бы повстречаться на ночной улочке. И теперь, после того как Кевин призвал его, отношения хозяина джинна и его слуги вступили в законную силу. Безусловно, это было проблемой, но я постепенно начинала понимать, что тогда как большинство джиннов имеют способность творчески подходить к приказам своих хозяев – своего рода переговоры с дьяволом, – Джонатан или с блеском справлялся с поручением, или просто плевал на него.

По крайней мере, сейчас он не был расположен к тому, чтобы причинять мне неприятности.

Итак, мы находились между небом и землей, наблюдая, как ландшафт под нами поднимается и опадает, словно океан. «Мона» постепенно обрела горизонтальное положение, и теперь просто парила в воздухе.

– Мне, наверное, нужно спросить, что это было? – начала я. Мой голос был более или менее спокойным, хотя кожа все еще горела от полученной порции адреналина.

– Землетрясение, – промолвил Дэвид.

– Риторический ответ.

– Я старался. – Джинн выглядел спокойным как скала, но глаза за стеклами очков горели.

– Джо, можешь сбавить скорость? Действительно, я все еще вдавливала в пол педаль газа. Я убрала ногу и, без видимой причины, перевела рычаг в положение тормоза. Ноги у меня тряслись.

Черт! Все мое тело содрогалось. Я не могла даже убрать с руля руки.

– Знаешь, существует три вида волн, связанных с землетрясениями, – начала я щебетать, пытаясь казаться беззаботной. – П-волны, С-волны, Л-волны. Смотри, звуковой бум был вызван первыми волнами…