Награда для Белоснежки

— Я думаю, вы подойдете, — сказал он с холодной уверенностью, — но, если вы будете сидеть на ней как мешок с картошкой и заглядывать ей в зубы, я возьму свое предложение назад.

Рассмеявшись, Эмма произнесла:

— Ну, хорошо! Только мне хотелось бы ее испытать.

— Должен предупредить: она не очень-то спокойного нрава.

— Прямо как я, — сладко проговорила Эмма.

— Разве? Вы производите впечатление милого и безобидного ребенка.

Медленно, с огромным усилием Эмма расслабила пальцы и оставила руки лежать на коленях. Как ей хотелось ударить его в середину этого плоского живота, прямо в солнечное сплетение! Чтобы заставить его задыхаться, чтобы ему пришлось сложиться пополам и ловить ртом воздух и вытирать слезы!

— Я знаю, — проговорила она со вздохом. — Я похожа на Белоснежку. Этот дурацкий фильм отравил всю мою жизнь.

— Но вы бы не позволили злой мачехе выгнать вас из дома.

Откуда он знает?.. Нет, он не может знать! Когда ей было шестнадцать лет, она объявила войну своей будущей мачехе, используя единственное оружие, которое у нее имелось, — любовь отца. И выиграла. Сейчас же, спустя семь лет, Эмма горько сожалела о содеянном.

Стараясь унять дрожь в голосе, она сказала:

— Нет. Но и вести хозяйство для семи гномов я тоже бы не стала!

— Неужели вы слонялись бы без дела, поджидая, когда за вами прискачет принц на белом коне?

— Белоснежка спала — и не могла сама отправиться на его поиски. Ее не за что упрекать, — резко возразила Эмма.

— Точно, — сказал он. — Итак, вы не хотите быть наградой для какого-нибудь мужчины?

— Если мы все еще говорим о Белоснежке, — ответила Эмма, — то не кажется ли вам, что это принц был наградой для нее? Ей пришлось смириться со своей участью, тяжело трудиться долгие годы, уцелеть после нескольких нападений, а потом погибнуть из-за чьего-то вероломства! И вот появился этот славный юноша, который, очевидно, верил в любовь с первого взгляда. Она заслужила счастье, и он стал для нее наградой!

Кейн засмеялся.

— Возможно, вы и правы. Интересная штука сказки!

— Ничего здесь нет интересного, — решительно ответила Эмма. — Просто меня так часто называли Белоснежкой, что поневоле выработалось какое-то свое отношение к этой бедняжке.

— Держу пари, что в детстве вы были девчонкой-сорванцом!

Мужчины, как открыла для себя Эмма, совершенно не понимают женщин. Семь лет назад ее отец искренне поверил, что она не встает с постели, потому что ей плохо. А ведь единственной ее целью было разрушить его отношения с женщиной, на которой он собирался жениться. Он любил дочь и позволял манипулировать собой из-за этой мнимой болезни. Ведь Эмма никогда не грубила, не скандалила, всегда была вежливой.

Оглядываясь назад, Эмма вздрагивала от ужаса, вспоминая, как жестоко воевала с той женщиной, считая ее жадной и беспринципной. Зачем она вторглась в их с отцом жизнь? Гнев и досада только подогревали ее решительность. Ей было наплевать, что отец по-настоящему любил свою подружку. Их обоих надо наказать за их любовь. Ведь именно из-за этой связи ее мать зачахла и умерла.

И наказание не преминуло постичь их. Отец вскоре отослал свою любовницу и — совершенно обманутый притворством Эммы — посвятил себя дочери, пока она не «выздоровела». Год назад он скончался от сердечного приступа. Иногда, бессонными ночами, Эмма размышляла: прожил бы отец дольше, если бы она не взялась отомстить ему за его предательство матери?

— Превращение в сорванца — вполне закономерный процесс для той, что похожа на Белоснежку. Я лазала по самым высоким деревьям, ездила верхом на самых норовистых лошадях, ломала руки, бесконечно обдирала коленки и без конца себе что-нибудь доказывала.

— И юность, должно быть, стала ударом для вас, — заметил он.

Эмма могла бы поспорить, что у Кейна никогда не было проблем в детском возрасте — до тех пор, пока не появились женщины и не стали липнуть к нему. Это не поддающееся объяснению качество, называемое индивидуальностью, проявилось у него, судя по всему, с того момента, когда он впервые улыбнулся в своей колыбельке. Именно это качество выделяло его среди всех. Конечно, не последнюю роль играло и то, что Кейн Тэлбот унаследовал приличное состояние. Люди уважают силу и влияние.

Но когда эта последняя подленькая мысль неожиданно возникла в мозгу, Эмма отбросила ее. Кем бы он ни родился, он все равно бы обладал властью и мужеством! Это ему было дано от природы.

Кейн притормозил и повернул к воротам дома миссис Ферт.

— В доме лают собаки, — заметил он.

— Бейб никогда раньше не лаяла — до тех пор, пока не появился Лаки. Она переняла его повадки!

— А кто в стае лидер? Она?

— Ну, она главнее его, — ответила Эмма, расслабляясь. — А я главнее их обоих, хотя мне постоянно приходится им об этом напоминать. Лаки уверен, что мы, женщины, нуждаемся в защите, а Бейб думает, что я ничтожная юная выскочка, которую следует саму учить хорошим манерам. Я выйду здесь, и тогда нам не придется открывать и закрывать ворота.

— Хорошо, — кивнул он. — Я внесу в дом ваши покупки.

Эмма тихо вздохнула и вышла из машины.

— Я выпущу собак, — сказала она и быстро зашагала по дорожке к черному ходу.

Обе собаки бросились ей навстречу. Бейб осталась стоять возле Эммы, а Лаки с лаем кинулся к машине.

— Сидеть! — произнес Кейн голосом, в котором не слышалось страха, а только желание встретить повиновение.

Лаки замедлил бег и остановился, затем, услышав команду во второй раз, послушно сел. Слегка ошарашенный, он уставился на Кейна, который выжидал момент, чтобы утвердить свое превосходство, а затем протянул щенку руку. Лаки попытался встать, но ему опять сурово приказали сесть, и он мгновенно повиновался. Щенок обнюхал длинные пальцы Кейна с интересом и уважением, затем взглянул ему прямо в лицо.

— Держись подальше от моих овец! — строго приказал Кейн. — Молодец!

Он произнес это слово, и Лаки вскочил, забегал вокруг машины, нетерпеливо обнюхивая землю, прилаживаясь, где бы задрать лапу, но, услышав сразу от Эммы и Кейна строгое «нет», отпрянул.

— Две няньки, — проговорил Кейн с насмешливой улыбкой. — У собаки может развиться комплекс.

Внезапный жар, вспыхнувший в сердце Эммы, ошеломил ее. Чутье подсказывало, что Кейн Тэлбот не самое лучшее лекарство для неопытной женщины. У них с Кейном нет ничего общего. И к тому же он был уже почти помолвлен.

К счастью, он настолько старше ее — на десять лет или больше, предположила Эмма, — что вряд ли воспринимает ее как взрослую. Всего лишь навсего внимательный сосед!

— Послушайте, я донесу один пакет сама, — сказала Эмма, когда увидела, что он собрался тащить все три.

— Они не тяжелые.

Стиснув зубы, Эмма пошла за ним и поднялась на две ступеньки кирпичного крыльца. Она не сообразила, что он отступил назад, пропуская ее вперед, и налетела на него с разбегу.

— Ох, — пробормотала она, отскочив назад, ощутив его железные мускулы и тонкий запах — не мыла или лосьона для бритья, а самого Кейна Тэлбота.

— Извините, — спокойно сказал он.

Эмма мельком взглянула на него и, входя в дом, пробормотала:

— Я сама виновата.

Показывая ему дорогу на кухню, она несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сосредоточиться.

— Положите их, пожалуйста, — сказала Эмма, указав на гладкую серую деревянную скамейку.

Он так и сделал, метнув на нее озорной взгляд из-под черных прямых ресниц.

— Хотите выпить чашечку кофе или чая? — спросила она на всякий случай.

— Нет, благодарю, мне нужно идти, — ответил он. Слова, произнесенные быстро, холодным тоном, прозвучали категорическим отказом.

Нахмурив брови, Эмма наблюдала, как большая машина отъехала от ворот, а затем свернула на проезжую дорогу, ведущую к дому Кейна. Он был так дружелюбен. А потом как-то сразу, как будто Эмма оскорбила его, весь закрылся непроницаемой броней.

— Может, он подумал, что я флиртую с ним? — обратилась она к собакам, которые с интересом поглядывали на пакеты с продуктами. — Ну что ж, он ошибался! Мужчины с таким опасным взглядом, властным лицом и переменчивым настроением не для меня. Даже если они и не были бы помолвлены с австралийками из хороших семей! Эй, потерпите немного, я приготовлю вам сегодня галеты из костной муки, но сначала пойду и прополю цветы — надо пользоваться хорошей погодой.