Страница 11 из 23
– Кажется, потрясение от приключения постепенно проходит, – заметил он, намазывая масло на хлеб. – Вкусно, – одобрил он, откусив кусочек. – Попробуй!
Сара налила кофе из термоса, сначала Гейбу, потом себе.
Оба сразу же вспомнили, как по утрам, после страстной ночи, они наливали друг другу кофе и болтали, шутили, смеялись, радуясь наступившему дню.
– Расскажи мне об этом ожерелье, – попросила она. – Значит, его наш один из твоих предков где-то в двенадцатом веке. А как это произошло?
Гейб прислонился к дереву и долго; смотрел на нее испытующим взглядом.
– Это лишь одна из версий. У местных крестьян бытует другая легенда.
– Правда? Как интересно! – Сара тоже прислонилась к стволу, устроившись поудобнее.
– Говорят, однажды через горы ехала королева, удивительной красоты женщина, чьим приданым было это древней работы ожерелье. Она спешила к жениху.
– А кто был ее женихом?
Рассказчик пожал плечами.
– Кто знает? Короче говоря, бедняжка так и не доехала к нему. Ее свита была полностью истреблена. Пленившие королеву разбойники хотели потребовать за нее выкуп, но их предводитель почему-то выстрелом из лука убил ее, попав ей прямо в сердце. Кровь несчастной королевы пролилась на этот камень, скрыв лежавшее на нем ожерелье от посторонних глаз. Разбойники унесли с собой добычу, но ожерелье не заметили.
Очарованная историей, Сара, немного смущаясь, спросила:
– Этими разбойниками были твои предки?
– Ну, это произошло задолго до того, как здесь появились Консидайны. Крестьяне утверждают, что после смерти королева превратилась... – он замолчал, а потом сказал что-то на илларийском.
– В вампира? – нетерпеливо спросила Сара. – Или в привидение?
Его красивый рот скривился.
– Ну, я думаю... Мне больше нравится слово «призрак». Она является людям в образе прекрасной женщины, соблазняющей каждого, кто ищет в этом лесу ее драгоценность. И вместо ожерелья человек находит смерть.
Сара содрогнулась.
– Вряд ли кто-нибудь теперь всерьез верит в подобные истории.
– Возможно. Но и сейчас после захода солнца ты редко увидишь в лесах путников.
– И я их понимаю, – улыбнулась Сара, хотя в груди у нее все похолодело от ужаса.
Он насмешливо посмотрел на нее.
– Неужели испугалась?
– Нет, – легкомысленно заявила она, хотя вся дрожала от страха. – Так, когда сюда прибыл первый Консидайн?
Гейб поставил свой стаканчик на массивный камень.
– Как я уже сказал, принято считать, что в двенадцатом веке. Кто-то говорит, что он был родом из Греции. Но одно я знаю точно, он был бедным. Зато отважным, красивым и добрым, как рассказывают легенды. И умел лихо орудовать мечом. Он шел с товарищами через долину, пробираясь к побережью, когда на их пути возник призрак, – Гейб понизил голос. – Оказалось, что она ждала его на протяжении многих веков, чтобы передать ему ожерелье, при условии, что он женится на ней и обезопасит долину от разбойников, которые постоянно нападали на ее мирных жителей и грабили их.
– Думаю, если она была красива, он согласился, несмотря на то, что она была призраком, – предположила Сара, стараясь не думать о том, насколько правдива вся эта история. Здесь, в зловещем и таинственном лесу, любой вымысел казался правдой.
– Ну, ему-то она предстала в образе старой ведьмы, – откликнулся Гейб насмешливо. – Но парень, к счастью, был умен и сметлив. Он сразу понял свою выгоду, поэтому принял предложение и построил здесь замок.
– А потом? Что случилось потом? – нетерпеливо спросила Сара.
– Ну, что за странный вопрос. Разумеется, они поженились, и на их свадьбе она предстала перед ним во всей своей красе. Известный сказочный сюжет. Ничего особенного. И, конечно, жили долго и счастливо. А вот умерли ли они в один день, не знаю. Она ведь все-таки была призраком.
Удивленная Сара взглянула на Гейба.
– Что, и это все?
– В целом да. Вообще-то, в балладах говорится еще о том, как они сражались с разбойниками и прогнали тех из долины. А, кроме того, о том, что у них было несколько чудных сыновей, которые и основали нашу династию. И один из них стал первым принцем Илларии.
– Так вот почему «Кровь королевы» должна оставаться здесь, в долине? Но вещь столь прекрасна, что заслуживает чести храниться в лучших музеях мира.
– Ах, это... – Гейб задумался. – Первый Консидайн обещал жене, что ожерелье никогда не покинет долину. И все мои предки свято блюли его завет. Ожерелье королевы всегда оставалось в «Волчьем логове».
Сара допила кофе. Последние глотки показались ей столь же горькими, как и охватившие ее в этот момент чувства.
– Лучше бы я никогда не надевала его, – только и вымолвила она.
Либо подействовала страшная история, либо накопилась усталость, но ей вдруг захотелось, чтобы Гейб ее утешил, и она осторожно дотронулась до его руки. Он не шевельнулся.
Сара посмотрела в его помрачневшее лицо и тихо произнесла, совершенно не надеясь, что он поверит ей:
– Гейб, клянусь тебе, я не брала ожерелья.
Он напрягся и отбросил ее руку, чем безмерно огорчил ее.
– Лишь отец Марии знал об истинном местонахождении ожерелья, – после небольшой паузы проговорил он. – Когда тиран занял замок, он перерыл здесь все, даже пытался сдвинуть камень, но понял всю тщетность усилий и прекратил поиски. Потом по его приказу убили моих дедушку и бабушку, а отца Марии захватили в плен. Однако он успел сообщить Марии, где находится ожерелье. И тогда, рискуя жизнью, та ночью пробралась в замок и вынесла из него драгоценность, закопав ее затем в своем хлеву. И там оно оставалось до самой смерти тирана. А потом она связалась со мной и отдала вещицу мне. Так зачем ей его красть?
Он встал одним быстрым движением и посмотрел на девушку сверху вниз. Таким суровым она его еще не видела.
– Мой предок пошел под венец с уродиной, а получил в жены красавицу, – сказал он ледяным тоном. – Я думал, что нашел в тебе красоту. До тех пор, пока ты не украла ожерелье.
Сара смущенно заморгала, слезы возмущения набежали на глаза.
– Да не крала я! – с жаром откликнулась она. – Можешь делать все что угодно, но ты не сможешь заставить меня признаться в том, чего я не совершала. Я не знаю, что случилось. Возможно, это как-то связано с Марией.
– Едва ли.
– А тебе когда-нибудь приходило в голову, что мне было не нужно его красть? – устало вымолвила она. – Зачем, если я собиралась выйти за тебя замуж?
– Разумеется, я долго размышлял над этим. А потом решил, что ты, видимо, передумала.
Его слова ударили ее словно хлыстом. Как могло такое прийти ему в голову?! Ведь она его любила!
– Ты никогда, оказывается, не знал меня, – разочарованно покачала она головой.
– Неважно, – бросил он жестко.
Девушка глотала слезы, наворачивающиеся на глаза, и тяжело дышала.
Вдруг, совершенно против всякого ожидания, Гейб подхватил ее на руки, крепко прижав к себе.
Сара возмущенно выдохнула и попыталась отстраниться, но не тут-то было. Она посмотрела ему в лицо и ясно увидела желание в его голубых глазах.
Некоторое время Гейб молчал, потом медленно приник к ее губам, и она повиновалась ему без вопросов и колебаний. Он всегда имел над ней непререкаемую власть. Еще тогда, когда ей казалось, что они любят друг друга.
Гейб, такой родной и такой чужой, обещал ей райское наслаждение. Всеми фибрами своей души она жаждала его поцелуев. Но как она могла забыть об обещании, данном самой себе. Ведь он был ее врагом. Как она могла его целовать?
– Ты прекрасна, – прошептал он хрипло, отрываясь от нее на миг. – Ты как наркотик для меня, против которого не устоишь, от которого теряешь голову.
Девушка расстегнула верхнюю пуговицу рубашки Гейба, и он снова принялся целовать ее.
Сара судорожно выдохнула. Он и забыл, какой она была страстной, как воспламенялась после первых же его ласк.
– Ты тоже хочешь меня, – прошептал Гейб.
Гордость обоих растаяла в великом чувстве любви. На эти краткие мгновения оба забыли о проклятом ожерелье и о том, кто его украл.