Лицом к счастью

— Почему? — удивилась она.

— Потому что ты лично заинтересована в том, чтобы для «Парируа» настали лучшие времена. Мои люди проанализировали твои отчеты за последние годы. Они считают, что управление было оптимальным. Если бы не финансовые нарушения твоего отца, у «Парируа» в скором времени появился бы реальный шанс к прорыву, — объявил он.

— Очень лестное мнение, — холодно отозвалась Гизелла.

— По проекту коттеджи для рабочих будут смонтированы за полтора месяца, — сообщил принц.

— Вижу, ты очень спешишь.

— Я просто не люблю откладывать, — пояснил он.

— Интересно, а где мне в соответствии с твоим проектом надлежит поселиться? — осведомилась бывшая владелица.

— В пределах усадьбы, разумеется. Предполагается, что если ты выразишь свое согласие, то войдешь в число ключевых сотрудников. Ты будешь координировать свои действия только со мной и с менеджером проекта. В остальном тебе будет предоставлена полная свобода.

— Какое доверие, — съязвила Гизелла.

— Это твоя земля, — пожал плечами Роман.

— Больше не моя, — решительно возразила она. — Я продала «Парируа» из-за безвыходности, полностью отдавая себе отчет в собственных действиях.

Роман пристально посмотрел на несговорчивую девушку.

— Вот ты говоришь о продаже особняков и сдачи их в аренду, — начала она. — А ты хоть представляешь, насколько это будет обременительно при наличии поголовья скота? Твои городские любители красот природы вряд ли сознают, да и сам ты тоже, что скот — это шум и грязь, один запах чего стоит. Забредают, куда хотят, глодают все, что им заблагорассудится. Это только на пасторальных пейзажах выглядит идиллически.

— Мои аналитики предусмотрели и этот аспект, — охотно отозвался Роман, — поэтому-то наш проект в первую очередь был направлен для рассмотрения в государственный департамент охраны окружающей среды, который заинтересован в сохранении первозданности не только природы, но и исконных промыслов. Мы будем позиционировать «Парируа» как анклав нетронутости. Полагаю, именно это и должно привлечь в перспективе поселенцев. Девственные леса и необработанные земли, посреди которых будут отстроены стилизованные под старину особняки, станут нашей визитной карточкой.

— А что насчет коммуникаций? — спросила Гизелла.

— Если кто-то из владельцев домов пожелает иметь все достижения прогресса, для этого будут созданы условия. Те же из них, кто изъявит желание изолироваться от внешнего мира, легко смогут этого достичь.

— Когда ты планируешь сдать первые особняки?

— Когда эти самые особняки будут готовы, — неопределенно ответил Роман, по-прежнему внимательно присматриваясь к Гизелле. — Я до сих пор не знаю твоего мнения, — сказал он.

— Я полностью поддерживаю идею возрождения «Парируа». Однако у меня нет уверенности, что твой план окажется столь эффективным, как ты мне это сейчас расписываешь, — сдержанно высказалась молодая фермерша.

— Поверь, план сработает. Над его созданием трудились квалифицированные специалисты, — заверил ее принц.

— Я только порадуюсь, если он воплотится, — отозвалась Гизелла.

— На этом можно было бы пожать друг другу руки. Но я так и не услышал ответа. Согласна ли ты принимать участие в претворении этих планов?

Гизелла не торопилась. Сомнения были слишком значительными, чтобы ответить тотчас. После продолжительного молчания она вяло протянула ладонь.

Роман привлек ее за руку к себе и шепотом сообщил:

— Я заказал столик на вечер в ресторане на побережье. Если через час ты будешь готова, отправимся туда на моем вертолете… скрепить уговор.

— Скрепить уговор? — настороженно переспросила она.

Роман утвердительно покивал в ответ.

— Я полагаю, вполне достаточно рукопожатия, — сказала Гизелла.

— Надеялся выйти с тобой в свет. Ты знаешь всех в округе. Я никогда не проводил различий между деловыми и дружескими связями. Хотелось бы освоиться здесь поскорее с твоей помощью. Заодно узнать твое мнение относительно влиятельных соседей.

— Ясно, — проговорила она.

— Понимай это как часть своей работы. Расчисть мне пути к успеху. Я умею эффективно использовать достоверную информацию. Теперь, когда наши интересы сходятся… Уверен, вокруг живет множество твоих родственников.

— Очень дальних… очень щепетильных… Не знаю, как у вас в Европе, но мы, новозеландцы, с большой настороженностью относимся к хватким чужакам и в то же время не приемлем кумовство.

— Я это учту, — иронически ответил принц на ее предостережение. — Но как же тогда вы, новозеландцы, делаете ваши дела? — осведомился он. — Неужели никогда не обращаетесь друг к другу за помощью, не пользуетесь кровными узами?

— За других не скажу, но лично я всегда рассчитывала только на свои силы и на добрую волю своих служащих.

— Ты меня восхищаешь и шокируешь в один и тот же миг, Гизелла. Не знаю, какое мнение у тебя сложилось, но я не людоед, не коррупционер, не ловкач. Однако не считаю нужным упускать благоприятные возможности. Масштаб дела обязывает руководствоваться соображениями выгоды и эффективности. Я всякий раз, начиная новое дело, беру на себя огромную ответственность за судьбу предприятия и людей, которые дают свое согласие работать на меня. Я знаю, что ты предана «Парируа», и намерен воспользоваться этим обстоятельством. Но в то же самое время готов гарантировать тебе серьезную отдачу. Ты не пожалеешь о том, что согласилась сотрудничать со мной. А что до наших прежних отношений, то, если ты желаешь оставить их позади, я могу быть тебе другом. И этот ужин будет сугубо деловым.

— Хорошо. Это именно то, что я хотела услышать, — отозвалась Гизелла.

— Мы подробно обсудим предстоящие дела за ужином, выпьем кофе, и я заброшу тебя домой по дороге в Окленд.

— Согласна, — ответила она.

Роман Магнати удовлетворенно улыбнулся и многозначительно посмотрел на нее.

Ни пышных нарядов, ни драгоценностей не было у Гизеллы, чтобы предстать перед богатейшими представителями местных фермерских семейств. Более десяти лет ее единственным нарядом были джинсы и всевозможные футболки, толстовки, куртки, в которых она с раннего утра до позднего вечера трудилась в поле. Она не испытывала потребности пополнить свой гардероб новинками, не страдала от недостатка в нем ультрамодных вещей. В числе ее приоритетов стильные штучки не значились вовсе, хотя она всегда ценила добротные вещи и разбиралась в них.

Однако с тех пор, как в числе ее знакомых появился его высочество принц, Гизелла стала остро переживать то обстоятельство, что из всей одежды, за долгие годы скопившейся в ее гардеробе, нельзя составить действительно элегантный ансамбль. И вопрос украшения себя мог решиться только браслетом из огненных бриллиантов, потому что других стоящих украшений у девушки никогда не было.

Гизелла решилась на то, чтобы надеть этот браслет на ужин с Романом Магнати, полагая, что этим сделает своему спутнику приятное. Но не преминула добавить, демонстрируя его на своем тонком запястье:

— Это твое.

— Нет, — тотчас возразил Роман, — браслет твой. Я подарил его тебе. Теперь он твоя собственность.

— Плата за секс… Знаешь, мне это не льстит, — заявила она, поморщившись.

— Я преподнес его тебе, потому что он тебя красит. И сделал это отнюдь не для того, чтобы купить твое расположение, — категорически проговорил принц.

— Полагаю, чтобы устранить двойственность истолкования, имеет смысл продать эту вещицу на благотворительном аукционе.

Роман напряженно всмотрелся в Гизеллу. Он увидел, что она полна решимости. Не желая выказывать своей обиды, он протянул руку, сказав:

— Отлично, я займусь этим.

Гизелла удивилась такой готовности. Попыталась расстегнуть браслет, но замешкалась с замочком.

Роман поспешил помочь ей в этом.

— Я знаю людей, которые регулярно устраивают всевозможные благотворительные акции, — деловито сообщил он. — Быть может, у тебя есть конкретные пожелания относительно того, куда должны пойти деньги, вырученные от его продажи? — дипломатично осведомился балканский принц.