Однажды это случится

— Так значит, я должна научить тебя играть в старый добрый американский кегельбан. — Шей тяжело вздохнула.

Однако уже через две игры Таннер начал делать первые успехи. Он не пожалел о том, что пригласил Шей в кегельбан.

— Ты даже сотню не выбил, — хохотала над ним Шей.

— Еще несколько игр, и я буду готов к чемпионату, — улыбаясь, заверил ее Таннер.

Шей снова рассмеялась и бросила свой мяч.

Таннер не ошибся: кегельбан был идеальным местом для их первого свидания. Усевшись на скамейку, он наблюдал за тем, как Шей направляет мяч по дорожке. До сегодняшнего вечера Таннер даже не подозревал о том, что в кегельбане можно созерцать такие прекрасные виды.

Шей почувствовала на себе его взгляд. Она повернулась и сказала:

— Прекрати на меня пялиться.

— Ты ведь знаешь, что я арендовал весь кегельбан. Нас никто не видит.

Шей покачала головой и села на свой стул.

— Теперь твоя очередь, — сказала она.

Таннер поднял мяч и снова вернул его на место. Шей была права: он не выбил и ста очков за весь вечер. И тем не менее он выиграл, потому что их первое свидание удалось на славу.

Таннер протянул руку и слегка прикоснулся к щеке Шей.

Она отпрянула.

— К чему ты это? — испуганно спросила она.

— Я хотел прикоснуться к тебе весь вечер, но я старался оставаться джентльменом.

Шей не ответила. Таннер взял ее за руку и привлек к себе.

— Знаешь, что еще я хочу сделать? — спросил он, глядя ей в глаза.

Шей пожала плечами.

— Это, — тихо сказал Таннер.

Он обнял и поцеловал ее прежде, чем успел подумать о чем-то еще.

Шей знала, что целоваться с принцем — сущее безрассудство. Она думала об этом каждый раз перед тем, как поцеловать его. Но лишь только ее губы прикасались к его губам, она забывала об этом.

Она забывала даже о том, почему ей нельзя позволять ему обнимать ее. Она могла думать только об одном — об этом мужчине, об этой секунде, об этом поцелуе.

Шей чувствовала его желание, и сама она хотела его так сильно, как никого другого в своей жизни.

Она стояла, прижавшись к нему, и чувствовала себя в его объятиях как дома. Так, будто она ждала этого момента всю жизнь. Этого момента и этого принца.

Шей обвила свои руки вокруг шеи Таннера и сильнее прижалась к нему. Ей так хотелось сейчас, чтобы их тела и их души стали одним целым.

Таннер прошептал ее имя. Он не сказал ни слова больше, но то, как он произнес ее имя, говорило о многом.

Шей погладила его по щеке.

— Нам пора завершать игру, — спокойно сказала она и добавила: — Пока мы не перешли черту. Мы ведь не хотим за нее заходить?

— Я не хочу, чтобы между нами были какие-то расстояния, — возразил ей Таннер.

Шей не знала, что ему ответить. Она села на скамью и опустила голову. У ее ног лежал мяч Таннера.

— Твоя очередь, — сказала она.

Шей думала, что Таннер воспользуется ее слабостью и снова заключит ее в свои объятия. Но Таннер не стал делать этого. Он просто взял в руки свой мяч.

Шей испытала странное чувство удовлетворения, когда мяч Таннера попал прямо в желоб.

Но его превосходство было недолгим. В следующую минуту Шей сделала то же самое.

— Я думаю, ужин уже готов, — сказал Таннер.

Двое слуг вкатили тележку с большими блюдами, покрытыми куполообразными крышками.

— И это называется обыкновенная партия в кегельбан, — снова съязвила Шей.

— Возможно, я и хотел, чтобы наше свидание было обыкновенным, но всему есть свой предел. — Таннер улыбнулся и с легким укором посмотрел на Шей.

Ужин был подан как в пятизвездочном отеле.

Шей даже никогда не слышала о таких блюдах. Легкое белое вино. Осетрина под нежным соусом. И какое-то блюдо из риса, в котором чего только не было еще.

Это тебе не бургерами с содовой закусывать, заметила про себя Шей и подумала о том, что, может быть, такие перемены в ее жизни к лучшему.

Какое-то время они ели молча.

Шей украдкой посмотрела на Таннера. Он выглядел так привлекательно. Ей захотелось перегнуться через стол и снова поцеловать его.

— Могу я задать тебе один вопрос, не опасаясь окончательно испортить этот вечер? — прервал ее фантазии Таннер.

— Не в силах ничего тебе гарантировать, — ответила Шей. — И тем не менее задавай.

Таннер произнес только одно слово:

— Почему?

Шей уже готова была переспросить: «Почему что?», но Таннер добавил:

— Почему ты скрываешь то, что делаешь для общества?

Таннер снова предвосхитил ее вопрос и пояснил:

— Я имею в виду тех бездомных, которых ты кормишь.

— Я делаю это не для общества. Это просто люди, которым нужна помощь. А я в состоянии оказать ее.

— Но не каждый даже замечает этих людей, — продолжал допытываться Таннер.

— А ты знаешь, что это такое — быть голодным? — тихо спросила Шей. — Я знаю. Когда умер отец, у нас в доме часто нечего было есть, особенно перед зарплатой. Мама отдавала мне последнее.

— Но в этой стране так много еды, — растерянно произнес Таннер.

— И тем не менее у нас много работающих, но все же голодных людей. Их месячного заработка не хватает даже на неделю. Голодные люди есть во всем мире, и наша страна не исключение.

— И когда ты встречаешь таких людей, ты кормишь их? — Этот вопрос прозвучал в устах Таннера скорее как утверждение.

Шей пожала плечами. Ей было неловко оттого, что Таннер узнал о ней такое. Но еще меньше ей понравилось то, что он пытался делать из простых, по ее мнению, вещей нечто особенное.

— В этом нет ничего особенного. Всего несколько сэндвичей. Так поступают многие люди.

— Но не все. — Таннер помолчал. — А как обстоит дело с грамотностью?

— Я… — начала говорить Шей и вдруг замолчала. Видно было, что ей трудно вспоминать об этом, но она все же продолжила: — В нашем классе была девочка. Она всегда отставала. Никак не могла догнать одноклассников. Она и я. Мы обе были аутсайдерами.

— Ты была аутсайдером? — с удивлением спросил Таннер.

— Я всегда донашивала обноски, но держалась вызывающе. Я была сообразительной и не хотела притворяться кем-то другим. Я никому себя не навязывала.

Сейчас Шей могла посмеяться над этим, но в детстве ей было очень больно.

— А твоя подруга? — спросил Таннер.

— Однажды я увидела, как она бормочет слова, которые читает, и поняла, что у нее проблемы. Как и Лоренс, она могла читать достаточно много. Но она утратила радость чтения. Для нее это стало рутиной. Мы начали заниматься вместе, и постепенно к ней вернулось чувство радости. Она снова смогла увидеть в книгах красоту.

— Ты потрясающая. — Восхищенный взгляд Таннера смутил Шей.

— О, пожалуйста, не нужно осыпать меня фальшивами похвалами. К чему все эти церемонии? Я не потрясающая, просто мне повезло. У меня была потрясающая мама, которая любила меня.

— Ты не представляешь, как тебе повезло.

В голосе Таннера было что-то такое, что заставило Шей попросить его:

— Расскажи мне о своих родителях.

— Они… — Таннер пожал плечами. — Они очень занятые люди. Мой отец умело реорганизовал наше правительство. Он заставил его, несмотря на отчаянное сопротивление, соответствовать современному уровню развития. Моя мать тоже все время в делах.

— А какое место в семье занимаешь ты?

— Я наследник. У меня есть обязанности и обязательства. В нашей семье есть только обязанности и обязательства.

— А как же любовь? — тихо спросила Шей.

— Да, — медленно начал Таннер. — У нас не принято демонстрировать чувства. У нас официальные отношения.

— Ты говоришь об этом так, будто сожалеешь, — тихо сказала Шей.

Таннер продолжал:

— Вот почему я решил жениться на Паркер. Я видел, какая атмосфера была у нее в семье, и хотел того же для моих детей. Ты тоже выросла в атмосфере любви.

— У Паркер и меня было разное детство, — заверила его Шей.

— Но у вас обеих были родители, которые вас любили.

Шей взяла его за руку, и они вот так молча сидели какое-то время. Двое людей, которым просто приятно быть вместе.