Не могу сказать "прощай"

Рею было все равно куда идти, лишь бы нахо­диться рядом с Кэтти. Он проводил ее до гости­ницы. У крыльца Кэтти в нерешительности ос­тановилась, затем притянула его к себе и поцело­вала. Страстный поцелуй не оставлял сомнений, что Кэтти полна желания. С трудом заставив себя оторваться от его губ, она произнесла:

— Кажется, я окончательно помешалась.— И с силой захлопнула за собой дверь.

Рей отправился к себе и принял ледяной душ.

Когда без пяти два он подошел к заднему крыльцу, Кэтти уже ждала его.

— Я не могу сейчас уйти, — сразу объявила она. — Салли устала, я должна помочь ей с убор­кой, больше некому — племянница миссис Бенсон уехала с Мелом. Думаю, я управлюсь к вось­ми, и мы погуляем по пляжу.

До восьми оставалось шесть часов.

— Ты разочарована или тебе стало легче? — напрямик спросил Рей.

Она опустила глаза.

— Нам надо о многом поговорить, прежде чем мы совершим... очередную глупость.

— Ты имеешь в виду близость,— вышел из себя Рей.

— Мы так долго жили друг без друга, что еще несколько часов ничего не меняют. Нам надо поговорить, Рей.

Разумом он соглашался с ней, но грубые ин­стинкты восстали против этого.

— Ладно,— с каменным лицом произнес он. — Увидимся вечером.

В восемь тридцать пляж не был лучшим мес­том для свиданий. Сильный ветер гнал по небу рваные облака, а накатывающиеся на песчаный берег волны с шумом разлетались мириадами брызг. Деревья, черневшие на фоне неба, раскачи­вались, скрипели, словно жаловались, шелестя листвой под порывами ветра.

Закончив работу, Кэтти приняла душ у себя в коттедже и встретилась на крыльце с Реем — войти в дом она его не пригласила. Рей застег­нул куртку, чувствуя, как похолодало. Ветер трепал волосы. Ну и погодка, раздраженно по­думал Рей, при таком ветре собственных слов не разберешь.

— Тут к берегу прибило бревно, — донесся до него голос Кэтти. — Можем здесь посидеть.

Рей перебрался через небольшой отрог скалы, на котором плясали тени качающихся деревьев, принимавшие в лучах лунного света фантастичес­кие очертания. Где-то там в гостинице постояль­цы, удобно устроившись в уютном холле, грелись у камина. Он подумал, что Кэтти ни за что не согласится подняться к нему в номер. А на то, чтобы попасть к ней, рассчитывать не приходит­ся. Погруженный в раздумья и не видя дороги, Рей споткнулся об острый осколок гранита и, чтобы удержаться на ногах, схватился рукой за бревно и в ту же секунду вскрикнул от боли. Кэтти быстро обернулась:

— Что случилось?

Левой рукой Рей сжимал правую, корчась от боли. Оглядев рану, она воскликнула:

— О, Рей, как тебя угораздило?

— Попробуй вытащить, а?

Острая щепка длиной в полдюйма вонзилась в кисть рядом с большим пальцем. Расстроенным голосом Кэтти сказала:

— Я ничего не вижу в темноте, придется вер­нуться в коттедж. У меня там есть аптечка. Тебе очень больно?

— Да... говорят, худшие пациенты — это врачи.

Она потянула его за рукав:

— Пойдем скорее, рана сильно кровоточит.

Они оставили обувь перед входом. Рей неук­люже расшнуровывал одной рукой ботинки. Че­рез несколько секунд три керосиновые лампы, зажженные Кэтти, уже стояли на столе. Она скры­лась в ванной и появилась оттуда с пинцетом, перекисью и бинтом в руках.

Рей осторожно снял куртку. Кэтти стянула через голову свитер, оставшись в майке ярко-зеленого цвета, простота которой лишь подчер­кивала красоту ее густых локонов и нежных губ. У Рея пересохло во рту. Он сел на стул. Кэтти вымыла руки и села рядом.

— Постараюсь не причинить тебе боли,— сказала она, взяв его руку.

Для небольшой ранки боль была нестерпи­мой. Рей попытался сосредоточиться на нежных прикосновениях Кэтти, наблюдая, как, закусив губу, она ощупывает рану, пытаясь извлечь за­нозу. Свет ламп, игравший у нее на щеках, от­тенял изящную горбинку носа, придававшую своеобразие ее красоте, он даже различал под пушистыми темными ресницами искорки, мель­кавшие в зрачках.

Она взглянула на него и сказала:

— Извини, что причиняю тебе боль, но потер­пи, я уже почти закончила.

Последняя, глубокая заноза доставила боль­ше всего хлопот. Он с облегчением вздохнул, когда Кэтти с видом победителя потрясла ею у него перед носом.

— Промой рану перекисью, — сказал он и по­морщился от боли, когда она выполнила его указание.

Не глядя на него, она смазала рану какой-то мазью и забинтовала руку.

— Ну вот и все, — сдавленным голосом про­изнесла она.

— Кэтти.

Потом Рей никак не мог вспомнить — то ли он помог ей подняться с места, то ли она сама встала одновременно с ним. Он помнил, что один из стульев с грохотом опрокинулся на пол, и ни он, ни она не обратили на это внимания. Кэтти бросилась в его раскрытые объятия, их губы сли­лись в жадном поцелуе, заставившем Рея забыть обо всем на свете, кроме женщины, так крепко сжимавшей его, словно она боялась расстаться с ним даже на мгновение. Со стоном наслаждения он взял ее на руки. Руки Кэтти обвили его шею, пылающие глаза обжигали взглядом.

Не чувствуя тяжести тела, он вновь поцеловал ее, в восторге, что эти тепло и нежность дарит ему его Кэтти. Существовало одно место, куда следовало направиться, и, уверенный в том, что принимает лучшее решение в своей жизни, Рей сделал несколько шагов к кровати и положил Кэтти на голубое покрывало.

На секунду он замер над ней, упиваясь красо­той. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз видел эти разметавшиеся по подушке прекрасные локоны? Как давно он не лежал рядом с ней!

Он опустился на кровать, обвил Кэтти руками и, прижав к себе, зарылся лицом в густые волосы. Положив ногу ей на бедро, он вновь нашел ее губы, отвечавшие с неослабевающей страстью на поцелуй. Шепча его имя, Кэтти начала расстегивать пуговицы его рубашки, и Рей вдруг понял, что последние препятствия рухнули. Их больше не существовало. Кэтти, любимая Кэтти вновь принадлежала ему.

Ее рука скользнула по его обнаженной груди, кончики пальцев с нежностью касались покрывав­ших ее светлых завитков. Рей рывком сорвал с себя рубашку и отбросил в сторону.

— О, Рей, как ты прекрасен... как я скучала по тебе, — прошептала Кэтти.

Приподнявшись на локте, он секунду вгляды­вался в разлет темных бровей, в слегка выступаю­щие скулы, затем приник к мягким губам с непокидающим его сладостным ощущением, звенев­шим в его теле. Он торопливо стянул с Кэтти майку и прижался лицом к ее груди.

— У меня такое чувство, словно я никогда в жизни не занималась любовью, — задыхаясь, шептала она. — О, как я хочу тебя!

Кончики пальцев Кэтти скользнули по широ­ким плечам, затем коснулись шрама на боку — казалось, она заново открывает для себя Рея, заставляя прикосновениями трепетать каждый нерв его тела. В следующее мгновение она попыталась расстегнуть на нем ремень.

— Я хочу чувствовать тебя всего, — прошеп­тала она.— Прошу тебя, Рей... люби меня, как не любил еще никогда.

Рею чудилось, что он видит сон — так часто он мечтал услышать от нее эти слова. Садясь, он увлек за собой Кэтти. Рей гладил ее плечи — в свете ламп они казались кремово-золотистыми. Проведя ладонью по спине, он нащупал застежку бюстгальтера и, расстегнув его, ощутил в ладо­нях тяжесть пышного бюста Кэтти. Рей жадно припал губами к розоватым соскам.

Кэтти застонала от наслаждения, запрокинула голову, ее пальцы зарылись в его шевелюре. Рей чувствовал, как она дрожит от нетерпения. Уси­лием воли он постарался оттянуть момент бли­зости, чтобы продлить сладостное чувство, неж­ной яростью своей подобное силе стихии.

Позднее он задавался вопросом: прониклась ли Кэтти теми же ощущениями? Ибо с нескры­ваемым чувственным порывом, заставлявшим кровь стучать у него в висках, она прижималась своей нежной грудью к упругим мышцам его груди, руки крепко обнимали его, затуманенные глаза превратились в два черных омута. Вслед за ремнем она расстегнула молнию на его джин­сах: сладостная боль пронзила Рея, когда он почувствовал прикосновение ее руки к своей го­рячей плоти.