Волшебные кони Мирримы

Нелепо и старомодно выходить замуж ради ребенка. Сейчас так не поступают, в этом нет необходимости. Если незамужние матери испытывают денежные затруднения, они могут получить государственное пособие. Во всяком случае, в Австралии это так. К тому же Питер знает, что она достаточно обеспечена и финансовых проблем у нее нет. Но он не говорит о денежной помощи. Его заботит эмоциональное благополучие их сына, он хочет, чтобы у ребенка была полноценная семья.

— Не понимаю, как ты можешь хотеть на мне жениться! — воскликнула она.

— Почему нет?

— Ты обвиняешь меня во лжи. Мы не доверяем друг другу — это серьезная проблема, Питер. Ты подозреваешь меня бог знает в каких грехах, а мне приходится оправдываться за каждое свое слово или поступок. Ничего себе семья! Для ребенка это плохо.

— Если бы ты захотела быть со мной откровеннее, то проблем не стало бы. К отсутствию доверия приводит молчание… тайны, секреты. Эрин, будь искренней.

Эрин вспомнила, как Алисия Хеммингс обозвала Питера упертым пуританином. Ей следовало прислушаться к этой характеристике и ожидать, что он от своего не отступит. Она не отрицает своей вины в том, что не сказала ему о беременности, не призналась, что она не воспитательница детского сада, — в этом ее основная ошибка. «Писательница» — вот что не устраивает мужчин, не устраивает успех, который сопровождает творчество.

— Все не так просто, Питер, — уныло проговорила Эрин.

— Да нет, все просто, — не уступал он. — Ты же не можешь отрицать, что в сексуальном отношении мы подходим друг другу. Я считаю, что этот факт — огромный плюс в пользу нашего брака.

И по этой причине он задумал субсидировать фильм? Чтобы вернуть ее, поскольку захотел снова получить страстный секс? Но сколько времени это может продлиться?

— Как ты себе представляешь счастливую жизнь с писательницей, чье воображение в любой момент может унести ее в заоблачные дали и она забудет, что ты рядом и нуждаешься в ее внимании?

— Я никогда не стану мешать тебе, Эрин. У тебя уникальный дар, и с моей стороны было бы преступлением ограничивать тебя. А если ты вдруг забудешь покормить Джека, то на этот случай у нас будет няня…

— Со мной все не так трагично, — прервала его она. — Джек всегда будет у меня на первом месте.

— Как бы там ни было, но хорошо, что у Джека есть я, если ты в своих мыслях улетишь уж очень далеко, — заявил Питер.

Но он не жил с ней вместе каждый день и не понимает, что ее род деятельности может раздражать. Единственный известный ему эпизод — это в Рандуике, но тогда его просто разобрало любопытство, поскольку он раньше ничего подобного не наблюдал.

— А что будет, когда в центре внимания окажусь я, а не ты? — насмешливо спросила Эрин. Ей не верилось, что он так легко отнесется к удару по самолюбию.

Он сдвинул брови, словно не понимая ее.

— Получай свою долю славы на здоровье. Хотя должен тебя предупредить — когда мы поженимся, ты станешь еще более известной персоной. Этого не избежать. Я смогу уберечь тебя от самых неприятных моментов, но каждый раз, когда мы будем появляться вместе…

— Ой, хватит! Все ясно — тебе не нравится, что взоры будут прикованы не к тебе. Мужчинам, которых я знала, это тоже не нравилось, и ты, Питер Рэмси, не исключение. Ты разозлился, что в газете про меня написали больше, чем про тебя.

— Я разозлился потому, что ты осознанно меня обманула, не сказала, кто ты, — возмутился Питер. — Да мне вообще наплевать на все газеты! Пусть про меня никогда больше не напишут. Для меня это не имеет никакого значения.

Неужели она ошиблась и неправильно оценила его реакцию на ту газетную историю?

— Прости. Я забыл, что нельзя повышать голос. — Он озабоченно взглянул на младенца, который сморщил личико и издал слабый писк, словно почувствовал раздор между родителями.

— Не бойся. — Эрин погладила малюсенькую щечку. — Мама тебя любит.

— И папа тоже.

Это было произнесено очень тихо, но Эрин поняла — Питер не собирается играть второстепенную роль.

— Эрин, он мой сын и наследник, — заявил Питер. — Он будет расти и воспитываться в соответствующей обстановке. И тебе будет намного комфортнее в нашей семье.

Наследник миллиардного состояния… Питер прожил в богатстве всю свою жизнь и знает, что это такое.

— Не всем обязательно так жить, — вырвалось у нее. — Если он станет Джеком Лавелем…

— Я не желаю скрывать то, что у меня есть сын, — раздраженно произнес Питер.

— Но у него тогда будет более нормальная жизнь, — не сдавалась Эрин.

— Забудь об этом. Я этого не допущу.

Он не такой человек, чтобы уступить свои права на ребенка. Ловушка, в которую она угодила, захлопнулась. Эрин впервые ощутила силу фамилии Рэмси, когда маленький мальчик Томас был разлучен с отцом.

— А как дела у Дейва Харпера? — спросила она.

— Какое это имеет отношение к нам?

— Я просто хочу знать.

У него напрягся подбородок.

— К нам это не относится, Эрин, — недовольно ответил он.

— Мне интересно, — повторила она.

— Хорошо! Я устроил Дейва Харпера торговым агентом в фирму, где у него свободный график, чтобы он мог сам заботиться о сыне. По суду ему было передано основное право опеки над мальчиком, поскольку его жена — помимо заведомой лжи в его адрес — не занималась ребенком. Она поместила Томаса на целый день в детский сад, а на вечер приставила к нему няньку, чтобы вести свободный образ жизни с любовником. Вот суд и решил, что Дейв будет лучшим родителем для мальчика.

Право опеки… заведомая ложь…

Да, ловушка оказалась очень крепкой. Она рискует потерять своего ребенка… своего единственного ребенка.

Стук в дверь прервал ее мысли. Вошли два санитара и старшая сестра.

— Мы сейчас переведем вас и малыша в вашу палату, мисс Лавель. — Сестра улыбалась, глядя на Эрин и Питера. — Мне кажется, что я должна сказать вам, мистер Рэмси… О том, что вы здесь с мисс Лавель, стало известно, и приемную нашей больницы атакуют с вопросами. Вы не могли бы все уладить?

Питер с досадой вздохнул и встал.

— Надеюсь, в родильном отделении надежная охрана?

— Никто посторонний не пройдет мимо приемного покоя — за это я отвечаю, — заверила его старшая сестра. — А теперь мисс Лавель необходимо отдохнуть, и я лично прослежу за всем.

— Спасибо. — Питер взял руку Эрин и осторожно сжал. — Цирк зажигает огни, — весело произнес он, — и ты, Эрин, будешь звездой представления. Я счастлив.

— Я не хочу этого, Питер, — запротестовала она, испугавшись, что ее будут осаждать журналисты.

— Этого не избежать.

— Ты вовсе не обязан никому ничего сообщать!

— Тогда будет только хуже. Начнут копать и… сама понимаешь…

— Что ты скажешь журналистам?

— Правду. Правда тем хороша, что не обернется ложью. А секреты лишь все портят. — Он помолчал, затем, не обращая внимания на посторонних, произнес: — Ты даешь согласие на то, чтобы я объявил о нашем бракосочетании в самом ближайшем времени?

Она в ловушке.

Эрин не могла ничего придумать, что помогло бы ей в будущем удержать бразды правления в своих руках. Питер ни за что не оставит их с Джеком в покое. Она навсегда связана с Питером, независимо от их отношений. А если начнет судиться с ним за права опеки над сыном…

Наверное, брак с ним — это самое лучшее.

Если их совместная жизнь превратится в кошмар, Питер не сможет заставить ее жить с ним.

— Эрин, так будет правильно.

Она подняла голову и встретилась с уверенным взглядом голубых глаз.

— Да. — Слово выпрыгнуло само по себе, как подтверждение неизбежности, с которой невозможно бороться.

Питер удовлетворенно кивнул.

— А теперь отдыхай. Я пойду и все улажу. — Он нагнулся и поцеловал сына в лобик. — Веди себя хорошо и слушайся маму.

Одарив Эрин многозначительным взглядом, Питер направился к двери.

Огромный, широкоплечий мужчина. У него хватит сил справиться с кем угодно. Тихий голос где-то внутри шептал ей: «А может, Питер Рэмси все же твой принц?» Как приятно так думать и надеяться на это.