Папарацци

Линда хотела уже ответить на его замечание какой-нибудь резкостью, как вдруг Стэнли, обняв со спины, накрыл ее ладони своими и принялся руководить ее движениями. Глядя на мелькающее лезвие ножа, мастерски нарезающее овощи, девушка ощутила трепет, в который ее привела близость мускулистого мужского тела.

Горячее дыхание Стэнли обжигало ее шею. Капелька влаги образовалась в ложбинке между грудей Линды и устремилась вниз, словно пытаясь погасить пожар, уже вовсю бушующий там. Вся в плену сладостного дурмана, Линда чувствовала, как напрягается ее тело в ожидании ласки, как бьется ее сердце в унисон с сердцем стоящего рядом мужчины…

— Вот и все. — Спокойный голос Стэнли вернул Линду к действительности.

Она с сожалением отметила, что салат уже готов, а Стэнли, оставив ее, уже орудует у микроволновой печи, доводя до готовности полуфабрикаты. Сконфуженно улыбнувшись, Линда попыталась оправдаться:

— Я совсем не умею готовить. Отец считал это бессмысленной тратой времени при наличии множества кафе.

— А чем занималась ваша мать, мисс? — Стэнли с интересом взглянул на собеседницу, которая, похоже, была готова пооткровенничать.

— Мама оставила нас с отцом, когда я была еще совсем маленькая.

— Простите. — Стэнли смутился. — Мне не следовало спрашивать об этом.

— Да нет, ничего. — Линда печально улыбнулась своим воспоминаниям. — Зато отец у меня что надо. В свое время он был довольно известным фотографом. Может, вы слышали о нем? Его имя Винсент Ривелли.

От неожиданности Стэнли выронил лопатку для жаркого, которую держал в руке. Сказать о Винсенте Ривелли, что он был известен, значит не сказать ничего. Имя американца итальянского происхождения гремело по всей стране как самого талантливого фотографа-натуралиста. Но еще большей славой пользовались снимки его малолетней дочери. В былые годы Стэнли не раз восхищался талантом девочки, способной сделать из банальности произведение искусства.

— Так ты и есть та самая «Л. Ривелли»? — В его голосе явственно слышалось недоверие.

Предваряя следующий вопрос, девушка пояснила:

— Козак — это фамилия матери. Дело в том, что отец никогда не одобрял моей фотоохоты на знаменитостей, несмотря на всю ее прибыльность при малых затратах.

— Теперь мне понятно, почему все фотографии, сделанные папарацци Линдой Козак, в отличие от работ ее собратьев по ремеслу отличаются тонко подмеченными деталями.

— Когда отец начал слепнуть, понадобились огромные деньги на лечение. А единственное, что я умею, — это фотографировать. Моя первая работа в «охоте за телами» принесла солидный гонорар, как, впрочем, и последующие.

Линда умолчала лишь о том, что возросший в последнее время профессиональный уровень телохранителей практически свел ее заработки к нулю.

— Кстати, я отвез пленку со снимками, сделанными тобой, знакомому фотографу, — со смешком сообщил Стэнли. — Любопытно будет взглянуть, каким ты увидела меня.

Вспомнив сцену у бассейна, Линда покраснела и предпочла перевести разговор на другую тему, попутно отметив про себя, с какой легкостью Стэнли перешел с ней на «ты». И решила ответить ему тем же:

— Скажи, когда закончится наше… гмм… сотрудничество?

— Смею тебя заверить, оно только начинается. Точнее, начнется сегодня вечером. Мой агент устраивает небольшой прием, и наше присутствие обязательно.

Линда, в глубине души уверенная в том, что ей не придется появляться со Стэнли на людях, заметно испугалась и сделала попытку избежать подобной участи, используя классическую женскую отговорку:

— Но мне совсем нечего надеть!

— Это не проблема! — Стэнли довольно улыбнулся, хваля себя за предусмотрительность. — По пути домой я заехал в один из магазинов и позволил себе приобрести тебе вечерний туалет на свой вкус. Пакет я оставил в гостиной.

Стоя полуобнаженной в спальне, Линда отдала должное вкусу Стэнли. Невесомое чудо портновского искусства, которое она держала в руках, имело редкостной красоты зеленый оттенок, гармонирующий с цветом ее глаз и вступающий в контраст с огненно-красной гривой волос.

Почти не дыша, Линда облачилась в этот наряд, даже боясь думать о его цене, и не смогла удержать восторженного вскрика. Она была бы уверена, что это проделки зеркала, если бы сказочно-прекрасная незнакомка в изумрудном шифоне не смотрела на нее ее же глазами.

Стэнли бросил взгляд на часы. Линда задерживалась, и он вспомнил ее полный отчаяния взгляд, когда она поднималась в свою комнату, прижимая к себе пакет с платьем от «Скиапарелли» — результатом его многочасовых поисков.

Легкое движение наверху лестницы заставило его поднять глаза… и открыть рот. Прекрасная как сказочное видение незнакомка осторожно спускалась вниз. Перебрав самые немыслимые способы укладки волос в прическу, Линда в конце концов просто предоставила им полную свободу, убив таким образом сразу двух зайцев. Во-первых, она демонстрировала красоту волос, во-вторых, скрывала глубокий вырез платья на спине.

Остановившись напротив ожидающего ее Стэнли, Линда охрипшим от волнения голосом начала:

— Ну как… — И осеклась, так как взгляд, устремленный на нее, был красноречивее всяких слов.

Когда Стэнли говорил о небольшом приеме у агента, он забыл упомянуть, что прилагательное «небольшой» надо рассматривать применительно к голливудским масштабам. Число приглашенных гостей по скромным подсчетам Линды далеко переваливало за пятьсот.

Поначалу это даже обрадовало девушку, так как она решила, что в огромной толпе будет легко затеряться. Но очень скоро ее наивное предположение рассеялось под вспышками многочисленных фотокамер, которые стремительно защелкали, стоило лишь ей выйти из машины.

Еще бы, ведь она была спутницей Стэнли Спейси! Линде стоило огромных усилий не растеряться, мгновенно оказавшись в центре всеобщего внимания, которое подогревалось еще и тем, что Стэнли считался самым завидным женихом Голливуда и, вопреки своей популярности, всегда появлялся в обществе один. Исключая этот прием.

Оказавшись вне предела досягаемости журналистов, Линда с облегчением вздохнула, не подозревая, что кинобратия, собравшаяся на вечере, отличается не меньшим любопытством и не меньшей бесцеремонностью.

— Голубушка, как тебе удалось подцепить этого парня? — Мертвой хваткой вцепилась в нее толстая лауреатка «Оскара» двухгодичной давности, воспользовавшись тем, что Райс Хофланд, устраивающий прием, оттащил своего подопечного в сторону.

Подобное нахальство разозлило девушку настолько, что она, мгновенно избавившись от первоначальной робости, довольно жестко ответила:

— Так же, как вам удалось получить своего «Оскара».

Толстуха, которая являлась женой крупного продюсера, покрылась красными пятнами.

— Что вы имеете в виду?

— Талант! А вы?

Оставив кинопримадонну в состоянии шока, Линда отправилась на поиски своего спутника. И наконец после долгого блуждания среди знаменитостей заметила его в компании смуглой брюнетки, в которой узнала модную латиноамериканскую певицу Рамону Консито, имя которой не покидало вершин музыкальных рейтингов последние два года.

Кроме дивного голоса и такой же фигуры, Рамона была знаменита еще и своими многочисленными браками. Именно о ней в голливудских кругах ходила шутка, что «мисс Консито ест мужей на завтрак, обед и ужин».

Насколько знала Линда, смуглая поп-звезда в данный момент была в очередной раз свободна от брачных уз и занималась подбором новой кандидатуры на пост «мистера Консито». Судя по тому, как она кокетничала со Стэнли, он занимал в списке кандидатов не последнее место. Очевидно, это заметила не только Линда, так как до ее слуха донеслись весьма недвусмысленные намеки некоторых гостей, суть которых сводилась к тому, что «малышка в зеленом потеряла своего парня».

Ну нет! Она не позволит кому бы то ни было делать из нее объект насмешек. Выпив для храбрости двойной мартини, Линда, очаровательно улыбаясь, направилась к беседующей парочке, отметив, что рука Рамоны уже лежит на колене мужчины. Ее мужчины!