Песчаный лотос

Николас издал короткий, полный печали вздох и продолжил:

— Не знаю, отчего я еще не потерял надежду на взаимность. Может, оттого, что вы не сказали мне «нет»? Не примите меня за очередного назойливого поклонника. Поверьте, меньше всего на свете я хочу быть похожим на них… — Николас говорил немного сбивчиво и, по всему было видно, волновался. — Дайте слово, что выслушаете меня и не уйдете прежде, чем я окончу говорить. Это важно…

— Обещаю, — тихо промолвила Лаванда, чувствуя, что его слова возымели свое действие и в ней поубавилось первоначальной уверенности.

Николас благодарно кивнул, запустив руки в волосы, отвернулся и отошел к самому краю террасы. Ему впервые предстояло обнажить свои чувства перед кем-либо, и он долго собирался с духом, прежде чем вновь заговорил:

— Прошлый раз, когда вы убежали, словно испуганная охотником серна, я хотел броситься за вами вслед, но передумал…

— Отчего же? Что остановило вас? — спросила Лаванда, замирая в ожидании ответа. Она видела, как словно под невидимой тяжестью ссутулились плечи Николаса.

— Вы… Ваше сомнение в искренности моих чувств… Я не спал ночь, все думал о том, что произошло с момента нашей встречи. Думал о вас, Песчаный Лотос, о себе, о том, насколько верны ваши слова…

— К чему же привели размышления?

Николас резко повернулся и, в несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, пристально вгляделся в глаза Лаванды, будто пытаясь проникнуть в ее сознание.

— Мне почти сорок, — с горечью в голосе произнес он. — За эти годы я уже смирился с одиночеством и даже научился жить с ним так, словно это и есть единственно устраивающий меня образ жизни. Женщины приходили и уходили, не тревожа моего сердца. Мужчины исходили завистью, мечтая поменяться со мной местами. А я с удовольствием пошел бы на это ради обычного счастья с любимой…

Лаванда слушала Николаса, и сердце ее, против воли, сжимала боль. Это о ней, это ее словами говорил Ридли. Одиночество было для нее не меньшим врагом, чем для него, и так же съедало жизнь год за годом, оставляя после себя тоску и ощущение безысходности.

В глазах молодой женщины промелькнуло что-то похожее на понимание, и Николас, воодушевленный этим, продолжил:

— Увы, время шло, а той единственной так и не появилось. Я уже оставил всяческую надежду, как вдруг увидел вас. Там, на приеме в ресторане господина Косукэ, вы показались мне не такой, как другие женщины. Тайком наблюдая за вами, еще сам не осознавая, что со мной происходит, я отдал вам сердце.

Он замолчал. В эту минуту Лаванда заглянула в свою душу и не нашла той мстительной неприязни к нему, которую столь терпеливо взращивала долгое время.

Она вдруг ощутила, с какой неодолимой силой этот мужчина притягивает ее к себе. Ей захотелось почувствовать его руки на своем теле, горячее дыхание на своей шее и поцелуй на своих губах… Случилось то, чего Лаванда ожидала меньше всего и от чего предостерегал ее дядя Роберт: она влюбилась в Николаса Ридли.

Все, чем Лаванда жила раньше, неожиданно потеряло для нее значение. Смысл имело лишь то, что происходило сейчас между ней и Николасом. Какая-то неведомая нить связала их и потянула друг к другу.

Лаванда сделала шаг — и самые смелые ее грезы обрели реальность: объятия, жар дыхания, поцелуи…

Сжимая прекрасную гейшу в своих руках, Николас целовал ее неистово, страстно. Его губы шептали ей слова любви. И в целом мире не было мужчины счастливее, ведь он обнимал женщину, которая была для него мечтой…

— О, Николас! — в порыве желания воскликнула Лаванда, впервые назвав его по имени. — Я люблю тебя и хочу быть с тобой сейчас! Возьми меня и не отпускай, иначе я умру от разлуки, даже если она будет минутной!

— Милый, нежный мой цветок, — промолвил Николас, подхватывая ее на руки и внося внутрь чайного павильона. — Поверь, только смерть сможет вырвать тебя из моих объятий. Но даже за гранью жизни я отыщу твой след, чтобы быть с тобой в вечности, потому что моя любовь к тебе бессмертна.

Оставив дверь открытой, чтобы падающий с террасы свет разгонял мрак в помещении, Николас опустил Лаванду на сложенные в углу одеяла и склонился над ней, не переставая покрывать ее лицо и шею поцелуями.

— Подожди… — прошептала Лаванда, выскальзывая из его объятий. — Не торопись. Ночь длинна, и до рассвета еще не скоро.

Даже несмотря на владеющее ею желание, она не забыла, что исполняет роль гейши Песчаный Лотос. Ей не хотелось быть разоблаченной, тем более сейчас, когда мужчина ее грез находился в непосредственной близости и желал подарить ей свою любовь.

— Что ты задумала, Лотос? — Николас с интересом взглянул на нее.

Лаванда-Лотос ничего не ответила. Но по ее губам скользнула интригующая улыбка, а глаза таинственно блеснули.

Молодая женщина вспомнила все уроки Итисудзу и, встав посреди павильона так, чтобы проникающий через дверной проем свет падал на нее со спины, плавно и грациозно принялась развязывать пояса, удерживающие кимоно.

Плечи, руки, грудь, бедра… и тонкая ткань мягкими складками осела у ее ног, оставляя тело незащищенным от горящего страстью взгляда Николаса.

— О, Лотос, — прошептал он, поднимаясь и подходя к ней. — Я считал тебя красавицей, но теперь вижу, что ошибался. Ты — само совершенство!

Лаванда с молчаливым призывом посмотрела на Николаса и затаила дыхание, ожидая дальнейших действий с его стороны.

Он медленно обошел ее, остановился за спиной и провел ладонью от основания шеи до упругих округлостей ниже талии. Она затрепетала и выгнулась, повинуясь его руке, и шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

Николас, удовлетворенный такой реакцией на свое прикосновение, продолжил исследовать тело Лаванды, пробежав пальцами по темным кружкам вокруг сосков и заставив их затвердеть. С губ молодой женщины сорвался стон одобрения.

Добившись желанного результата, Николас отстранился. А через мгновение к лежащему на полу кимоно присоединились его рубашка и джинсы.

Обнаженный, он притянул Лаванду к себе, и она ощутила, как напряжено его тело в ожидании близости. Секунду-другую они неподвижно стояли, сплетясь руками и прислушиваясь к стуку сердец.

Неожиданно из сада влетела ночная бабочка и, сделав круг, уселась на плечо Николаса. Лаванда осторожно подула на нее, но она лишь плотнее сложила крылышки, видимо не собираясь расставаться с комфортной посадочной площадкой.

— Кажется, у меня появилась соперница, — с улыбкой произнесла Лаванда-Лотос, и Николас тихо рассмеялся.

Его смех, приятный и легкий, разрядил немного напряженную обстановку и спугнул насекомое.

— Тебе нечего опасаться конкуренции, — произнес он, прикасаясь тыльной стороной ладони к щеке Лаванды.

Она потерлась о его руку словно кошка, требующая внимания хозяина, и это понравилось Николасу. Впрочем, все, что она делала, доставляло ему удовольствие. Аромат ее волос кружил голову и опьянял сильнее саке.

— Песчаный Лотос, что ты со мной творишь? — простонал он, опускаясь на пол и увлекая ее за собой.

— Просто люблю тебя, — шепнула Лаванда, с удобством устраиваясь на его широкой груди и слегка кусая за мочку уха.

— Тогда докажи это, — с надеждой произнес Николас, призывая ее перейти к более решительным действиям.

Лаванда чуть застенчиво улыбнулась, медленно выпрямилась и села, сжав коленями его мускулистые бедра. Она почувствовала, как напрягся живот Николаса, а затем… Затем что-то твердое, теплое и пульсирующее вторглось в ее лоно и тут же рванулось назад, чтобы вновь пройти по проложенному пути.

Лаванда судорожно всхлипнула. С одной стороны, ей претила мысль о близости с мужчиной, которого она знала чуть больше недели, но, с другой — это был Николас!

Николас Ридли, мечта самых искушенных лондонских красавиц, был с ней, обладал ею, осыпал изысканными комплиментами. И она любила его…

Лаванда открыла глаза. Сон растворился в утреннем щебете птиц. А еще виной раннего пробуждения стала рассветная прохлада, прокравшаяся сквозь распахнутую дверь.