Идеальный брак?

— Так ты заметил?

— Вероятно, я единственный.

— Какое облегчение!

Черт побери, все-таки необходимо кого-нибудь стукнуть.

— Не надо, — предупредил Бенет с обманчивой мягкостью, и Габби сразу же набросилась на него.

— Не надо что?

— Бить кулаком по приборной доске.

— Может, ударить тебя?

— Остановить машину или подождешь до дома?

— Не пытайся задобрить меня, Бенет. — Габби уставилась на яркие огни фар встречного транспорта и длинные тени, отбрасываемые придорожными фонарями.

Как только Бенет отключил сигнализацию, она бросилась в холл и уже достигла лестницы, но сильные пальцы сомкнулись на ее руке.

Все кипящие в ней слова замерли, когда Бенет развернул ее кругом и притянул к себе. Как могла она предотвратить приближение его губ?!

Крепкие, голодные, почти карающие, они лишили ее всякой способности сопротивляться, чего Бенет и добивался. Она расслабилась и прижалась к нему, а он продолжал целовать ее так, что она вцепилась в него, как в якорь спасения.

Когда он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице в спальню, лишь хриплый стон вырвался из ее горла.

Бенет раздел ее, опустил на кровать и долго гладил и целовал. Ее тело стало податливым, послушным и начало таять, как восковая свеча.

Физическая близость. Сексуальное наслаждение. Неужели это все, что чувствует Бенет?

Любовь. Ее сердце жаждало этого слова, но мозг напоминал, что надо довольствоваться меньшим.

Лучшие билеты в Оперу были распроданы за много недель. «Бенет наверняка проявил чудеса изобретательности, чтобы достать четыре билета за несколько дней до премьеры», — размышляла Габби, усаживаясь рядом с ним.

— Отличные места, — прошептала Франческа.

— Да, я тоже так думаю.

— Ты выглядишь потрясающе. Комплимент был искренним, и Габби приняла его с улыбкой.

— Спасибо. — Платье из переливчатого сине-зеленого шелка действительно выгодно подчеркивало цвет ее кожи и волос. — Ты тоже.

Темно-красный бархат превосходно оттенял яркую красоту Франчески и совершенство ее фигуры.

Увертюра закончилась, поднялся занавес, и начался первый акт.

После плоскостных кино- и телеизображений трехмерность сцены, живые актеры, пышные костюмы, слабый запах грима, звуки создавали чудо соучастия с происходящим на сцене.

Продолжительные антракты позволяли зрителям подкрепиться в буфете, а курящим — успокоить нервы сигаретой.

Габби понимала, что встреча с Джеймсом, Моникой и Аннабел неизбежна. Однако она совершенно не ожидала, что Аннабел с готовностью бросит Монику и Джеймса и проведет весь антракт, болтая с Франческой, Домиником и Бенетом. Только с ними, поскольку, небрежно поздоровавшись с Габби, Аннабел больше не удостаивала ее своим вниманием.

Звонки призвали публику занять места. Как только в зале погас свет, Бенет крепко сжал руку Габби и не отпускал до конца акта. Не отпустил даже тогда, когда они встали и направились в фойе.

— Заглянем в дамскую комнату? — спросила Франческа.

Габби склонила голову, соглашаясь, и почти в тот же момент заметила Аннабел, пробирающуюся к ним сквозь толпу.

— Потрясающий вечер, — выпалила Аннабел, ослепительно улыбаясь.

— Да, потрясающий. — Габби осторожно высвободила пальцы из руки Бенета. — Простите, мы с Фрэн покинем вас на несколько минут.

— Конечно. — Аннабел даже не смогла скрыть своей радости. — Не волнуйтесь, я не позволю Бенету и Доминику скучать без вас.

«И будешь наслаждаться каждой секундой», — мрачно подумала Габби.

— Она не сдается? — тихо спросила Франческа, следуя за Габби.

Женщины вошли в дамскую комнату и встали в очередь.

— Приличный вариант или открытая схватка?

— Как тебе понравится ледяная вежливость? — с улыбкой ответила Габби.

— Не помешало бы добавить огня. Мы, итальянцы, в этом мастера. — Глаза Франчески шаловливо сверкнули. — Мы вопим, швыряем все, что под руку попадется.

— Никогда не видела тебя в действии.

— Это потому, что я никогда не злилась на тебя.

— Боже упаси. — Они продвинулись вперед на несколько шагов. — Можно спросить о твоих отношениях с Домиником?

— Вероятно, я скоро чем-нибудь запущу в него.

Габби засмеялась.

— Как ты думаешь, я должна его предупредить?

— Пусть это будет сюрпризом.

У Габби мелькнула мысль, что Фрэн играет с огнем. Доминик не уступает Бенету в энергичности, властности, сексапильности, наконец. Вряд ли он еще долго позволит Франческе вести игру. Результат будет очень интересным.

Они вернулись в зал, когда свет уже гас.

Спектакль был безупречным, актеры пели прекрасно. Когда занавес упал в конце последнего акта, публика аплодировала стоя, затем начала потихоньку расходиться.

Выбраться из толпы удалось не сразу.

— Перекусим где-нибудь, — предложил Доминик, когда компания добралась до стоянки.

— С удовольствием, — согласилась Габби. — Куда ты хотел бы поехать?

— Бенет, ты что скажешь?

— Твой выбор, Дом.

— В Дабл-Бэе есть греческий ресторан. Встретимся там.

— Расслабься, — заметил Бенет, ведя машину мимо ботанического сада. — Сомневаюсь, что Аннабел бросится в погоню, чтобы выяснить, куда мы отправились.

— Какая проницательность! — насмешливо откликнулась Габби. — Ее энтузиазм не ускользнул от тебя.

— Ты говоришь, как ревнивая жена.

— Я и есть ревнивая жена.

Он мрачно взглянул на нее.

— Не остри.

Габби дерзко улыбнулась.

— Надо же когда-нибудь начать развивать чувство юмора.

— Наверное, я должен тебя отшлепать. И, пожалуй, сделаю это.

— Сделай, но не сомневайся: я отомщу.

Бенет тихо рассмеялся.

Ресторан находился на верхнем этаже торгового центра и мог похвастаться подлинно греческой атмосферой. Как вскоре стало ясно, Доминик был не просто привилегированным клиентом, но и личным другом владельца.

К изумительным пирожным, поданным на большом блюде, Габби заказала чай вместо обычного крепкого кофе.

Доминик оказался отличным рассказчиком с тонким чувством юмора. Габби часто смеялась, и Франческа тоже, похоже, не осталась равнодушной.

Компания распрощалась за полночь, и был уже почти час, когда Габби скользнула в постель, и Бенет потушил свет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Корпорация «Стэнтон и Николс» поддерживала несколько благотворительных фондов и ежегодно проводила званый обед в банкетном зале известного отеля.

Этот обед, считавшийся важным событием в жизни сиднейской элиты, собрал более тысячи гостей.

В зале царила высокая мода. Светские дамы явно старались перещеголять друг друга нарядами от известных модельеров, а на их драгоценности можно было бы прокормить голодающую страну.

Мужчинам было легче спорить с модой. Достаточно черного вечернего костюма, белой рубашки и черного галстука-бабочки, правда при условии, что костюм — от Армани или Зеньи, туфли — ручной работы, а рубашка — дорогая, из чистого хлопка.

Габби выбрала длинное платье из переливающейся неяркими весенними цветами шелковой органзы, с облегающим лифом, обнаженным плечами и спиной, дополнял его шарф из той же ткани. Волосы она оставила распущенными, они казались слегка растрепанными ветерком и подчеркивали нежную прелесть ее лица.

Начало приема было назначено на половину седьмого. Те же, кого не привлекала светская болтовня в большом вестибюле, где подавались напитки, должны были явиться не позже семи, когда откроют двери банкетного зала. Сам банкет начинался в половине восьмого.

— Шампанского?

— Апельсиновый сок.

Взяв с предложенного официантом подноса бокал, Габби заметила веселые искорки в глазах мужа.

— Чтобы голова была яснее?

Она улыбнулась своей обворожительной улыбкой.

— Ты прекрасно читаешь мои мысли.

Ей действительно требовалась ясная голова, ведь компанию за столом им составят — кроме еще пяти гостей — Джеймс, Моника и Аннабел.