Сила любви

Измученная, под палящим солнцем, Джонти управляла повозкой, с трудом преодолевая милю за милей.

Перед самым заходом солнца Корд, наконец, направил своего жеребца к большому хлопковому полю и объявил, что там они разобьют ночной лагерь.

Джонти еще некоторое время оставалась в повозке, давая отдых плечам, и, слипающимися от усталости глазами, наблюдала за Кордом.

Он стянул с задней части повозки большой кусок холста и расстелил его на земле. Потом он вытащил сумку из мешковины и вывернул ее содержимое на белый кусок плотной ткани: кофейник, кастрюлю, сковороду, железные тарелки и чашки.

«Наконец-то, еда!» — подумала она, умирая от голода. Джонти с трудом слезла с повозки и пошла к большой скале, изнемогая от усталости.

Она почти приблизилась к цели, когда ее окликнул Корд:

— И куда же ты идешь?

Джонти молча уставилась на Корда.

— Поди и собери побыстрей хвороста, пока мужики будут распрягать лошадей, — приказал мустангер.

Чуть держась на ногах, Джонти едва смогла взглянуть на него, не веря своим ушам. Что заставляет его вести себя так жестоко по отношению к ней? Неужели, он ее так ненавидит?

Затаив обиду, она с вызовом взглянула на Корда и ровным голосом произнесла:

— Я слишком устал. Кому-нибудь другому придется это сделать.

Стиснув зубы, Корд посмотрел на бледное упрямое лицо. Мужчины, оставив свою работу, стояли и наблюдали за воюющей парой. Корд схватил Джонти за волосы на затылке и откинул ее голову назад.

— Я сказал тебе это сделать, — настаивал он. — И, именем Бога, обещаю тебе, что ты послушаешься, или останешься сегодня без еды.

Несколько секунд они стояли напряженно уставившись друг на друга. И, хотя Джонти смотрела с вызовом, она знала, что так или иначе она проиграет. Этот дьявол, пронзивший ее холодным взглядом серых глаз, никогда не бросал слов на ветер. Если она не соберет хворост для костра, то пойдет спать голодной. Но упрямство, унаследованное от Мэгги Рэнд, одержало верх. «Так тому и быть», — подумала Джонти. — Может быть, я и проведу ночь в голоде, но этот ублюдок не добьется того, чего он хочет».

Окинув Корда ледяным взглядом, голосом, срывающимся от ярости, она процедила сквозь зубы:

— Подавись своей чертовой едой. Я не голоден.

Корд нахмурился, когда удаляющаяся Джонти споткнулась от усталости. Не слишком ли он строг к мальчишке? Бросив быстрый взгляд на Реда и Джонса, он понял, что они не одобряют его.

«Нет, ей Богу, — упрямо решил Корд. — Мальчишка должен научиться повиноваться мне, тогда он станет выносливым мужчиной. Если сейчас я уступлю, то в следующий раз он опять откажется выполнять мои поручения».

Корд пошел собирать сухие сучья. Вернувшись туда, где был расстелен холст, он быстро разжег костер. Языки пламени высоко взметнулись, отбрасывая красные отблески на лицо Корда, смягчая жесткие черты. Джонти сидела немного поодаль, обхватив колени руками и думая о том, что, оказывается, дьявол носит сапоги и шпоры.

Когда костер сгорел до мерцающих углей, Ред ощипал семь серых куропаток, которых он пристрелил по дороге. Он повесил их над костром, и вскоре от них пошел аппетитный аромат, от которого потекли слюнки. Появилась луна, когда Ред объявил, что ужин готов.

Группка людей тихо сидела вокруг костра, вяло поглощая жареное мясо. Все посмотрели на Джонса, когда он подбросил полено в огонь и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Мне кажется, что сегодня мальчишке очень не хватает бабушки.

— Да, — согласился Ред, через плечо бросая взгляд на тонкую, ссутулившуюся фигурку, неясно вырисовывавшуюся в тени дерева. — Я помню, что когда я потерял свою мать, был примерно в возрасте Джонти, мне было около шестнадцати лет. Это было самое страшное горе в моей жизни.

Корд допил свой кофе и поднялся:

— Мальчишка справится с этим. Он слишком изнежен и должен научиться принимать и противостоять ударам судьбы, которые ему наносит жизнь.

Тем не менее, Корд хотел знать, не слишком ли далеко он зашел в своем гневе. Мальчик и без того был очень худым. Ему не следовало бы оставаться без еды.

Корд вздохнул, признав свое поражение, и стало слышно, как Джонс и Ред облегченно вздохнули, когда он направился к неподвижной фигуре.

Корд хмуро улыбнулся. Эта парочка была на стороне мальчишки, и теперь это усложнит его воспитание.

«Что ему еще надо сейчас? — пробормотала Джонти, заметив Корда, идущего к ней характерной походкой наездника. — Чтобы я за ними убрала?»

Она даже не подняла глаз, когда его узкая нога в сапоге остановилась перед ней. Джонти не хотела видеть злорадно торжествующего взгляда и победоносной усмешки. Она боялась потерять контроль над собой и, Бог знает, что она могла бы сказать или сделать. Невольно Джонти откинула голову и столкнулась с твердым взглядом серых глаз, почувствовав ужасное разочарование.

В ответ Джонти посмотрела на него холодно и надменно. Какой же глупой она была, надеясь на то, что в их отношениях что-нибудь изменится.

Благие намерения Корда мгновенно улетучились. Он надеялся, что этот бесенок будет более сговорчивым, а голод сломит его гордыню. Но этого не произошло, что же ему теперь было делать? Корду не хотелось прощать это чертово отродье и умолять поесть.

С наступлением вечера похолодало и, когда Джонти вдруг задрожала от холода, Корд ухватился за новую возможность объяснения причины своего появления здесь.

Кашлянув, он грубо сказал:

— Я вижу, что у тебя не хватило ума взять с собой пальто, — и сняв свою куртку из грубой хлопчатобумажной ткани, бросил ей ее на колени. — Надень это. Я не хочу, чтоб ты заболел пневмонией и задержал нас.

Теплота, начавшая было подниматься в Джонти от мысли, что это был благородный жест, мгновенно умерла, как только она поняла, что Корд меньше всего думал о ней, он просто боялся, что она заболеет и ему придется отложить поездку на некоторое время.

И случилось то, чего она больше всего боялась. Джонти потеряла над собой контроль. На этот раз он слишком далеко зашел в своих ненавистных высказываниях. Она вскочила и, швырнув куртку на землю, начала топтать ее. Но едва она остановилась, чтобы вытереть об нее ботинки, как ее крепко схватили за запястье и чуть не сломали руку.

Если сначала во взгляде Корда был только гнев, то теперь в нем появилась ярость.

— Ты, проклятый бесенок, — рявкнул он. — Сейчас же подними ее.

Джонти уставилась на него и, мотая головой, закричала:

— Никогда, никогда, никогда!

Стиснув зубы, Корд заломил ей руку и медленно поднимал ее к лопаткам.

— Подними, или я сломаю тебе руку.

Джонти замолчала. Она сомневалась в том, что Корд сломает ей руку, но по холодному стальному голосу поняла, что при дальнейшем неповиновении он специально причинит ей боль.

В конце концов, он ведь не знал, что она — женщина.

— Хорошо, — выдохнула Джонти, сложившись почти пополам, чтобы ослабить его давление на руку. — Я подниму эту чертову дрянь.

— Я буду действовать наверняка и подержу тебя, пока ты этого не сделаешь, маленький, хитрый бесенок.

Поклявшись себе, что она никогда не простит и не забудет этого унижения, Джонти подняла измятый и испачканный предмет.

— Теперь дай его мне, — Корд отпустил ее и выпустил руку, пока она медленно выпрямлялась.

Джонти боролась с собой, чтобы не швырнуть эту куртку ему в лицо. Но с нее уже было достаточно боли и унижений, и она не предоставит ему еще возможность издеваться над собой.

Джонти заставила себя не смотреть на него, когда протягивала ему предмет их ссоры. Если бы он увидел ненависть и возмущение в ее глазах, то мог бы оставить ее и без завтрака.

Потирая ушибленную руку, Джонти наблюдала за Кордом, который удалялся уверенной походкой. Когда он исчез за деревьями, она обернулась и посмотрела на остальных, заканчивающих свою трапезу чашечкой кофе.

— Как вкусно пахнет, — думала Джонти, укладываясь и сворачиваясь в клубок: неутоленный голод давал о себе знать.