Страница 4 из 6
Уэйд послушно соглашался. Да, прелесть. Да, красота. Спасибо, мамочка. Ты у меня самая лучшая… Где-то на пятой минуте он перестал слушать и лишь кивал головой как китайский болванчик, пока миссис Вельмонт разворачивала подарки и нахваливала их. Наверное, ему следовало бы разработать определенный церемониал для приема подарков в день рождения. Было бы здорово, если бы их просто складывали в какой-нибудь ящик, а он бы потом на досуге их рассматривал. При желании, конечно…
— О, Уэйд, тридцать лет — это восхитительно! — восклицала миссис Вельмонт, спускаясь вместе с сыном в гостиную на втором этаже. — Я до сих пор поверить не могу, что моему крошечному мальчику уже тридцать!
Эту фразу Бетти говорила на каждый день рождения Уэйда, и когда ему было двадцать, и двадцать пять, и двадцать девять. Абсолютная предсказуемость была второй отличительной чертой миссис Вельмонт.
В гостиной их поджидали Фрэнк Бернард Вельмонт, отец Уэйда, глава трансатлантической корпорации по производству стали, миллиардер, входящий в десятку самых богатых людей Америки, и Стивен Уэйд Вельмонт, дед Уэйда, в прошлом известный спортсмен-горнолыжник и покоритель женщин. Несчастный случай в Альпах лишил Стивена возможности передвигаться самостоятельно, и уже двадцать лет этот признанный прожигатель жизни был прикован к инвалидному креслу. Что, впрочем, не мешало ему совать нос во все дела своих родственников.
— А вот, наконец, и именинничек! — воскликнул дед, когда Уэйд и Бетти вошли в гостиную.
На своей коляске он лихо подкатил к склонившемуся внуку и расцеловал его в обе щеки. Дед Уэйда был крепок, седовлас и энергичен. Он чрезвычайно гордился Уэйдом. Черт побери, мальчик — его точная копия в молодости, такой же красивый, обаятельный и безрассудный!
Фрэнк Вельмонт с благосклонной улыбкой наблюдал за своим наследником. Да, сын получился что надо. И с внешностью, и с мозгами — полный порядок. Может быть, немного ветрен, но это пройдет со временем. В конце концов, он сам был таким же в тридцать лет, когда отец еще стоял во главе всех компаний, а ему ничего не оставалось делать, как жить в свое удовольствие. Уэйд перебесится, остепенится и станет достойным продолжателем семейного дела и отцом следующего наследника Вельмонтов.
— С днем рождения, Уэйд, — сказал Фрэнк, пожимая руку сыну. — Это тебе.
Он протянул Уэйду ключи от машины и махнул рукой, на окно. Там, во дворе у парадного входа, стояла новехонькая «ламборджини» сочного красного цвета. Уэйд вспомнил автомобиль на картине матери и все понял. Заранее сговорились.
— Спасибо, папа, — вежливо поблагодарил Он.
— Последняя модель, — подмигнул ему Фрэнк. — По сравнению с ней твоя «феррари» просто черепаха…
— Машинка как раз по тебе, Уэйд! — захохотал Стивен Вельмонт. — Все девочки будут у твоих ног. Они без ума от скорости.
Уэйд невозмутимо пожал плечами. Фрэнк и Стивен обменялись понимающими взглядами. О похождениях Уэйда Вельмонта судачит весь высший свет Нью-Йорка. Обаятельный шалопай, редкостный повеса, неотразимый донжуан, мечта всех незамужних девушек Америки — подобными эпитетами изобиловала бульварная пресса, и старшие Вельмонты чрезвычайно гордились своим отпрыском. Мальчик имеет успех. Определенно имеет успех. Все знатные и состоятельные семейства страны, в которых имелись дочери на выданье, были не прочь породниться с ними. И дело было не только в положении семьи Вельмонт, но и в неоспоримых достоинствах Уэйда Оливера…
При упоминании о девочках лицо миссис Вельмонт омрачилось. Нет, она ничего не имела против развлечений. Но Уэйду уже тридцать, пора бы немного остепениться и подумать о семье. Молчать было не в привычках Бетти Вельмонт, и она сварливо заметила:
— Девочки девочками, но Уэйду давно пора подумать о женитьбе.
Опять, вздохнул Уэйд. Его женитьба была навязчивой идеей миссис Вельмонт. Она жаждала увидеть сына у алтаря с достойной девушкой и так часто надоедала ему, что Уэйд женился бы на ком угодно, лишь бы угодить матери. Однако девушку, достойную Уэйда Вельмонта, было нелегко найти. Бетти находилась в постоянном поиске, но подходящие варианты не нравились либо ей, либо Фрэнку, либо Стивену. А однажды, когда все трое дали свое добро (речь шла о Дороти Гленнарван, дочери партнера Фрэнка Вельмонта, которая была в родстве с английскими графами), возмутился Уэйд. Красавица Дороти была отвергнута и затаила зло на Вельмонтов, что не мешало ей поддерживать с ними дружеские отношения.
Разговор о женитьбе был возобновлен во время парадного завтрака в столовой. Стол, за которым сидели Вельмонты, был настолько велик, что им приходилось разговаривать на повышенных тонах, чтобы слышать друг друга.
— Знаешь, Уэйд, я бы на твоем месте задумался над словами мамы, — заметил Фрэнк Вельмонт, поедая листик салата.
Он легко полнел, поэтому следил за своей фигурой, и теперь с некоторой завистью наблюдал за сыном, который спокойно ел булочки с маслом и джемом, не набирая лишних фунтов.
Уэйд вопросительно посмотрел на отца.
— Тебе уже тридцать, — пояснил Фрэнк. — Самое время для женитьбы.
— Я не против, — обреченно сказал Уэйд. — Вот только на ком?
Бетти Вельмонт вскинула голову и торжествующе улыбнулась. Так, кажется, она припасла несколько кандидатур на сегодня, догадался Уэйд. Прекрасный подарок в день рождения.
— Как насчет Марджори Бленкинсон?
— Мама, ей всего шестнадцать! — изумился Уэйд. — Не надо сватать мне младенцев!
— А Джилли Уитней?
— Да, очень милая девочка, — сдержанно заметил Фрэнк.
Уэйд усмехнулся. Уитнеи занимались углем, и Фрэнк Вельмонт давно мечтал о слиянии своей компании с предприятиями Кирка Уитнея.
— Она вся в веснушках, — критически сказал Уэйд. — И слишком высока.
Миссис Вельмонт сокрушенно вздохнула. Да, Джилли не особенно красива, но она милая и добрая девушка…
— А как насчет ее кузины Роберты? — подал голос Стивен Вельмонт. — Уж ее уродиной не назовешь. Ты ведь даже ухаживал за ней одно время.
Он был совершенно прав. Роберта Мелчет отличалась редкостной красотой и в этом году блистала на всех вечеринках. Правда, ее родители владели только захудалой сетью закусочных и в большой свет Роберта получила доступ исключительно благодаря своей кузине Джилли Уитней, но Бетти Вельмонт мудро рассудила, что за богатством гнаться не стоит. Красота уже сама по себе целое состояние, и рядом с Уэйдом Роберта смотрелась бы великолепно.
— Она глупа как пробка, — поморщился Уэйд. — Двух слов связать не может.
— Что ж, для женщины это достоинство, засмеялся Фрэнк Вельмонт, но один суровый взгляд его маленькой женушки быстро привел его в чувство.
— Да, Роберта не блещет умом, — согласилась миссис Вельмонт. — Мы подберем Уэйду кого-нибудь получше.
— Кажется, у Чарльза Уинфри есть дочь, — подал голос Фрэнк. — Саманта или что-то в этом роде…
— Ни за что! — Миссис Вельмонт энергично стукнула рукой по столу. — Эта Саманта…
Тут Бетти презрительно скривилась, изменив привычке выражать свои мысли громко и отчетливо. Уэйд усмехнулся. Саманта Уинфри вела свободный образ жизни и, не скрываясь, меняла любовников как перчатки. Для Бетти Вельмонт это было самым страшным прегрешением. Девушка может быть бедна, глупа или некрасива — к каждому из этих недостатков легко привыкаешь и перестаешь их замечать. Но девушка обязана быть добродетельной, иначе она не годится в жены ни одному молодому человеку из приличной семьи, и уж тем более ее Уэйду!
— Бетти, дорогая, ты чересчур строга к бедняжке, — язвительно проговорил Стивен Вельмонт. — Мы же не в семнадцатом веке живем, а в двадцатом…
— И что? — свирепо осведомилась миссис Вельмонт.
— А то, что девственницу сейчас днем с огнем не сыщешь, и, если ты не снизишь планку, придется нашему мальчику ходить в холостяках до конца своих дней! — Стивен запрокинул голову и зашелся в хохоте, от чего его морщинистые щеки покраснели как помидор.
Лицо миссис Вельмонт тоже приобрело багровый оттенок. Как все рыжие она очень быстро краснела, и у нее почти всегда это свидетельствовало о крайней степени возмущения.