Очарование нежности

Диван в цветочек и два подобных ему крес­ла с великим трудом выдерживали его вес, а изящные столики с лампами из матового стек­ла смотрелись глупо и даже уродливо в его присутствии. В своей огромной качалке, сто­ящей против камина, Булл выглядел куда более органично.

Лэйси вспомнила и Руби Долтон. И то, как она ненавидела те дни, когда та являлась к старику в гости. Лэйси никак не могла понять, как эта женщина переступает порог их дома, если Трэй ни во что ее не ставит. Она вспом­нила, как совсем недавно Руби приперлась сюда, причем под таким явно надуманным предло­гом, как желание «выразить сочувствие бедной Лэйси» по поводу пожара.

Трэй тогда, расхохотавшись, заявил ей, что «бедная Лэйси» никаких визитеров не принимает.

Энни, которая как раз гостила у них, не выдержав, прыснула в кулачок. Руби Долтон не могла этого не услышать, поэтому в гостиной тут же наступила мертвая тишина. Потом раздались звуки быстрых шажков и хлопнувшей двери – оскорбленная «добродетель» отбыла восвояси.

– Как вам не стыдно, – шутливо корил молодой человек жену и ее подругу, которые умирали от смеха. – Я чуть сквозь землю не провалился, когда мисс Долтон поймала меня на лжи!

– Да, да, конечно, а как же иначе? – усмехнулась Энни. – По твоему лицу видно, что ты очень смущен этим обстоятельством.

Спустя три дня Руби снова явилась, однако на сей раз и не заикнулась о том, что хочет видеть Лэйси. Тогда Трэй и его родитель круп­но поссорились из-за того, что Булл собрался удалиться вместе с ней в спальню.

– Вот что, старик, я тебя уже не раз пред­упреждал о том, чтобы этого не было. – Тон, каким он произнес это, не оставлял старику Сондерсу никаких иллюзий. – Я не желаю, что­бы Лэйси смотрела на твои безобразия в этом доме. Можете убираться отсюда в сарай и сколь­ко угодно веселиться на сене.

Булл, конечно, взревел от негодования. Стал кричать, что Трэю следовало бы больше за своей женушкой приглядывать, а не совать свой нос в дела отца. Что они с Руби хотят просто по­беседовать в спокойной обстановке и обсудить одну сделку.

– Ну, ну, воображаю себе, что за сделку вы будете обсуждать и как именно, – презрительно бросил Трэй. Он повернулся к Руби:

– Если у тебя нет энтузиазма пройтись до сарая, то можешь убираться вон.

На Трэя обрушился целый поток ругани, но он и бровью не повел. В конце концов они вынуждены были покинуть дом и посетить на­дворные пристройки. С тех пор эта дама стала редким гостем на ранчо.

Когда грузовой фургон скрылся из виду, Лэйси начала убирать со стола оставшуюся после завтрака посуду. Справившись с этим, она обо­шла дом, ища, чем бы заняться еще. Ничего неубранного или не протертого от пыли не осталось, и Лэйси решила отправиться верхом посмотреть, как клеймят скот. Трэй уже много раз приглашал ее туда.

Его приглашение говорило ей о том, что он вряд ли в скором времени намерен выставить ее с ранчо.

Джиггерс оседлал для нее Гнедую и помог взобраться на нее.

– Только будьте, поосторожнее, миссис Сондерс. Вон как припекает, – предупредил он.

Когда Лэйси добралась до места, там было пыльно и жарко. Она остановила лошадь в нескольких ярдах от костра, где готовились железные клейма. Где-то неподалеку жалобно замычал очередной теленок, которому прило­жили к шкуре клеймо, и Лэйси невольно вздрогнула. Ей захотелось зажать уши, чтобы не слы­шать горестного мычания коровы, от которой отлучили ее дитя, беспокойного, рева быков и испуганного ржания лошадей.

Трэй, увидев, что она подъехала, тут же передал ковбоям пойманного им за заднюю ногу арканом теленка и, распугивая коров, подъехал к ней на своем жеребце.

– Ух! – он вытер рукавом вспотевшее лицо. – Как же эта чертова жара меня измота­ла! Может, тебе не стоило приезжать – у тебя такой усталый вид.

Лэйси отстегнула от седла флягу и, отвер­нув пробку, подала ее мужу.

– На, возьми, попей. Я наполнила ее все­го лишь час назад, так что вода в ней холоднее, чем в твоей.

Трэй жадно припал губами к большой, плос­кой емкости и сделал несколько глотков. Утерев рот шейным платком, он отдал воду жене.

– Что может быть лучше холодной воды, когда у тебя в глотке пересохло!

Лэйси, кивнув, закрутила пробку и прикре­пила флягу. Тут Трэя окликнули. Прежде чем ускакать, он предложил:

– Почему бы тебе не доехать вон до тех шелковиц и не отдохнуть немного в тени? Там под деревьями прохладнее.

Кивнув, она развернула свою Гнедую и поехала туда, куда показал муж.

Когда Трэй вернулся к костру, собравшиеся вокруг него ковбои с любопытством уставились на него.

– Интересно, что ему женушка пообещала на вечерок? – вполголоса спросил один ковбой другого, хитро подмигнув.

– Судя по его глупой морде, примерно могу предположить, – тоже вполголоса ответил его товарищ.

Лэйси заехала вглубь рощицы и остановила лошадь под раскидистой кроной одной из шел­ковиц. Сняв с Гнедой седло, она привязала ее к одной из веток потолще и расстелила на траве одеяло. Лэйси до сих пор еще очень быстро утомлялась, поэтому сейчас ей необходимо было прилечь и хоть немного отдохнуть.

Трэй оказался прав: здесь было довольно прохладно. Она улеглась на одеяло и с наслаждением вытянула ноги. Голоса ковбоев и мыча­ние коров сюда почти не долетали. Молодая женщина зевнула и задремала.

Вечерело, когда Джиггерс управился с ужи­ном. Трэй подал знак ковбоям закругляться. Те, отряхнув пыль с одежды и наскоро умывшись, стали усаживаться за длинный стол позади большой бочки с водой.

Молодой Сондерс, обмывшись и причесав­шись, наполнил водой таз для следующего товарища и направился к рощице. Остальные, понимающе улыбаясь, смотрели ему вслед. Плохи дела у старины Трэя – баба его под каблук залучила.

Лэйси, свернувшись калачиком, лежала на боку, подложив руку под голову. Он не стал будить ее, а просто сел рядом и некоторое время смотрел на нее. В нем волной стало подниматься желание. Позволит ли она когда-нибудь любить ее? Трэй не мог больше ежедневно видеть ее и изображать из себя любя­щего брата.

Сначала это ему было совсем нетрудно: оба они скорбели об их потерянном ребенке, да и Лэйси была нездорова. Но теперь, когда она полностью оправилась от своего недуга, каждое мгновение, проведенное с ней рядом, станови­лось для него мукой.

«Если Лэйси в самое ближайшее время не подпустит меня к себе, что тогда? Отпустить ее на все четыре стороны? А так я скоро с ума сойду от этого нелепого воздержания», – поду­мал молодой человек.

Оторвав длинную травинку, он провел ею по губам Лэйси. Она поморщилась, но не проснулась. Улыбнувшись, Трэй пощекотал травин­кой в носу, и Лэйси сонно отстранилась, слов­но отгоняя назойливую муху.

Когда он в третий раз провел травинкой по ее губам, она не выдержала и проснулась. Сначала Лэйси несколько мгновений непонимающе смотрела на Трэя, потом ее полные губы рас­тянулись в улыбке.

– Так вот, оказывается, кто эта надоедли­вая муха, – чуть хриплым ото сна голосом в тоне шутливого укора бросила она ему.

Только невероятным усилием воли ковбой смог удержать себя от того, чтобы не сграбастать ее тут же в свои объятия и не начать ду­шить поцелуями. Усмехнувшись, он чуть вино­вато кивнул:

– Это я такой надоедливый.

Заметив, что уже наступают сумерки, Лэйси уселась.

– Боже, я же полдня проспала! – восклик­нула она. – Почему ты меня не разбудил? Как я теперь в темноте до дома добираться буду?

– Ты же знаешь, что я одну тебя не отпущу, – в голосе Трэя слышался упрек. – Вот думаю, а почему бы тебе не переночевать здесь?

– Как, под открытым небом, что ли? – глаза Лэйси округлились.

Он кивнул:

– Что может быть лучше, чем сон под звез­дами, в уютном спальном мешке! Тебе это очень понравится, Лэйси. Что скажешь?

Мысль о том, чтобы провести ночь на све­жем воздухе, странно взволновала ее – по крайней мере, хоть какое-то разнообразие! Ей уже давно опостылело сидеть взаперти в роскошном доме целые дни напролет.