Возрождение к жизни

Впрочем, надо же мне защитить свое честное имя, мрачно подумала Джин, от души надеясь, что на ее лице отразилось возмущение его бесце­ремонностью. В эту минуту двери лифта наконец открылись, и она, что-то невнятно пробормотав им прощание, с облегчением метнулась в кабину.

Двери уже закрывались, когда Дерек неожи­данно для всех вскочил в лифт. И нажал на кнопку нужного ему этажа, тем самым помешав Джин бежать. Последнее, что она видела, была потря­сенная физиономия Кайла Харлоу. Двери лифта сомкнулись, и Джин оказалась с глазу на глаз с мужчиной, которого боялась и презирала.

— Какого черта?! — воскликнула она.

Но Дерек словно и не услышал. Он с уверенностью, выдававшей его опыт в подобного рода делах, он нажал на кнопку «стоп» и повернулся к Джин.

Когда она увидела его глаза, сердце у нее ушло в пятки. Она отпрянула и вжалась спиной в стену лифта, с безнадежностью осознавая, что бежать некуда. Дерек сделал шаг, навис над ней, упер­шись ладонями в стену. Джин снизу вверх смотрела на него округлившимися от страха глазами.

— Я… я буду кричать…

Похоже, угроза не произвела на Дерека никакого впечатления. Наклонившись к Джин, он накрыл ее губы своими, и у Джин голова пошла кругом от горячей властности этого поцелуя. Язык его мгновенно и дерзко проник во влажную глубину ее рта. Придвинувшись ближе, Дерек уверен­ным жестом распустил пояс ее халата и всем телом прильнул к ней, раздвигая колени своим сильным мускулистым бедром.

У нее подкосились ноги. За эти дни Джин по­чти поверила, что Дерек стыдится показаться ей на глаза, и что она, если найдет предлог отка­заться от приглашения на ужин на виллу «Левкадия», не увидится с ним до самого отлета в Шта­ты. Оказывается, она ошибалась. Появление Де­река в гостинице разбило вдребезги все ее на­дежды, а теперь Джин поняла, что он и не думал стыдиться. И если только она сейчас не найдет в себе силы отказать ему — она сравняется с ним в бесстыдстве.

Чудом Джин удалось высвободить руку. Отвер­нувшись, она прижала ладонь к его губам.

— Не надо!

— Почему? — спросил Дерек невнятно, с го­товностью, словно так и было задумано, целуя ее ладонь. А потом легко отстранил руку Джин и, как ни в чем не бывало, принялся осыпать быст­рыми дерзкими поцелуями ее шею. — Ты же хо­чешь меня, — выдохнул он, щекоча ее кожу го­рячим дыханием.

Джин сдавленно всхлипнула и взмолилась:

— Ну пожалуйста, отпусти меня! Это же нече­стно…

Лицо ее исказилось от отчаяния, и, хотя Де­река, скорее всего, мало заботили ее чувства, он вдруг разжал руки и отступил.

На миг Джин застыла, потрясенная такой лег­кой победой, но, когда она, придя в себя, потяну­лась к кнопке, Дерек заслонил собой пульт.

— Погоди.

— С какой стати? — Джин била такая крупная дрожь, что она втайне удивлялась, как еще дер­жится на ногах. Если только она выйдет из этого проклятого лифта — ни за что больше не оста­нется наедине с Дереком! — Не думаю, что нам есть о чем говорить.

Дерек прислонился к стене кабины и бесцвет­ным голосом осведомился:

— Ты шутишь?

— Нет, не шучу! — Джин вышла из себя. — Ты… ты мне отвратителен! Я сама себе отвратительна! Будь моя воля, я бы в жизни с тобой больше не встречалась!

Дерек окинул ее безмерно усталым взглядом.

— В самом деле?

— Да, в самом деле! — Джин выпрямилась, плотнее запахнув халат. Желание сжигало ее нестерпимым огнем… но с этим она как-нибудь справится. — Не знаю, как это у тебя хватает духу стоять здесь и притворяться, что все в порядке, что можно запросто обманывать девушку, на ко­торой ты собираешься жениться! Ты… ты просто омерзителен!

— Разве я сказал, что все в порядке? — охрип­шим голосом спросил он. — Разве я сказал, что не стыжусь самого себя?

Джин слегка опешила.

— А тебе и вправду стыдно?

Горькая гримаса исказила лицо Дерека.

— Кем же ты меня считаешь? — спросил он тихо. — Закоренелым распутником? Любителем са­моутвердиться, который прыгает из одной постели в другую? Ну же, не молчи. Давай начистоту.

— Тогда зачем же ты… — Джин судорожно сглот­нула.

— Не знаю! — почти крикнул Дерек. — Не знаю, зачем я это сделал! — Он помолчал, остывая. — А впрочем, знаю. Потому что не мог удержаться. Надеюсь, тебя это порадует? После того, как я поцеловал тебя, дотронулся до тебя… я просто не мог остановиться. Вот и все.

Джин недоверчиво покачала головой.

— Это неправда.

— Почему же?

— Да потому что я не из таких! — с силой про­говорила Джин. — Я никогда не была тем, что называют «роковой женщиной». У меня нет ни красоты, ни шарма. Я — это просто я! Мне почти сорок лет, у меня несколько фунтов лишнего веса и слишком большие ступни. Мужчины никогда не… в общем, до ночи в отеле нью-йоркского аэропорта я ни разу не спала ни с каким мужчи­ной, кроме Феликса.

— И что же это доказывает?

— Да все! Мало того, что я для тебя слишком стара, я просто не из тех женщин, которые… ко­торых… — Джин осеклась и продолжала уже спо­койнее: — Я не такая, как Шарлотта или, может быть, твоя мать. Я не стройная, не изящная, не модная, не…

— Чушь! — нетерпеливо оборвал ее Дерек. Джин было отпрянула, но он схватил ее за руку и, си­лой повернув к зеркалу на стене кабины, прика­зал: — Посмотри-ка на себя! Что ты видишь? Неужели бесцветную домашнюю рабыню, какой ты себя описала? Будь честна с собой, Джин, ты — красивая, страстная, желанная женщина. А воз­раст не имеет никакого значения. Ты в расцвете своей красоты — прими же это и наслаждайся жизнью!

Джин покачала головой, хотя никак не могла отвести глаз от своего отражения в зеркале. Боже мой, подумала она с изумлением, да ведь это же правда! Женщина, отразившаяся в зеркале лиф­та, совсем не походила на ту, что Джин привык­ла видеть каждое утро в зеркале ванной у себя дома. Чувственные губы, припухшие от неисто­вых поцелуев, жаркий румянец на обычно блед­ных щеках… Черт, даже влажные волосы растре­паны с какой-то особенной чувственностью! Рас­путница, с горечью подумала Джин, самая настоящая распутница. Такого она от себя не ожи­дала. Это Дерек сделал ее такой… и за это ей следовало возненавидеть его.

Дерек выпустил ее руку и, отступив на шаг, привалился к стене. Повернувшись к нему, Джин окинула его уничтожающим взглядом.

— И как же, по-твоему, я должна наслаждать­ся жизнью? — гневно спросила она, пытаясь кое– как пригладить бесстыдно растрепавшиеся воло­сы. — Валяться с тобой в постели?

— Да нет же! — с досадой воскликнул Дерек. — Нет, — повторил он уже со злостью, — я совсем не это имел в виду. Боже милостивый, Джин, то, что случилось, мучает меня не меньше, чем тебя. И никогда и не думал, что смогу изменить своей невесте!

Джин даже отшатнулась, устрашенная силой его гнева, и в груди у нее заныло от его после­дних жестоких слов.

— Зачем же ты это сделал? — спросила она, не думая о том, что своим вопросом продлевает их заточение в лифте. — Зачем?

— Думаешь, я сам себя об этом не спраши­вал? — огрызнулся он. — Мне не следовало при­нимать твое приглашение, теперь-то я это хоро­шо понимаю. Господь свидетель, все признаки были налицо, но я не обратил на них внимания. Я самонадеянно думал, что смогу сдержаться. И не смог.

— Не понимаю… — беспомощно пробормотала Джин.

— Конечно, не понимаешь, — бесцветным голосом согласился он. — Тебя не удивило, почему я остановился в отеле аэропорта? Я ведь сказал тебе, что приехал в Нью-Йорк по делам. К чему бы мне тогда торчать в аэропорту, а не снять номер в ка­кой-нибудь «Плазе» или «Уолдорф-Астории»?

Джин неловко переступила с ноги на ногу.

— Я… я как-то не подумала об этом.

— Конечно, — с иронией согласился он. — Так вот, я жил в «Уолдорф». И в отеле аэропорта ос­тановился только на одну ночь. Как и ты.

— Тогда почему?..

— Хочешь всю правду?

— Да. — Джин внутренне напряглась.

— Потому что Шарлотта наплела мне трога­тельную историю о своей дорогой сестричке, которая должна приехать к ней погостить. О том, как солоно тебе пришлось в последнее время, и как они хотят устроить тебе по-настоящему ши­карный отдых.