Меч императора

Лестница была пустынна, лишь на восьмом этаже весь пол площадки и пролет ниже залит кровью, но ни останков, ни костей. На десятом дверь на этаж была открыта и подперта большим белым кожаным креслом. Я так и не понял, кому и зачем понадобилось тащить его из квартиры, или где там они его еще нашли. Дверь одной из квартир, второй по счету от пожарной лестницы, была открыта, и прямо перед ней весь пол был уляпан кровью.

По мере того как я медленно и осторожно поднимался вверх, трупная вонь становилась все сильнее и сильнее. Похоже, что я приближался к какому-то очередному ее источнику, но вот позывы к тошноте уже вроде как исчезли — притерпелся. К пятнадцатому этажу вонь стала почти что убийственной, казалось, что она загустела и начисто вытеснила отсюда весь воздух. Даже дышать стало страшно, казалось, что вдыхаешь концентрированную заразу. Не выдержав, разорвал на себе майку, вытащил ее из-под куртки и замотал ею лицо. Запах никуда не исчез, но появилась иллюзия защиты, вроде как инфекция стала фильтроваться. Смех один. Сквозь слезы.

Площадка шестнадцатого напоминала пол на бойне — куски чего-то мерзкого, бурый студень спекшейся крови, облако мух, на каких-то ошметках гнилой плоти — желтые копошащиеся черви. Дверь на этаж закрыта, но за ней слышна возня. Я замер — точно, есть какое-то шевеление. А в таком месте источником шевеления только шевелящиеся мертвецы могут быть. Уставив ствол дробовика на дверь, медленно-медленно пошел выше, с замиранием сердца прислушиваясь к чавканью кровавой слизи под подошвами ботинок. Пока поднимался на следующий пролет, со страху чуть смертью не оделся, но там немного отпустило: было чисто и дверь закрыта. Когда поднялся еще на один этаж, на восемнадцатый уже, почти совсем успокоился. А заодно решил немного передохнуть.

Где-то выше по лестнице послышался шум, словно кто-то в задумчивости похлопывал рукой по покрытым мягким пластиком перилам. Бам-бам-бам… не сильно, не зря же сказал, что «в задумчивости». Почему-то в мозгу родилась нелепая до идиотизма картинка: вышедший покурить на лестницу мертвец, стряхивающий пепел в подвешенную к перилам банку из-под зеленого горошка и по этим же перилам похлопывающий ладонью в такт какой-то напеваемой мелодии. Бред, я брежу, мать его…

Снова пошел, медленно и аккуратно, стараясь даже дышать как можно тише. Еще один этаж позади, еще один, опять без приключений. Затем… затем чуть не заржал. На пролет выше меня прямо на лестнице стоял мертвяк. Стоял на четвереньках, а голова его была пропихнута между вертикальными прутьями стальных перил, причем он туда явно не сам залез, а его кто-то затолкал или, скорее, забил — лицо с обеих сторон было жестоко ободрано, даже одного уха не хватало — оно висело на лоскутке кожи. Мертвец был тщедушный, тощий, лысоватый, одетый в хороший костюм в тонкую полоску и шелковый галстук в диагональную полоску. Именно он и стучал по перилам, монотонно и ритмично.

Увидев меня, мертвец засуетился, задергался, попытался схватить руками, но лестница была достаточно широкая, так что я легко увернулся. Стрелять не хотелось. Можно было бы дубинкой приложить, я ее тоже не забыл, но какой смысл? Всех не упокоишь, а этот угрожать мне не способен.

Почти дошел, почти… Чуть-чуть осталось. Еще немного, и половина дела будет сделана. Не знаю только, какая половина, большая или меньшая, хорошая или плохая… Еще пролет, еще… уже торопиться начал, а это нехорошо, от этого и внимание утрачивается, и меткость падает… Еще пролет, выше, выше… Как-то здесь с мертвецами попроще, чем в моем доме, к слову, меньше их. Намного меньше, как мне кажется.

Двадцать шестой, наконец-то! Замер, прислушиваясь, стащил наушники. Вроде бы тихо. Точно, тихо. Нажал на ручку двери — и никакого эффекта, закрыто. Выматерился сквозь зубы, подергал снова — с тем же результатом. Даже по звуку слышно, что там что-то болтается и звякает металлически. Кто-то заблокировал выход на этаж? Очень может быть, тогда туда только лифт, а электричества нет. Снова подергал, непонятно на что рассчитывая, и дверь, естественно, осталась закрытой.

Искать другой путь? Этажом выше войти в какую-нибудь квартиру на той же стороне и попытаться спуститься с балкона на балкон? Нет, слишком много риска, слишком много лишних движений. Шуметь не хочется, но другого выхода, похоже, нет. Так, как тут замок расположен относительно рукоятки? Похоже, что прямо за ней, она как раз из середины торчит. А язык? Черт, этого не разглядеть… Ладно, будем бить в замок, ничего другого не остается.

Отступил назад, надел наушники, прищурился, прицелился — бабах! И еще раз! Замок выбило, что-то с металлическим звоном упало на пол. Толкнул снова — не открывается. Болтается, поддается, но не до конца. Куда стрелять теперь? А впрочем…

Отступил назад, с ходу ударил подошвой в район замка. Хрустнуло, лязгнуло, дверь еще подалась, затрещал алюминиевый профиль рамы. Еще удар, еще — настежь! Вошел!

Какая-то возня послышалась сверху, загудели перила, и я, не дожидаясь продолжения, ломанулся на этаж, зачем-то попытавшись захлопнуть за собой разломанную дверь. Оглядываясь во все стороны, отбежал дальше, разыскивая нужную дверь по номеру. Вот, вот она, такой же номер, как и тот, что написали мне на оконном стекле губной помадой. Идиотки, к слову, они написали его так, как было удобно смотреть им, а для меня все цифры получились «наизнанку».

Что-то мелькнуло в дыре, которую картечь проделала в двери. Я не понял, что именно, нечто быстрое. Прижавшись к двери, я заколотил в нее сначала ладонью, а потом, спохватившись и сообразив, что я убрал руку с оружия, снова вцепился в дробовик и начал стучать каблуком.

Из квартиры даже спросили, кто за дверью. Я хотел истерически захохотать, кто еще может стучаться, но потом вспомнил застрявшего в перилах мертвеца, и смех испарился. А ведь мог и такой в дверку постучать, почему бы и нет?

За дверью послышалось какой-то тихий лязг, словно кто-то пытался открыть замок, но у него не получалось. И в этом момент дверь с пожарной лестницы начала медленно открываться. А за ней… трудно описать словами, что было за ней. И чем это было раньше. Что-то прижавшееся к полу, стоящее на четырех ногах и оскалившее пасть с невероятными по длине и виду зубами.

SPAS-12 грохнул, выбросив стаю картечин. Я не мог промахнуться, но и не поручился бы, что попал, — за какие-то доли секунды до выстрела тварь рванулась в сторону, укрывшись за стеной. Второй выстрел я сделал уже по инерции, картечная осыпь расписала дальнюю стену язвами, выбив облако пыли. Затем тварь попыталась выглянуть в дверной проем, но следующий выстрел загнал ее обратно. При этом двигалась она с невероятной силой и мощью, так что я сразу уверился: если подпущу ее близко, то даже отстреляться не смогу — просто не попаду, человек на такие скорости не рассчитан.

Дверь за спиной щелкнула замком и распахнулась. Даже не обернувшись, я втиснулся в квартиру спиной вперед и с грохотом захлопнул эту самую дверь, шаря по ней руками в поисках каких-нибудь дополнительных запоров. Накинул цепочку, ограничитель наверху и задвинул засов. Снаружи послышался шум, и на дверь обрушился страшный удар, такой, что штукатурка посыпалась из-под рамы. Но дверь выдержала, это была не обычная американская фанерка, а добротное массивное изделие с серьезными замками и явно укрепленным косяком. Но я все равно шарахнулся назад, вскидывая дробовик. Второго удара не последовало.

Тут я наконец посмотрел на спасаемых.

— Кто из вас Кэнди? — спросил он, усмехнувшись. — А кто Кайли? Или Пэтти?

— Я — Кайли! — заулыбалась блондинка, причем заулыбалась некрасиво — верхняя губа вдруг уползла под самый нос, обнажив бледные десны.

— А я — Кэнди, — добавила брюнетка, улыбнувшись чуть приличнее и, откинув давно не мытые волосы ладонью, спросила в свою очередь: — Любишь посмотреть кино?

— Не то чтобы очень, но диск с вами достался по наследству, — сказал человек, оглядывая спасаемых повнимательнее. — Вот и узнал.