Страница 23 из 77
Отвлечься не получилось. Мало того, Мидар почувствовал смутное беспокойство, плавно перерастающее в раздражение. По коже забегали мурашки, а волосы на затылке встали дыбом. Остро захотелось оглянуться. Лишь поймав себя на подобном желании, Кумил понял, что плохая еда не имеет к накатившим ощущениям никакого отношения.
На него кто-то смотрел. Злым, безжалостным взглядом охотника, который видел перед собой не человека, а желанную добычу. Такой взгляд бывает у бешеных зверей и кровожадных безумцев, для которых жестокие убийства давно были смыслом существования.
Стало жутко. Стараясь двигаться подчеркнуто неторопливо, Мидар достал из мешка гирьку на цепочке, продел кисть в ременную петлю и лишь затем огляделся. Против вчерашнего мехового монстра кистень вряд ли поможет, но вот против того же рыкача или того хуже — человека, вполне. При определенной удаче, разумеется.
Однако вокруг не было ни души, лишь ветер гонял волны в густой траве. И словно в насмешку, пропал давящий взгляд. Исчез так же внезапно, как и появился. Будто наваждение, дурной сон. Заставляя сомневаться в собственном чутье на опасность.
Мидар процедил ругательство и обошел вокруг дерева, изо всех сил стараясь если не увидеть, то хотя бы ощутить опасность. И снова безрезультатно. Впрочем, идеализировать свои способности следопыта и степного охотника он не собирался. Не тому его учили.
Никак не желая успокаиваться, Мидар спрятал кистень, закинул мешок за спину и решительно повернулся к гигантскому дереву. Узловатая кора и толстые крученые ветви обещали легкие подъем и спуск, а мощная развилка на высоте десятка саженей выглядела как идеальная смотровая площадка. Определенно, если в округе и прячется какой-нибудь мерзавец, то найти его получится только сверху.
Но выполнить задуманное он не успел. Едва Мидар приблизился к дереву, как раздался свист, волосы дернуло, и в кору вонзилась стрела. Он таки не ошибся, за ним действительно следили. Но легче от этого не стало.
Стараясь не делать резких движений, Мидар повернулся в сторону стрелявшего. Им оказался молодой гвонк, который незаметно подкрался к флористу по густой траве и теперь, стоя на одном колене, казалось, целился ему прямо в лицо. Надо сказать, очень неприятное ощущение.
— Доброго дня, уважаемый, — выдавил Мидар, с трудом сохраняя спокойствие. То, что его не убили сразу же, конечно, успокаивало, однако настораживала мрачная решимость на лице степного воина. Кто знает, что у того на уме?
Ответа он не дождался. Вместо этого из-за дерева появились еще трое кочевников верхом на тиррах. Остановились поодаль и принялись молча изучать Кумила. Холодно, равнодушно, точно перед ними был не живой человек, а бездушный механизм, насчет которого следовало решить — оправить на свалку или приспособить к делу.
— Может быть, я чем-то могу помочь? — спросил Мидар, радуясь, что прозвучало это достаточно твердо и где-то даже иронично. Пусть ни мархуза не понятно, что происходит, он хотя бы сделает все, чтобы сохранить достоинство.
Впрочем, единственное, чего он добился, стало непонятное выражение, промелькнувшее в глазах богаче всех одетого кочевника. Он словно бы стыдился всего происходящего. Даже отвернулся на какое-то мгновение, показав тянущийся от левого уха до уголка рта грубый шрам… Этого хватило, чтобы Мидар моментально признал в нем воина из ближнего окружения вождя племени, с которым он расстался всего лишь день назад.
И это еще больше запутывало ситуацию.
Тем временем один из кочевников спешился, грубо сдернул с плеча флориста заплечный мешок, раскрыл и подал командиру.
— Уважаемые, я что-то не пойму. Вы меня грабите или как? — не выдержал Мидар, наблюдая за тем, как степняк с брезгливой миной запустил руку в его вещи, принялся их ворошить и перекладывать. Все происходящее было настолько унизительно, что кулаки сжимались сами собой. Если бы не нацеленная на него стрела, Кумил точно выкинул бы какую-нибудь глупость…
— Думаешь, ты в том положении, чтобы задавать вопросы? — вдруг подал голос главарь.
— А что мне еще остается? — усмехнулся Мидар.
— Верно, — скривился кочевник и уронил мешок флориста на траву.
В руках у него остался лишь глиняный кругляш на веревке, в котором Кумил узнал подарок старого шамана. Гвонк зачем-то взвесил его в ладони, затем достал нож и, уколов острием подушечку большого пальца, размазал кровь по поверхности. Через мгновение раздалось тихое гудение, неказистое украшение дернулось, зависло в воздухе, а затем уверенно потянулось куда-то на восток.
Лицо степняка исказила злобная улыбка. Зажав магическую вещицу в кулаке, он посмотрел Кумилу в глаза и сказал:
— Пожалуй, я это у тебя заберу. Не возражаешь?
Мидар в ответ лишь раздраженно сплюнул. То, чего боялся, все-таки случилось: он с головой ухнул в разборки дикарей. Ну кто знал, что подарок старого колдуна, который, по идее, должен ограждать его от таких вот встреч, наоборот, станет камнем преткновения?! Ему даже в голову не пришло, что знак дружбы, пропуск в земли рода и магический проводник в селение кто-то может посчитать настолько ценной вещью, что снарядит настоящую погоню с правой рукой вождя во главе! Дался им этот амулет…
Пока Мидар предавался размышлениям, степняки с чувством выполненного долга заорали, заулюлюкали, сделали вокруг флориста пару кругов, после чего с гиканьем умчались прочь. Лишь лучник задержался ненадолго, вытаскивая глубоко увязшую в дереве стрелу, но и он свистнул лежащего в траве тирра и отправился вдогон за товарищами. Мидар остался один.
Пожелав мерзавцам скорой встречи с Кали, Кумил торопливо завязал мешок и размашисто зашагал в противоположном направлении. Лихоземье окончательно ему разонравилось. И даже появившаяся на горизонте скала, формой похожая на треснувший кувшин, — основной ориентир в рассказе Фейгура про тайную делянку — особой радости не принесла. Наоборот, насторожила и заставила искать подвох. В Запретных землях удача всегда идет рука об руку с неприятностями — этот закон он уже усвоил.
Однако ничего не происходило.
Местность вокруг постепенно менялась. Под ногами все чаще попадались камни — Мидар пару раз даже весьма болезненно ушибся, — появились многочисленные кусты и заросли невиданных деревьев. В неглубокой ложбине и вовсе встретилась настоящая диковинка — превратившаяся в камень невысокая лиственница. С похожей на базальт корой, гранитными ветвями и тихо звенящими на ветру хрустальными листьями. Сразу и не поймешь, что перед тобой — каприз природы или порождение дикой магии.
Около странного дерева Мидар задержался почти на полчаса. Настолько залюбовался чуждой красотой, что даже начал мысленно прикидывать, как бы переправить эту удивительную вещь в более цивилизованные места. Понятно, что глупо о подобном даже думать, но помечтать-то он имеет право?!
До скалы оставалось еще две-три версты, когда вернулось ощущение чужого взгляда, буравящего затылок. В нем все отчетливее звучали нотки безумия, правда, теперь к ним примешивалась еще и смесь удовлетворения с… предвкушением?
Неужели опять гвонки вернулись?! За каким мархузом он им теперь-то сдался?!
Мидар огляделся, но, разумеется, никого не увидел. Не маячили на горизонте всадники, не выглядывали из травы лучники. Все как в прошлый раз. Или он ошибается и пугающее чувство никак не связано с кочевниками? И те, наоборот, невольно помогли, одним появлением спугнув неизвестного наблюдателя, заставив ненадолго отказаться от своих, несомненно, злобных планов.
Мидар сам не заметил, как кистень вернулся в руку. Тяжесть стальной чушки успокаивала, заставляя жалеть лишь об одном — в немудреном оружии не было ни капли магии. Слишком строги законы Объединенного протектората, запрещающие ввозить на территорию Сардуора зачарованные орудия убийства, слишком серьезно наказание. Тогда он решил зря не рисковать, и вот теперь приходится расплачиваться за свою нерешительность. Насколько было бы спокойнее, если бы гирька содержала заклинание стихии Огня или Земли. Один удар — и враг всмятку.