Сломанные крылья

Виктор купил в своем магазине коробочку с дорогим салатом с креветками, нарезку хорошего мяса со слезой, отборные груши и бутылку красного вина. Ничего подобного они с матерью сроду не ели. Но девчонку нужно вытаскивать. Ей уже сесть трудно. Не врача же к ней вызывать. Он, не заходя домой, остался в гараже, спустился в погреб. Оля лежала, тоскливо смотрела в низкий потолок и не повернула к нему головы.

– Слушай, – присел рядом Виктор. – Я не хочу, чтоб ты померла. Я даже не хочу, чтоб ты болела. Тебе нужно хорошо есть. Красное вино, говорят, здорово помогает от всяких там… малокровии. Я принес.

– Зачем? – слабо улыбнулась Оля. – Зачем вам нужно мое здоровье?

– Это мое дело – зачем да почему. Но ты сейчас поешь.

– Вы же знаете, у меня не получается.

– Я такие вкусности принес! Сначала глотни вина. Потом отдохни. А потом, знаешь, само пойдет.

– Вы такие эксперименты уже проводили с девушками в этом погребе?

– Не проводил. Никаких девушек. Просто понравилась ты мне.

– Если бы все так выражали свои чувства, женщины жили бы в концлагере. Каждый человек кому-то нравится.

– Ерунду ты порешь. Я жду, когда ты привыкнешь. Ну, чтоб не сбежала.

– А милиции вы не боитесь?

– При чем тут милиция? Ты захотела у меня пожить, спрятаться от этого верзилы, который всегда за тобой таскается.

– Это я за ним таскаюсь. Я люблю его. Он убьет вас, если найдет.

– Не найдет. В общем, так. Или ты ешь, или я силой в тебя все это заталкиваю.

– Не надо. Я буду есть.

Оля проглотила пару глотков вина из кружки. У нее сразу закружилась голова. Но она решительно взяла коробочку с салатом, отломила кусочек мягкого хлеба. Еда была вкусной, но утомляла, как тяжелый труд. Оля заставила себя съесть кусочек мяса. Вдруг почувствовала голод, но поняла, что больше есть нельзя.

– Мне нужно полежать, – сказала она. – Вы это оставьте, я доем потом.

– Я домой сбегаю и опять к тебе спущусь, – поднялся Виктор и встретил прямой взгляд голубых глаз, потемневших от ненависти.

Он выбирался из подвала с плотно стиснутыми зубами. Он может на куски себя порезать, но ее ненависти от этого меньше не станет. А у него рука больше не поднимется, чтобы ударить ее.

– Не буду скрывать, – сказал Сергей голубоглазому подавленному мужчине. – Время, конечно, здорово упущено. Если похищение происходило на улице, нет следов ни машины, ни обуви. Кроме того, мы не можем исключать, что ее просто сбили. И увезли в другое место.

– Вы считаете, что ее, может, больше нет в живых? – сдавленным голосом спросил Олег.

– Во время поисков ничего не исключают. Человек может пить где-то на даче с друзьями, а его нужно искать по полной программе: в моргах, больницах. Кстати, вы или милиция там искали?

– Вы знаете, я разведен с женой. Она мне обо всем рассказала только сейчас. Забыла она про меня в таком состоянии. Парень Оли, я знаю, разыскивал, но, по-моему, только тех, кто видел ее в тот вечер. Короче, он сам не вынес и пытался покончить с собой. Сейчас его вытаскивают. Просто Ромео и Джульетта.

– А не могла она от такой любви с кем-то другим…

– Нет. Он для нее – все.

– Снимок принесли?

– Конечно. Я еще один Игорю Горохову оставил. Он собирается дать объявление об Олином исчезновении в эфире. Может, поможет?

– Вполне возможно. Испугать похитителя, правда, тоже может. К сожалению. Но пытаться нужно. А вы не спросили у жены, Олю никто не преследовал?

– Об этом речи быть не могло. У них большая любовь с Никитой. Он парень сильный, крупный, одну ее редко оставлял. Никто бы не решился.

– Открыто – да. Но возможны варианты. – Сергей взял снимок. – О! Красавица какая. Такую не заметить нельзя. В общем, я обращусь к операм из разных отделений для начала. Надеемся на лучшее, но начинаем с неопознанных трупов. Извините. Просто приглашать будем не мать, конечно, и не возлюбленного, который с жизнью собирался расстаться, а вас. Как вы?

– Ужасно. Но буду вести себя в рамках.

– Я надеюсь на лучшее. Знаете, таких девушек сразу не убивают. – Олег вздрогнул. – О господи, простите еще раз и поймите – срабатывает профессиональный багаж похожих историй. И немного интуиции. Мне кажется, мы ее найдем.

– Если вы… Если вы найдете Оленьку, я ваш человек навсегда.

Под наблюдением энергичной незнакомки Никита проглотил несколько ложечек черной икры, съел кусочек ананаса и хотел только одного: чтобы его настойчивая посетительница, которая даже маму вытеснила из палаты, наконец ушла. Она рассказывала ему о лучших курортах мира, о том, что происходит по ночам в элитных клубах, небрежно называла имена, которые он слышал только по телевизору, и пристально смотрела серыми глазами, в которых чувствовались сила и терпение. Она не раздражала его, уже не казалась совсем чужим человеком. Он даже поверил в ее доброжелательность. Но она мешала ему думать об Оле. Чувствовать Олю. Спать и видеть сны об Оле. Это страстное желание постоянно принадлежать Оле он считал своей надеждой. Значит, она есть. Значит, пройдет время и она найдется.

Надя видела в прекрасных карих глазах другую – пропавшую девчонку, по которой он сходит с ума. Но она умела ждать, и у нее был очень реалистичный взгляд на вещи. Так бесследно и надолго не пропадают, чтобы потом чудом появиться.

– Знаешь, что я тебе скажу, – решительно произнесла она. – Если ты не начнешь думать о себе – только о себе, – ты проваляешься в этой больнице бог знает сколько. Перестань себя травить. У тебя очень выразительное лицо. Я все вижу. Как ты будешь искать свою Олю, если у тебя руки ложку не держат? Я прихожу сюда каждый день потому, что меня потрясла ваша история. Я хочу помочь. Для начала – тебя на ноги поставить. Ты же не думаешь, что я по тебе сохну?

– Да чего тут… – поморщился Никита.

– А я сохну. – Надя прямым, долгим взглядом посмотрела в глубокие карие глаза. – Вот лежишь ты тут такой дохлый, а я смотрю и думаю: лучше никого нет.

– Ты что? – Взгляд Никиты стал испуганным. – Зачем ты? Не приходи больше.

– Приду. Завтра, – властно сказала Надя и быстро вышла из палаты.

Глава 7

Вера Михайловна подошла к рабочим супермаркета, которые что-то выгружали из машины.

– Вы не поможете мне, ребята? – попросила она печально. – Может, знаете, кто на этой машине ездит – на старой, зеленой?

– А вам это зачем? Это транспорт персонала.

– Я потому и спрашиваю.

– Ну, и зачем вам? – грубо спросил черноволосый парень.

– Понимаете, такая машина моего внука чуть не сбила. Он упал, джинсы порвал, ранец разлетелся. Я хотела с хозяином поговорить. Мы с внуком вдвоем живем. Нам помочь некому.

– Перепутали вы, бабуля. Это другая машина, – вмешался парень со светлыми волосами. – На этой наш охранник ездит. А он не ездит, а ползает, как черепаха. Больно за свою телегу переживает. Не мог он никого сбить.

– Наверное, я перепутала. Мне восьмой десяток. Но поговорить-то я с владельцем этой машины могу?

– А кто ж вам запретит? Пожалуйста. Он сейчас работает. Виктор Николаевич его зовут. Но вы не особо наезжайте. Он у нас пугливый.

Когда Виктор увидел, что к нему направляется Вера Михайловна, руки его непроизвольно сжались в кулаки. Она улыбнулась ему, он не ответил на приветствие.

– Вы уж меня простите. Надоела я вам, конечно. Но, понимаете, есть мальчик, который видел вашу машину у дома Оли Волоховой в тот вечер, когда она пропала.

– Что за мальчика вы такого отыскали?

– Ну, это сейчас неважно. Скорее всего, это недоразумение, ошибка, но, мне кажется, лучше всего это разрешить с помощью следователя, который ведет дело. Он во всем разберется, проведет еще какую-нибудь экспертизу. Я вас прошу, не отказывайтесь. Речь идет о человеческой жизни. Отпадет версия с вашей машиной, они начнут искать другие обстоятельства. Вы меня понимаете?